За гранью - Марк Энтони

Странник усмехнулся, словно прочтя мысли Уайлдера, и вновь заговорил звучным и чистым, как зов охотничьего рога, голосом:

— Тебе нечего опасаться, друг! Клянусь, что среди всех живых тварей, с коими можно столкнуться в здешних лесах, я наиболее безвреден. — Радушным жестом он указал на место у костра. — Я вижу, ты совсем замерз, путник. Садись рядом и согрейся. Что может быть дурного в такой безделке?

После всего, что с ним случилось, Трэвис без труда выдал бы с ходу не меньше дюжины вариантов. Но он и на самом деле изрядно озяб. Руки совсем закоченели, а ног он вообще не чувствовал. Пожалуй, будет благоразумнее внять уговорам этого странного типа. Все лучше, чем замерзнуть до смерти.

Приблизившись к костру, Трэвис плюхнулся на толстый ковер из опавших сосновых игл и протянул к огню руки. Вскоре по жилам растеклось блаженное тепло, и он перестал дрожать. Незнакомец без лишних слов поднял длинную деревянную ложку и помешал варево в котелке, подвешенном над костром на треножнике из свежесрубленных жердин. Потом наполнил до краев две деревянные миски и протянул одну из них Уайлдеру вместе со второй ложкой.

— Большое спасибо, — выдавил тот.

Странник молча кивнул и принялся за еду. Трэвис, поколебавшись, зачерпнул ложкой из миски немного варева и поднес ко рту. Мгновение спустя он уже пожирал содержимое с волчьей жадностью, не замечая, что обжигает себе язык и нёбо. Похлебка оказалась восхитительной на вкус и потрясающе пахла благодаря какой-то приправе из трав, которую он отродясь не пробовал. После первой же ложки в нем проснулся зверский аппетит. Ничего удивительного, ведь прошли почти сутки с тех пор, как он ел в последний раз.

Поставив наконец на землю опустевшую миску и чувствуя, как разливается по всему телу сладкая истома, Трэвис сыто зажмурился и не сразу заметил, что незнакомец наблюдает за ним.

Нет, точнее будет сказать — изучает! Ему сразу стало как-то неуютно под внимательным, пристальным взглядом этих бледно-голубых глаз, казавшихся намного старше их обладателя.

Но тут странник весело подмигнул Трэвису, и ощущение дискомфорта мгновенно прошло.

— Не бойся, друг, — сказал он. — Пускай мой взор не так остёр, как у других, но служит мне исправно. Не важно, что в тебе я разглядел, куда важнее то, чего не видел. Душа твоя чиста, в ней нету места Злу, и потому тебя зову я другом, каким, надеюсь, ты останешься и впредь.

Завершив эту тираду, он собрал посуду, тщательно протер пригоршней мягких сосновых иголок и сложил в котелок, который, в свою очередь, засунул в заплечную котомку. Потом снова обратился к Трэвису:

— Законы гостеприимства не дозволяют хозяину приставать к гостю с докучными вопросами на пустой желудок. Но завтрак наш закончен, и я не вижу причины, почему бы нам не представиться друг другу.

Трэвис открыл было рот, но странник жестом остановил его.

— Постой, друг мой, не торопись, в сем важном деле без кружки мэддока никак не обойтись. Хоть повстречались мы в краю глухом и диком, негоже все же нам приличий не блюсти.

Трэвис прикусил язык. Интуиция подсказывала ему, что странно одетый и вычурно изъясняющийся незнакомец не из тех, кому стоит противоречить без настоятельной необходимости. А тот тем временем снял с догорающих углей костра маленький жестяной чайник и разлил горячую темную жидкость в две глиняные кружки. Трэвис обратил внимание, что правую руку его гостеприимного компаньона плотно облегает черная кожаная перчатка, в то время как левую тот оставил непокрытой. Это показалось ему странным — как, впрочем, и многое другое в его манерах и поведении.

Взяв предложенную кружку, Трэвис с сомнением посмотрел на черную, как смола, жидкость. Он никогда не слышал названия «мэддок», но напиток по цвету и консистенции подозрительно напоминал обычный кофе. Лишь пригубив кружку и отхлебнув маленький глоток, он понял, что это нечто совершенно иное. Мэддок превосходил черный кофе горечью, но пился гораздо лучше благодаря богатому ароматическому букету и восхитительному привкусу молотых орехов. А по воздействию на организм вообще оставлял кофе далеко позади. Трэвис ощутил это на себе почти сразу. В желудке потеплело, как после порции виски, а в мозгах прояснилось. Он недоверчиво покачал головой, чувствуя себя уже не  усталым и разбитым после бессонной ночи, а наоборот — хорошенько выспавшимся и бодрым. Изумленно заглянув в кружку, он в два глотка допил остаток напитка.

Незнакомец со смехом поднял свою кружку и основательно приложился. Затем коротко поклонился и произнес официальным тоном:

— Мое имя Фолкен. Фолкен из Малакора. Занятие мое — странствующий бард. По праву и призванию.

Трэвис глубоко вдохнул и тоже поклонился.

— Меня зовут Трэвис Уайлдер, — сказал он, остро ощущая свою неуклюжесть и неадекватность в сравнении с церемонным представлением Фолкена из Малакора, и на миг запнулся, подбирая приличествующие случаю слова: — Не знаю точно, кто я по призванию, но занятие мое в настоящий момент — содержатель салуна. По праву покупки, — добавил он на всякий случай.

— Салун? — в недоумении нахмурился бард.

— Ну да, салун, — кивнул Трэвис. — Это нечто среднее между баром и пабом. — По выражению лица Фолкена он увидел, что тот не врубается, и продолжил перечень аналогов: — Кабак. Таверна. Корчма.

— A-а, так ты корчмарь! — прояснилась физиономия барда. — Что ж, корчмарь — занятие старинное и достойное уважения. По крайней мере в этой стране.

Трэвис смущенно пожал плечами, испытывая в душе непонятную гордость. Раньше ему и в голову не приходило, что его занятие заслуживает столь лестной характеристики.

Фолкен опустил кружку.

— Думаю, не ошибусь, предположив, что ты, друг Трэвис, родом не из здешних мест? — заметил он.

Трэвис растерянно почесал подбородок.

— Трудно сказать… — замялся он; контрвопрос напрашивался сам собой, и хотя задавать его, учитывая обстоятельства, было полнейшим безумием, Уайлдер знал, что рано или поздно ему все равно придется искать на него ответ. — А где, хотелось бы узнать, находятся эти самые здешние места? — решившись, наконец выпалил он.

К его удивлению, вопрос не показался барду смешным или идиотским. Он задумчиво оглядел собеседника и спокойно поведал о том, что в данный момент оба они находятся в Зимней Пуще — обширных и древних лесных угодьях, протянувшихся на множество лиг к северу от Эриданского доминиона.

— Эриданский доминион? — повторил Трэвис, ощущая противный, холодок в груди от этих незнакомых названий.

Фолкен подался чуть вперед, глядя на него с внезапно проснувшимся любопытством.