Тень стрекозы - Татьяна Полякова

— Вы меня примете?

Спаситель явно чувствовал себя не в своей тарелке, однако отечески улыбнулся и взглянул на часы.

— Если вы немного подождете… — начал он, и я кивнула, всем своим видом демонстрируя, что готова ждать его всю жизнь. — Отлично, — качнул он головой и вернулся в кабинет. Правда, не удержался и взглянул на меня еще раз.

Я устроилась на кушетке с журнальчиком в руках. Минут через двадцать дверь кабинета открылась, и очам моим вновь явился Вадим Аркадьевич. Он стремительно приблизился, я поднялась навстречу, а он сказал:

— Очень сожалею, однако сегодня я не могу вас принять.

— Но… — начала я.

— Если вы сможете прийти завтра, скажем, в 13.30… Оля, — повернулся он к девушке за стойкой, — проверь, на 13.30 у меня нет записи?

— Нет, Вадим Аркадьевич.

Он вновь повернулся ко мне.

— Спасибо, — благодарно ответила я.

Он опять-таки стремительно удалился, и я отправилась восвояси..

— Его не оказалось в центре? — спросил Ковалев, когда я села в машину.

— Оказался. Но у него образовалось срочное дело. Думаю, оно как-то связано с моей физиономией. Он смотрел на меня так, точно я прямиком явилась с того света.

Мы отъехали от центра, я свернула в переулок, остановилась и, оказавшись по соседству с джипом, едва удержалась, чтобы не помахать ребятишкам рукой. Алексей Дмитриевич мое желание уловил и прорычал:

— Только попробуй. — Я со вздохом развела руками. — По-твоему, он сейчас куда-то сорвется? — проявил любопытство Ковалев, достал из кармана пакет, из него извлек бутерброды с колбасой и принялся жевать. В ответ на мой насмешливый взгляд нахмурился. — Язву с тобой наживешь. Хочешь? — Он протянул второй бутерброд мне, и я тоже принялась жевать, а он вздохнул:

— Надеялся, что откажешься… Совершенно необязательно ему лететь куда-то сломя голову. Мы знаем со слов Паисии, что он проявлял к Старостиной интерес. И вдруг после ее смерти к нему приходит женщина, весьма похожая.., я бы даже сказал, слишком похожая на покойницу. Это произведет на человека впечатление, даже если к ее смерти он никакого отношения не имеет.

— Угу, — согласилась я с набитым ртом, продолжая смотреть в окно.

Дверь центра открылась, и на улицу вышел Вадим Аркадьевич. Учитель и провидец огляделся и заторопился к автомобилю, что стоял неподалеку. Прежде чем сесть в машину, еще раз огляделся. Нас он видеть не мог, но, если я собиралась сесть ему на хвост, следовало позаботиться о менее заметной машине, чем моя «Ауди».

— Дай я сяду за руль, — сказал Ковалев, наверное, прочитав мои мысли.

— С какой стати? — все-таки спросила я.

— Никогда не ездил на хорошей тачке. Хочется попробовать.

— Валяй, — кивнула я. — Я добрая.

Мы быстро поменялись местами, машина Учителя как раз тронулся с места, и мы пристроились за ней. Надо сказать, вел ее Ковалев мастерски. Не приближаясь, но и ни разу не потеряв из вида. Парни на джипе тоже старались вовсю. На это стоило посмотреть! Если Вадим Аркадьевич спешит в универмаг за пенкой для бритья, у меня будет очень глупый вид. На площади у памятника он свернул и вскоре тормозил возле здания, по фасаду которого шли красные иероглифы, а чуть ниже по-русски было написано: «Сакура». Я победно взглянула на Ковалева. Хотя отчего вы Вадиму Аркадьевичу и не пообедать в японском ресторане? Он скрылся за дверью ресторана, а я укорила Ковалева:

— Сунулся с бутербродом, только аппетит испортил.

— Мой аппетит ничто не портит, а на тебе будем экономить. В ресторан идти опасно, — серьезно продолжил он. — Ты там когда-нибудь была?

— Нет.

— И я нет. Если там общий зал, нас сразу засекут.

— Может, Гризли спросить? Вдруг он здесь бывал? Ладно, не злись. В японских ресторанах столы обычно отделены перегородками, люди стремятся к уединению. Может, все-таки рискнем?

Он пожал плечами и первым вышел из машины.

Швейцар на входе встретил нас улыбкой. Потасканные джинсы и куртка времен покорения Крыма на Ковалеве, конечно, уважения не вызывали, с другой стороны, дядя, безусловно, видел, что вышли мы из «Ауди». К тому же девушка я красивая, и с прикидом у меня полный порядок. Если такие девушки и ходят по ресторанам со всяким сбродом, значит, у них в том есть резон. В общем, встретили нас как родных.

Беспокойство Ковалева оказалось напрасным. Зал был разделен перегородками из бумаги в рост человека. Хотя пользы от них столько же, сколько и вреда: нас не заметят, но и мы пока…

— Желаете сесть у окна? — спросил метрдотель. — Прекрасный вид на японский сад.

— С удовольствием, — ответила я, подумав, что меня больше бы устроил вид Вадима Аркадьевича.

Есть, сидя на полу, здесь не предлагали, так что мы устроились на громоздких стульях. Взглянув в окно, я убедилась, что сад имел место, он был во дворе дома, куда выходили окна. Впечатление такое, что в ресторане мы одни. Все кабинки, в которые я успела заглянуть, пока шла сюда, были свободны. Подошла девушка в кимоно, я оставила Ковалева делать заказ, а сама направилась в туалет.

Они сидели в самой первой кабинке, рядом с проходом на кухню — Вадим Аркадьевич ко мне спиной, чему я порадовалась, а слева от него очень странный тип. Странность относилась к цвету его лица — такой бледнющей физиономии мне видеть еще не приходилось. Темные круги под глазами, иссиня-белая кожа, очень темные глаза. Возможно, из-за расширенных зрачков они казались абсолютно черными. Так изображали чахоточных в немом кино, или так выглядят упыри в современном. Я подумала, что упырь подходит все-таки больше. Мы встретились взглядом лишь на мгновение, но я сразу поняла, он не только заметил меня — он знает, кто я. Но вида не подал, просто отвел взгляд и криво усмехнулся. Если упырь узнал меня, значит, успел поинтересоваться моей особой или был знаком со Светланой. Сердце сладко заныло в предчувствии долгожданной удачи. Хотя, если вспомнить о том, как погибла Светка, а за ней и Агнесса, удача представлялась довольно сомнительной.

Пробыв в туалете пару минут, я вернулась к Ковалеву.

— Он беседует с парнем, по виду выходцем с того света. Очень бы хотелось заполучить его фотографию, — вздохнула я.

— Каким образом?

— У меня фотокамера на телефоне, но если я вторично пойду в туалет…

— Давай телефон, — кивнул Алексей Дмитриевич. Как им пользоваться, не спросил, из чего я заключила, что мент он хоть и бедный, но продвинутый. Вернулся он даже быстрее, чем я ожидала. — Держи.

— Они тебя видели?

— Нет, конечно.

— А меня он узнал.

— Кто?

— Упырь. Занятно, правда?

— Упырь нашего ведуна утешает. Говорит, нет повода для беспокойства.

— Если он обо мне, то не прав. Я как раз хороший повод беспокоиться.

— Это уж точно, — с энтузиазмом кивнул Ковалев.

Пока мы ожидали заказа, мужчины разговор закончили, Вадим Аркадьевич стремительно прошел мимо, на меня не взглянул. Алексей Дмитриевич нахмурился.

— Черт, поесть не успеем, — посетовал он, поднимаясь.

— Придется остаться, раз заказ сделали, — вздохнула я. — Неловко уходить. К тому же Вадим Аркадьевич от нас никуда не денется.

— Не скажи. Вдруг скончается скоропостижно?

— А можно без пессимистических прогнозов? — рассердилась я.

— Можно. Я просто напоминаю, что Агнесса погибла как раз после твоего визита к ней.

Алексей Дмитриевич достал из кармана мобильный и принялся кому-то звонить. Оказалось, другу Всеволоду. Слегка стыдясь, поведал о нашем знакомстве с Вадимом Аркадьевичем и об удивительной встрече с ним в ресторане, где он, в свою очередь, встречался с неким господином, похожим на вурдалака. Всеволод, как и ожидалось, в восторг не пришел и даже немного погневался, потом друзья обменялись мнениями уже спокойно, и наконец Алексей Дмитриевич разговор закончил. Нам принесли заказ, и мы с удовольствием приступили к трапезе. Правда, Ковалев без конца приставал с вопросами: что едим? Но вопросы я быстро пресекла — заказ делал он сам, вот бы тогда и спрашивал у официанта.

— Мне было неловко признаться, что ничего я в их кухне не смыслю, — буркнул он. — И я выбирал наугад.

— Думаешь, я в их кухне смыслю? Ешь, что дали, и не забивай голову.

Саке ему не понравилось, но в целом обед он одобрил.

— Только порции какие-то маленькие.

— У меня такое впечатление, что в детстве вы, господин боевой офицер, недоедали, — съязвила я.

Выйдя из ресторана, мы не обнаружили джипа, и я слегка заволновалась. Но Ковалев его все-таки высмотрел, когда мы выехали на проспект, и я порадовалась.

— Куда теперь? — спросил Ковалев.

— В редакцию газеты, где я когда-то работала.

— Зачем?

— Надо фотографию распечатать. Если повезет, что-нибудь узнаем об этом типе.

Я позвонила Лилии Кудрявцевой, оказалось, она еще в офисе. Ковалев идти со мной не захотел. Сначала это меня разозлило: ему лень подняться, а мне потом пересказывай весь разговор близко к тексту. Но вскоре я нашла в его лени положительный аспект: моя машина под присмотром.