Игра. Реванш - Мария Обатнина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Прямо Саша Белый с Филом из «Бригады», — на том конце провода Денисов издал презрительный смешок.
— У меня нехорошее предчувствие. Где сейчас Смолин?
— В палате.
— Немедленно в одиночную камеру. Никакой медицинской помощи. Никаких контактов с врачами.
— Слушаюсь.
— Пусть околеет там, как собака, — выкрикнул Белов, удивляясь собственной агрессии.
«Куда я качусь!!!» — подумал он, сквозь нарастающий в ушах грохот автоматной очереди на свадьбе Артёма Климова и Даши.
— Да Вы — зверь, товарищ полковник! — в голосе майора Денисова сквозило невольное уважение.
— А говорили, что мои методы драконовские.
— Смолин не должен дожить до утра, — чеканя каждый слог, приказал Белов, швыряя мобильник на стол. Подняв тяжёлый, налитый свинцом взгляд на портрет Смолина, Павел тяжело задышал, с опаской прислушиваясь к собственным ощущениям. Грудь сдавило, словно в тисках, на губах образовался металлический привкус, в голове шумело, а живот скрутили резкие спазмы. Впервые в жизни полковник Белов не просто желал смерти своему заклятому врагу — он собственноручно был готов разрядить обойму в противника, с наслаждением упиваясь его предсмертными конвульсиями.
— Твоя взяла, Смолин, я принимаю твои правила…… — процедил он.
Перед Анжеликой Рязанцевой стояла на первый взгляд совсем невыполнимая задача — сделать Смолину инъекцию. Со слов Круглова она знала, что на расчётный счёт сопричастных к данному делу продажных тюремщиков было переведено крупное денежное вознаграждение, но поскольку пособников в лицо знал только Зима, Анжелика оказалась в весьма затруднительном положении.
«Они сами выйдут на тебя. Тебе дадут знать. Замаскируйся так, чтобы мать родная не узнала. В Оренбурге тебя будет ждать художник-гримёр, спившаяся тётка, раньше работала на «Ленфильме», после смерти мужа скурвилась, но дело своё знает чётко. Как только сделаешь инъекцию, сваливай оттуда, тебе помогут в этом вопросе! Дальше всё по схеме — на конспиративной квартире тебя будет ждать Круглый. До этого никаких контактов. Как только доберёшься до места — смена телефонов и симок».
Рязанцева надсадно вздохнула. Время бежало неумолимо, потекли долгие, томительные часы ожидания. По слухам она знала, что Смолин в данный момент находится в лазарете, и что согласно приказу из столицы ему была выписана «путёвка на тот свет», так сказать нет человека, нет проблем, ликвидация заключённого в закрытой зоне, безо всякого суда и следствия. Нервы Рязанцевой были натянуты до предела. Разумеется, маскировка удалась на славу, но обольщаться на сей счёт не следовало. Рано или поздно Белов сопоставит все списки пассажиров, вылетевших рейсом до Екатеринбурга, а там не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять — Васнецова и Рязанцева одно лицо, далее занавес арест, обвинения, суд…
Лика зажмурилась, до боли прикусив нижнюю губу.
«Что я наделала, папа!» — она сделала глубокий вдох-выдох, выравнивая дыхание. Перед глазами стояло волевое лицо отца. Серые глаза взирали с немым укором и от этого, полного тоски и безысходной боли, взгляда Рязанцева издала протяжный стон.
«Ничего. Вытащим Алексея и уедем за границу!»
Анжелика усмехнулась, упорно отгоняя здравую мысль, поселившуюся в её сознании с момента её последнего разговора с Виталием Кругловым. Их тяжёлая беседа до сих пор не давала девушке покоя, нашёптывая о том, что зерно истины, несомненно, присутствуют в словах его лучшего друга.
«Послушай меня, зачем тебе впрягаться ради него? Неужели деньги?»
«Виталий…при чём здесь деньги, вернее, не только деньги…»
«Ты же его даже не знаешь! Нет, мне, конечно, на руку твоё пособничество, Лёха мой друг, но мой тебе совет…»
«Мне не нужны советы, Виталик. Я уже для себя всё решила».
«Ты ещё скажи, что любишь его!»
«Пойми ты, я хочу быть с ним. Мне достаточно было его увидеть всего лишь один раз, чтобы понять — он мой человек. Знаешь, так бывает…»
«Знаешь, твою мать, как оно бывает? Ты думаешь так, а выходит, сука, совсем раз-эдак! Ника расплатилась жизнью за свою любовь к нему, но готова ли жертвовать ты своей ради незнакомого мужика?»
«Вот видишь, всё у нас получится, у нас есть шанс!»
«Это у тебя ещё есть шанс. Анжелика, не ломай себе жизнь. Ты молодая, красивая! Найдёшь ещё себе сильного мужика, бизнесмена или врача, который полюбит тебя, сделает счастливой!»
«Виталий, прекрати, я точно знаю, это карма!»
«Какая на хер карма. Отчего баб вечно тянет на крутых мужиков?!»
«Но мне достаточно было посмотреть на Алексея, чтобы понять, он моя судьба!»
«Это я уже слышал. Скажу тебе правду, какой бы горькой она не была. Ты действительно очень похожа на его покойную жену, но не обольщайся, Лёха не из тех, кто приносит себя в жертву ради женщин, и не только! Он такой, какой он есть, его уже не переделаешь. Возможно когда-нибудь, ради Пашки, он попробует вести более-менее легальный бизнес, в чём я, конечно, очень сомневаюсь! Лёха просто не сможет существовать иначе, адреналин нужен ему как воздух, это заложено у него в крови!»
«Виталик, но…»
«Не перебивай. Все мы пешки в его игре — я, Ника, Гарик, Мирко, тот же Зима, теперь ещё и ты!»
«Пешки, чушь, Виталик, какая чушь, не ты ли говорил, что Лёша не раз спасал тебя…»
«Это другое. У меня такое впечатление, что разговариваю со стенкой. Твоё дело. Хочешь ломать себе жизнь ради мужика, которого видела всего дважды — ломай. Насмотрелась бандитских сериалов, вот тебя и прёт на криминальную романтику. Но любовь к Лёхе это не прогулки под луной, поездки в жаркие страны и не свитое любовное гнездышко. Даже если нам удастся прорваться за кордон, искать его не перестанут никогда!».
«Но ведь будет свидетельство о смерти…»
«Лика, Белов не дурак, далеко не дурак»
«Но Алкесей, он же…»
«Всё, закроем тему. Я пытался тебя спасти. Хочешь вечной игры в прятки, хочешь зависимости от Смолина, хочешь проблем с законом — я тебя неволить не стану!»
Грохот открываемой двери выдернул Рязанцеву из неприятных воспоминаний. Подняв глаза, она растерянно уставилась на ввалившегося в дверной проём конвойного.
— Пора, — только и сказал он. Сердце Анжелики ухнуло куда-то вниз, в животе образовался тугой ноющий ком, и она едва сдержала рвотные позывы. На ватных расползающихся ногах девушка проследовала из кабинета вслед за конвойным, едва различая очертания высоченной фигуры тюремщика.
— Действуй быстро. До конца обеденного перерыва работай спокойно. После тебя выведут. И не бойся. Остальное — за нами.
— Х-хорошо, — зубы Рязанцевой выстукивали барабанную дробь, а руки дрожали, как у неврастенички. Не чувствуя под собой пола, она шла по плохо освещаемым коридорам, вдыхая специфический тюремный запах. От витавших в воздухе «ароматов» её затошнило, перед глазами поплыло, замельтешили размытые оранжевые круги.
