Тень стрекозы - Татьяна Полякова

Фотография получилась вполне на уровне, узнать упыря можно. Лилия, к примеру, узнала сразу.

— Знаю я этого типа. Вроде бы сначала он был священником. По крайней мере, так представлялся. Потом выяснилось, что никакого отношения к епархии он не имеет. Организовал что-то вроде собственной церкви, но начались проблемы то ли с ментами, то ли с налоговой, и он из моего поля зрения исчез. Честно говоря, была уверена, что из города давно уехал. Раньше он бороду носил…

— А что у него с лицом?

— Он, кажется, жил в Средней Азии и подхватил какую-то заразу. Что за болезнь, не знаю… Кстати, несмотря на гнетущую внешность, он вполне нормальный мужик. С чувством юмора и не дурак. Жулик, конечно. Я у него интервью брала. Года три назад.

— Можно взглянуть на интервью?

— Конечно.

На фотографии в газете заинтересовавший меня тип действительно был с бородой и, может, поэтому не выглядел так зловеще. Речь шла о каком-то здании, кто-то зачем-то его отбирал, а упырь не отдавал. Кстати, звали его Виктор Игоревич, и фамилию он носил самую что ни на есть простую: Авдотьев.

— Что за здание? — спросила я Лилию.

— Развалюха возле универмага. Но там рядом пустырь, и получался приличный участок земли. Но, разумеется, на нее кое-кто нацелился, так что развалюха стала как кость в горле.

— А что у него там за клуб был?

— «Познай себя» или что-то в таком роде. Короче, медитировали вместе. Искал себя человек. То он священник, то целитель, то ясновидящий. Знаток цигун, йоги и прочее, прочее, прочее. Говорю, нормальный мужик. Хотелось ему людей исцелять, ну и на здоровье. Сейчас этих целителей…

— Кстати, о целителях. Его случайно ничто не связывает с эзотерическим центром «Белые облака» и лично с его руководителем Павлищевым Вадимом Аркадьевичем?

— Кто-то у кого-то учился, — кивнула Лилия, прихлебывая кофе. — Или оба у кого-то учились. Скорее всего, друг друга терпеть не могут.

— Уверена?

— Конкуренты, — пожала она плечами. — Для такого города, как наш, два великих учителя — все же слишком. Одно время они развили весьма бурную деятельность, потом притихли. Павлищев зарабатывает на кусок с маслом в своем центре, а чем сейчас Авдотьев занимается, даже не знаю. Я ведь сказала, что была уверена: он отправился пытать счастье в другом месте. Почему он тебя заинтересовал?

— Встречался сегодня с Павлищевым. А Павлищев интересен тем, что к нему приходила Светка. А как давно Авдотьев подвизался здесь в образе батюшки?

— Года четыре назад.

— Экзальтированные дамочки обожают батюшек его возраста. Не красавец, но интересная бледность даже в тему, придает загадочности.

— Раньше он так скверно не выглядел. Наверное, болезнь прогрессирует. А дамочка — это Светка?

— Скорее Агнесса. Ее к батюшкам тянуло. Светка велась на чертовщину.

— Ты это серьезно?

— Не совсем.

— Агнесса — это та, которую только что убили?

— Да. И она почти наверняка знала убийцу Светки. Потому и погибла. Только как все это должно стыковаться, я пока не знаю, — с грустью признала я, забирая фотографию.

Ковалев выглядел недовольным, что я сочла для себя обидным, раз недавно его кормила. Джипа не видно, но это не значит, что за нами не приглядывают.

— Ну что? — изрек Алексей Дмитриевич дежурную фразу.

— Знаем имя и фамилию. А также то, что он то ли экстрасенс, то ли новое воплощение Будды.

Ковалев неожиданно насторожился.

— У них есть какие-нибудь кровавые ритуалы?

— У кого, у экстрасенсов?

— У буддистов?

— Что вы, любезнейший, на редкость миролюбивая религия! Все учение сводится к одному тезису: не хочешь в следующей жизни родиться лягушкой, не пакости в этой. Какие уж там кровавые ритуалы…

— А я думал, что они поклонялись богине, не помню, как ее звали, и днем были нормальные люди, а ночью путникам кишки выпускали, — съязвил Ковалев.

Я тоже в долгу не осталась:

— Где читали?

— Кино смотрел.

— Уважаю ваши знания, офицер, но богиня Кали к буддистам отношения не имеет. Кино я, кстати, тоже смотрела. Однако что-то подсказывает мне: мы на правильном пути. Едем на квартиру Светки.

— Зачем?

— Хочу показать портрет нашего экстрасенса соседке. Она говорила, заглядывал к Светке некто, подозрительно похожий на выходца из преисподней. По-моему, такое описание очень подходит нашему красавцу.

— Что за соседка?

Я дала описание дамы в мехах, Ковалев кивнул и уверенно назвал квартиру, где она обитает.

Дама встретила нас милостиво. Однако ее улыбки я на свой счет не принимала, ясно, что адресовались они прекрасному участковому. Водрузив очки на нос, дама взглянула на фотографию и уверенно произнесла:

— Это он. Абсолютно точно. Он убийца? Его уже арестовали?

Оставив Ковалева выкручиваться, я направилась в квартиру Светки. Настроение у меня было скверное. Убийства, появление Светки в «Белых облаках», интерес бандитов к Валерке… Как это связано? Допустим, Агнесса была знакома с Авдотьевым и познакомила его со Светкой. Или их познакомил Вадим Аркадьевич. Допустим. Светка узнала о нем нечто такое, что он желал скрыть. Но при чем здесь дурацкие куклы, статьи о вице-губернаторе, его внезапная кончина, зверские убийства, а главное — при чем здесь люди, перенесшие пластическую операцию, и, наконец, Валерка?

— Гризли, должно быть, знает ответы, — пробормотала я. — Но хрен знаниями поделится…

В квартиру вошел Ковалев.

— Позвонил Севке, — сообщил со вздохом и посмотрел на меня укоризненно.

— Чего ты вздыхаешь? Он должен быть счастлив — мы ему свидетеля нашли, а заодно и подозреваемого.

— Ты забыла, кто теперь занимается этим делом?

— Помню. Я провожу журналистское расследование, ты в свой отпуск меня сопровождаешь из глубоко личных побуждений: влюблен и находиться вдали от меня физически не способен. И мы, как честные граждане, обо всем случайно нарытом тут же сообщаем в милицию. Какие к нам могут быть претензии?

— Что-то ты очень разговорилась, — буркнул участковый, с опаской присаживаясь на диван.

— Нервничаю, — покаялась я. — Вот что. Придется здесь еще раз все как следует осмотреть.

— Что — все? — хмыкнул он, но с намеком на панику.

— Все! Каждую бумажку, каждую надпись. Она должна была мне что-то оставить. Непременно должна.

— Не дури. По-твоему, она знала, что ее убьют? Тогда почему в милицию не отправилась? Следственная группа прочесала здесь все вдоль и поперек. И если было хоть что-то…

— Они могли не понять, что это послание.

— А ты, конечно, поймешь.

— Буду стараться. Так, начинаем. Твой шкаф, мой стол, твоя левая часть комнаты, моя правая. И перестань ворчать. Саке надо отрабатывать.

— А что искать-то?

— Понятия не имею. Все, что покажется интересным, странным или подозрительным.

— Странным… Да тут вся квартира ни на что не похожа. — Он подошел к стене и ткнул пальцем в надпись «Я знаю, кто ты», повторенную раз двадцать. — Вот это самое интересное. Ты как считаешь?

— Она знала своего убийцу. Эта мысль первой приходит в голову.

— Черт знает, что она имела в виду, — пожал он плечами.

Мы исправно перерыли шкаф, книжные полки, стол, осмотрели стены сверху донизу. Голова пухла от Светкиных глупостей, а толку не было никакого. Приходилось признать: мы только зря теряем время. Заварили кофе, передохнули. Ковалев смотрел на меня зверем, но терпел. От пыли я принялась чихать и уже готова была смириться с поражением. Встала посреди комнаты и сказала громко:

— Эй, помоги мне! Если ты слышишь, помоги мне!

Алексей Дмитриевич замер на диване, в лице недоумение пополам с беспокойством. Должно быть, решил, что я спятила. Я закрыла глаза и ждала. Терпеливо, сосредоточенно.

— Помоги мне, черт возьми…

Когда я открыла глаза, взгляд уперся в надпись: «Все дороги ведут наверх, к кладбищу. Пройди за мной мой путь, если хочешь вернуться». Еще в первый свой визит сюда я обратила внимание на эти строки. Но теперь, читая их, почувствовала холодок вдоль спины, и тут же точно кто-то шепнул мне в ухо: «Есть».

— В городе имеется кладбище, которое называли бы Верхним? — спросила я, повернувшись к Ковалеву. Вопрос риторический, это мой город, а Алексей Дмитриевич человек приезжий. Но он ответил:

— Ты сегодня была рядом с ним.

— Старое кладбище?

— Угу. Верхнее, или Старое.

— А почему Верхнее? Нижнее где?

— Нижнее за железкой, возле Никольской церкви.

— Нет там никакого кладбища.

— Точно. Там теперь парк. А раньше было, году в шестидесятом. Когда построили Клуб железнодорожников, его снесли. Тебя тогда в помине не было.

— Откуда знаешь? — спросила я с подозрением.

— В школу ходил побеседовать с ребятишками, попал на урок краеведения. Очень интересно.

— Участковый, тебе цены нет! — с чувством сказала я.

— Зачем тебе кладбище?