Большие перемены - Елена Веснина

Утро вечера мудренее. Алеша это ощутил на себе.

— Я так рад, что ты меня простила за вчерашнее. Конечно, идея примирить тебя с Катей была не слишком хороша. Да и преждевременна, — сказал он Маше за завтраком.

Она кивнула:

— Не зря же говорят, что утро вечера мудренее. Не только ты понял кое-что важное, но и я. Сегодня мои вчерашние обиды уже не кажутся мне такими значительными. Но одно меня все-таки беспокоит…

— Что? — взволновался Алеша.

— Вроде бы все препятствия позади, и мы с тобой наконец-то можем быть счастливы. А все как будто бы против нас, — упавшим голосом сказала Маша.

Леша взмолился:

— Ну что ты говоришь! Мы с тобой столько всего пережили — и аварию, и похищение. Теперь все нынешние неприятности должны казаться нам комариным писком.

— И тем не менее. Катя мне гадостей наговорила, бабушка против того, чтобы мы жили вместе. Ну почему? Почему все никак не могут смириться с тем, что ты любишь меня? — Машин голос стал жалобным.

— Машенька, перестань. Все не так. И Зинаида Степановна с Сан Санычем уехали специально, чтобы оставить нас одних. Видишь, твоя бабушка уже не против нас, — уговаривал ее Леша.

Маша возразила:

— Ну да. Сама бы она ни за что не уехала. Это ее Сан Саныч уговорил.

— Но несмотря на это, у нас с тобой все хорошо! Я люблю тебя, ты любишь меня. Что может быть важнее? Скоро мы поженимся, и уже никто не скажет нам слово против! — Алеша взял Машину руку в свою и поцеловал ее. — А самое главное, что никто меня не понимает так, как ты.

— Ага, я даже чувствую тебя лучше, чем себя, — улыбнулась Маша.

— О, раз к тебе вернулось чувство юмора — значит, все не так уж и плохо. Милая, да мы же созданы друг для друга! Мы прошли через череду испытаний, и теперь все у нас будет просто замечательно.

Маша мечтательно сказала:

— Мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день…

Леша поспешил добавить:

— Но только через сто лет! А еще лучше — через тысячу!

Алеша и Маша счастливо рассмеялись и потянулись друг к другу с поцелуем. Но тут дверь в кухню открылась, и вошли Зинаида с Сан Санычем. Маша и Алеша удивленно уставились на них. Маша обеспокоенно спросила:

— Бабушка, Сан Саныч, что случилось? Вы же должны быть в санатории. Почему вернулись?

Зинаида отмахнулась:

— Ой, да там санаторий такой — одно название. Ни тебе лечения, ни развлекательной программы. Да и шумно — всю ночь не спала. Так что отдохнуть не получилось.

— Ну, это кому как. По мне, так все было вполне прилично, — начал было Сан Саныч, но Зинаида суровым взглядом прервала его тираду. Потом перевела взгляд на Алешу с Машей:

— Ну, а вы тут без нас как?

— Замечательно! У нас как раз все в порядке, — сияла Маша.

— Вот как… А если поподробнее? — сурово спросила Зинаида.

Алеша и Маша переглянулись, а Зинаида жестами предложила Сан Санычу выйти из кухни. Тот сделал вид, что не понимает, зачем его выпроваживают:

— Зин, ты чего меня выгоняешь? Я устал с дороги, чайку хочу попить. А ты меня — за порог. Я ведь и обидеться могу.

— Бабуль, в самом деле. Напои Сан Саныча чаем. А мы с тобой поговорить всегда успеем, — с этими словами Маша взяла Алешу за руку и потянула в сторону своей комнаты. Зинаида смотрела им вслед с досадой, а Сан Саныч — с довольной улыбкой.

В комнате Маши Леша огляделся и заметил:

— Что-то, я смотрю, комната у тебя тесновата. Вот поженимся, куда двуспальную кровать поставим?

Маша покраснела:

— Что-нибудь придумаем.

— Надо нам поскорее свое собственное гнездо вить. А то присутствие Зинаиды Степановны за стенкой медовый месяц вряд ли украсит, — продолжал рассуждать Леша.

Маша смутилась еще больше:

— Леша, перестань.

— А что я? Я — ничего! Пойми, я не хочу ни с кем делить свою любимую, свою единственную! — Алеша нежно поцеловал ее. — Ты у меня самая лучшая! Самая замечательная. И я хочу сделать тебе сюрприз — достойный тебя. Такой же необыкновенный и восхитительный!

— И что это будет? — глаза Маши вспыхнули живым интересом.

— Узнаешь вечером! Я жду тебя в семь вечера у себя дома, — таинственно объявил Леша.

— А почему у тебя? — удивилась Маша.

— Раз Зинаида Степановна вернулась из санатория, глаз она с нас не спустит. А своих из дома я куда-нибудь выпровожу! — объяснил Алеша. — До встречи, любимая.

Алеша поцеловал Машу и убежал готовить сюрприз.

Вице-мэр и Буравин сидели в офисе и ждали Самойлова.

— Может быть, кофе? Или чай? — предложил Буравин, но Кирилл Леонидович отказался.

— У меня и коньячок есть. Может, по чуть-чуть? — уточнил Виктор.

— Нет-нет, это лишнее. Я ведь здесь присутствую как официальное лицо. Хотя мне было бы удобнее провести встречу в своем кабинете, — вице-мэр был немного недоволен.

Буравин, извиняясь, пояснил:

— Ну, так захотел мой партнер. Без пяти минут бывший…

Открылась дверь, и в кабинет вошел Самойлов — как ни в чем не бывало:

— Утро доброе.

Он пожал руку Кириллу, а Буравину только сухо кивнул, не глядя в глаза.

— Ну что, приступим? Борис, твой партнер приготовил предложения по разделу компании… — приступил к деловой части вице-мэр.

Буравин добавил:

— Но я все-таки еще раз хочу предложить оставить все как есть. Разделение бизнеса в данный момент невыгодно никому.

Самойлов смотрел мимо Буравина. Тот продолжал:

— Мы только что вышли на тот объем производства, к которому долго стремились. Успех нужно закреплять, а не разрушать.

— Своего решения я не изменю, — сухо ответил Самойлов.

— Тогда ознакомься с этим документом, — Кирилл протянул бумагу. Самойлов взял листок с предложением по разделу компании. Бегло проглядел его и разорвал:

— Ничего не получится. Я же говорил, что мне нужны только деньги.

Буравин перешел на официальный тон:

— Борис Алексеевич, вы не первый год в нашем деле и должны понимать, что вынимать деньги из бизнеса — глупо. А живой наличности в таком количестве у нас нет.

— Значит, будем продавать суда, — пожал плечами Самойлов.

Буравин пытался его вразумить:

— Борис, подумай хорошенько. Конкуренты, узнав о нашем дележе, будут покупать суда за бесценок, и мы просто выбросим свое имущество на ветер!

— Конкуренты, говоришь? Конкуренция — это хорошо! Очень стимулирует, — заявил Борис.

Буравин тяжело вздохнул:

— У меня есть последнее пожелание. Я хочу, чтобы «Верещагине» осталось за мной.

— Я тоже хочу, — поджал губы Самойлов.

Буравин взвился:

— Но ты сказал, что тебе нужны только деньги.

— А теперь передумал! Это судно значит для меня не меньше, чем для тебя. Я тоже ходил на нем в свое первое плавание! — задрал подбородок Самойлов.