TRANSHUMANISM INC. - Виктор Олегович Пелевин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сасаки не удивлялся. Якудзы, несмотря на консервативность сообщества, старались идти с эпохой в ногу — почти у всех секретарей в носу стояли сенсоры запаха, передававшие в баночный мозг сложную оцифровку. Говорили, правда, что запахи транслируются грубо, и тех нюансов, которые чувствует сам секретарь, хозяин не ощутит — так, зайдет лишний раз в рыбную лавку. Но все равно в подобном опыте была подлинность живой жизни, и Сасаки понимал баночников хорошо. Не понимал он другого — зачем было совмещать поединок двух великих бойцов с этой легкодоступной в любом борделе процедурой.
Это объяснила Мичико, обратившись к гостям с короткой речью на английском.
— Уважаемые патроны! Мы знаем, как важны для вас история и дух страны Ямато. Вы не просто ценители японской культуры, вы ее последние настоящие носители и спонсоры. Это высокое зрелище создано специально для вас как окончательное ультимативное воплощение всего японского — нечто настолько глубоко пронизанное национальным духом, что раньше оно могло существовать исключительно в виде цензурированной манги. Но сегодня история оживает — и дух древности входит в два прекрасных юных тела, живую подлинность которых вы только что проверили сами. Мы с гордостью представляем вам Миямото Мусаси и Сасаки Кадзиро!
Было стыдно, конечно, слышать подобные пошлости о японском духе от фальшивой японки, даже не говорящей на своем языке. Но в чем-то она была права: соединить мангу с воинским мастерством в теле безмозглой комфортной тян — в такой икебане была прелесть…
Пока зеркальные секретари обнюхивали горпин, а Мичико говорила пошлости, Сасаки-сан раздуплил экран планшета и проверил тотализатор. Примерно шестьдесят процентов ставок было на Мусаси, сорок — на Кадзиро. Ну да. Именно так он и предполагал, что честно отразил в своем прогнозе. Оставалась еще пара минут, чтобы сделать ставку самому.
Сасаки-сан вдруг ощутил горечь — и странную легкость. Свободу от всего. И это было настолько прекрасное чувство, что, не давая себе опомниться, он сделал ставку: все, что есть на текущем счету — на «зеро». На ничью.
Ничья была практически исключена. Даже если тян поразят друг друга насмерть, чье-то оружие коснется тела соперницы чуть раньше. Хоть на долю секунды — и это будет победой. Во всяком случае, для тотализатора.
Но Сасаки чувствовал, что впереди очень необычный поединок, и думал не о деньгах. Ему хотелось предстать перед вызванными духами настоящим самураем, из всех возможностей бестрепетно выбирающим смерть. Хотя бы смерть банковского счета. Сасаки-сан как бы говорил древним призракам: «Я сжигаю свои деньги, благородные души, чтобы они стали прахом под вашими легкими стопами… Простите мою непочтительность…»
В октагон внесли оружие на длинных бархатных подушках.
Сасаки-сан работал над ним много дней. С Кадзиро все было просто — ногачи, длинная катана. А вот с веслом для Мусаси пришлось повозиться. Сасаки выбрал для него крепкое африканское дерево, твердое и тяжелое, способное долго принимать удары стального лезвия — но сделал его короче обычного лодочного весла.
Ведь в чем заключался смысл действий Мусаси? Не в том же было дело, что он напился и забыл дома свою катану — это сказки для простаков. Кадзиро фехтовал мечом, который был длиннее обычного — он доставал противника издалека. А Мусаси сделал себе оружие еще длиннее и нейтрализовал эту тактику. Он сперва оглушил бедного Кадзиро, а потом сломал ему ребра, вышибив из него всю энергию ки — но сил Кадзиро все-таки хватило на последний взмах. Приди Миямото на дуэль с обычным мечом, и все могло сложиться иначе. Кадзиро был велик. Тоже велик, но по-другому…
В общем, Мусаси схитрил. И Сасаки-сан хотел дать своему тезке шанс свести счеты.
Горпины взяли оружие и встали по углам октагона. Поединок можно было начинать. Но Мичико со своей бригадой, конечно, не могла обойтись без спецэффектов.
Свет погас, и в октагон ударили лучи проекторов. Зеленоволосая тян, изображавшая Кадзиро, оказалась стоящей на песке у воды. А вокруг красноволосой Мусаси возникло зыбкое изображение лодки.
Зеленоволосая тян обнажила меч и бросила ножны в зал.
Красноволосая тян подняла весло и сказала:
— Ты уже проиграл, Кадзиро Сасаки.
— Почему? — спросила зеленоволосая.
— Потому что ты выбросил ножны. Душа самурая — его меч. Твоей душе больше не нужны ножны тела…
— Мне просто не нужен будет этот меч, — ответила зеленоволосая, — после того, как я им тебя убью…
Канонический текст кончился — и зыбкая лодка, причалившая к песчаному берегу, исчезла. Свет зажегся, и начался поединок.
Обе тян, выставив перед собой оружие, пошли по кругу, не отрывая друг от друга глаз. Зеленая сделала легкий фальшивый выпад. Красная не отреагировала. Потом красная чуть замахнулась веслом. Зеленая подняла меч выше. С минуту горпины медленно перемещались по октагону. Затем они остановились, и зеленая тян сказала:
— Мусаси!
— Да, Кадзиро!
— Мусаси, сколько времени едят труп свиньи те, кто нарушает запреты?
— День или два, — ответила Мусаси-тян. — В самом плохом случае семь дней. Но для этого надо хранить мясо в холодном погребе.
Планшет в руках Сасаки завибрировал, и появилось сообщение от сидевшей в зале Мичико: «Что это за текст? Откуда он на чипе?»
Сасаки только ухмыльнулся. Он сомневался, что это текст с чипа. Но отвечать не стал.
— А сколько, по-твоему, едят труп козла? — спросила Кадзиро-тян.
— Столько же, — ответила Мусаси-тян, внимательно глядя на соперницу. — Но мясо сохраняется чуть дольше, потому что оно суше. А почему ты спрашиваешь?
— Свинья уходит из этого мира за неделю, — сказала Кадзиро-тян. — Козел — за десять дней. А наши с тобой трупы едят уже много веков! И никак не могут съесть!
Мусаси-тян опустила весло.
— При жизни мы с тобой шли по пути, который теперь объявили ложным, — продолжала Кадзиро-тян. — Мы заблуждались, понимаешь? Так они решили. Но при этом нас будят почти каждый день, чтобы вставить в какое-нибудь кино или комикс — и заново продать наши тени. Наши заблудившиеся тени.
Мусаси-тян кивнула.
— Да, — сказала она. — Все так.
— И что ты по этому поводу думаешь?
Глаза Мусаси-тян сверкнули.
— Мы попали в ад! — крикнула она, потрясая своим веслом в воздухе. — Мы стали демонами! И наше наказание в том, что мы должны снова и снова убивать друг друга на глазах у жадной и лживой черни! Мы будем делать это вечно, Кадзиро! Смирись!
— А почему мы попали в ад, Мусаси?
— Мы шли по ложному пути! — крикнула Мусаси-тян и стукнула веслом в пол.
Кадзиро-тян засмеялась.
— Не сердись, Мусаси, но ты хоть и
