Сайонара - Сьюзен Баркер

Семь долгих лет прошло с тех пор, как Мама-сан задумала открыть бар «Лотос». Предприятие это изначально было обречено на провал. Вскоре после пышного открытия (на котором девушки в нарядах стриптизерш предлагали посетителям бесплатное шампанское) Мама-сан получила письмо, уведомляющее ее о том, что в непосредственной близости от бара планируется строительство Кансайской железнодорожной линии. Несмотря на весь пыл, с которым Мама-сан бросилась спасать свое детище (она отправляла петиции транспортному начальству, пыталась подкупить чиновников деньгами и девушками и даже лежала в прострации под колесами экскаватора), через восемнадцать месяцев дюжина скоростных поездов в час с грохотом проносилась мимо бара. Каждый поезд рождал миниатюрное землетрясение в недрах здания: стены сотрясались, а клиенты падали с барных стульев. Целых одиннадцать месяцев с улыбкой на устах Мама-сан подсчитывала предметы, упавшие с полок, и редеющие толпы посетителей. Но последней соломинкой, сломавшей спину верблюда, стала тяжба, которую затеял один из клиентов, на голову которому свалилась бутылка рома, на короткое время лишив беднягу сознания. Мама-сан выставила бар на продажу, однако по сей день желающих купить его не нашлось.

Хотя в результате этой истории нервы его матери превратились в клочья, для Юдзи то были безмятежные дни. Девушки обращались с подростком, словно с маленьким клиентом, постоянно твердя ему, какой он красивый и умный Блуждая в тумане боли, Юдзи вспоминал об этих счастливых днях. Крошечные жучки и ползали по тому стулу в баре, где он любил сидеть, притворяясь, что делает домашнее задание, а девушка по имени Йоко нахваливала его старательность своим бархатным голоском. Новый приступ физических мучений принес новые моральные страдания. Юдзи застонал, наполовину от боли, наполовину от горькой ностальгии подавно прошедшим временам. Он провел языком по кровавым остаткам зубов во рту и снова застонал.

В восьми километрах трехстах метрах отсюда Мэри, дрожа, бродила по улицам. Я разрывался надвое, не желая бросать ее в таком отчаянном состоянии. Судьба предлагала выбор, раздваиваясь, словно змеиный язык, и принуждая меня принять решение. Мне отчаянно хотелось спасти Мэри, хотелось отправить ее домой в теплой и мягкой Золушкиной карете. Однако это ничего бы не решило. Чтобы разобраться с нашей проблемой, требовалась канистра бензина.

В дюйме от моего носа пролетел пустой поезд, управляемый учеником машиниста. Жалюзи в баре заплясали в дикой пляске, а голова Юдзи застучала по стене. Стулья и столы запрыгали по полу, люстра закачалась. Поезд исчез вдали, и сумасшедшие вибрации прекратились. С другой стороны насыпи на меня, запутавшегося в сетях Венеры ребенка, уставился старый выброшенный холодильник, выпуская в атмосферу вредные испарения.

Я знал, что сегодня вечером что-то должно случиться. Я чувствовал это в атмосфере. После работы я шел за Мэри и Юдзи через район Синсайбаси. Я тенью скользил мимо закрытой галереи, мимо крепости Сити-банка, мимо благословенных земель пригорода. Хотя Юдзи прижимал к себе свой золотой трофей, взгляд его то и дело останавливался на пышных ляжках проститутки, шедшей по улице перед ними. Почему он не ценил то, чем владел, в то время как я завидовал микроскопическим клещам, что жили в ресницах Мэри, и сере, что скапливалась в ее ушах? После того как Мэри переступит пределы обыденного, обещаю, она никогда не будет ощущать себя нелюбимой и покинутой.

Друзья Юдзи ждали в баре. Этот бар был настоящей волчьей ямой, дьявольской западней, где тусовались транссексуалы и сатанисты. Я испытывал жалость к этим введенным в заблуждение беднягам. Если бы они проникли в гиперпространство и увидели, какой жалкой фигурой является Люцифер, то тут же забыли бы весь свой оккультизм. Заброшенный в преисподнюю, дьявол ныне влачит жалкое существование, изредка становясь почетным гостем на черных мессах и концертах бельгийских металлистов. Поневоле задумаешься, стоит ли ради такого пить козлиную кровь?

Сатанисты меня не пугали. Рядом с друзьями Юдзи, бандитами с впалыми щеками, они выглядели мяукающими котятами. Как только я увидел их, то сразу понял, что они собираются убить Юдзи.

– Иуда получит по заслугам, – пробормотал один из них, когда упомянутый Иуда вошел в бар.

Меня охватила паника. Я ничего не имел против бандитских планов относительно Юдзи, но Мэри! Этим парням проще вырубить ее, чем слушать ее испуганные крики. Трое бандитов сидели в тестостероновом ступоре – отбросы общества, средоточие всех его болячек. Кензи – накачанный наркотиками тип с двойными Y-хромосомами. – однажды бросил своего ротвейлера в ванную, а затем опустил туда же включенный тостер. Агония Трикси оказалась такой забавной, что Кензи тут же отправился на поиски других собак. А Синго и Тору чуть не задушили друг друга в своей квартире на первом этаже – они сжимали и давили, пока не округлились белки глаз. Даже на публике они не могли остановиться, под столом до волдырей сжигая кожу на руках друг друга.

Пока жертва и хищники обменивались приветствиями, я спрятался в темном углу бара. Затем Юдзи сел, и они принялись беседовать, намеренно игнорируя Мэри.

Стрелки часов двигались вперед. Солдаты Люцифера раз за разом заталкивали монетки в сто йен в щель музыкального автомата, снова и снова вызывая оттуда дух тяжелого металла. Мэри пила коктейль за коктейлем, чтобы задушить ростки уныния, пробивавшиеся в душе, и унижение от того, что с ней обращались, как с надувной куклой. Как только Мэри удастся нащупать вход в гиперпространство, она никогда больше не будет тосковать. Прорыв в гиперпространство уничтожит все сорняки скуки, но до той поры я мог лишь сочувственно наблюдать за ее страданиями.

В своем эгоцентризме Юдзи ничего не замечал, а друзья терпели его болтовню, пуская слюни в предвкушении того, как будут его убивать. Их подмигивания и посапывания участились, когда толпа посетителей начала редеть. Я разобрал этот примитивный код – они нападут на Юдзи, как только бар покинет последний клиент. Люди уходили, и шесть желтых глаз все чаще устремлялись к упрямой, неподвижной фигуре в углу. Ко мне.

Фигура в углу тоже не сводила с них глаз. Когда троица головорезов поняла, что я не собираюсь уходить, бандиты разозлились. Они не смели нарушить приказ Ямагавы-сан. Персонал бара также волновался – чем скорее головорезы сделают свое черное дело, тем скорее они подотрут кровь и отправятся по домам. Однако я не стану первой костяшкой, вслед за которой начнет рушиться сооружение из множества костяшек домино. Только не я. За два часа, пока я сидел в потемках, в голове моей родился план. Теперь все зависело от мочевого пузыря Мэри.

Я исследовал ее мочевыводяшую систему. За сегодняшний вечер она дважды ходила в туалет: первый раз в 21.46 и второй раз перед встречей с Юдзи в 00.59. Когда на часах было 03.04, нежная упругая подушка ее мочевого пузыря снова набухла, но тело не отвечало на призыв. Молекулы фильтровались сквозь плазму. Разрозненные фрагменты гемоглобина и аспирин пятимесячной давности просачивались через витые канальцы. Как на иголках, я сидел и ждал, услышит ли Мэри зов своего тела до того, как терпение бандитов истощится.

Я вздохнул с облегчением, когда мечтательный настрой Мэри разбился, заставив ее переключиться на нужды организма и вспомнить о том, как давно она хочет в туалет. Она встала и, покачиваясь, направилась через бар в узкий коридор, который вел к женскому туалету. Я последовал за ней. Дверь была открыта. Я закрыл ее. Затем я изо всех сил повис на ручке.

Тем временем в баре негодование Тору достигло предела. Последний посетитель удалился восвояси, подальше от греха. Тору поднялся и размахнулся – татуированная рука взлетела, словно коса, сметая со стола пепельницы и пустые стаканы. Кровь ударила бандиту в лицо, когда он с размаху опустил кулак на лицо Юдзи.

– Предатель.

Персонал бара смотрел, как Юдзи съезжает вниз, и морщился от звуков, похожих на вколачивание гвоздей в дерево. Юдзи кашлял кровью. Синго и Кензи с искаженными лицами били его по ребрам. От каждого удара Юдзи дергался, словно пораженный током.

– Где…

Удар.

– …ты…

Удар.

– …спрятал их?

Сумасшедший смех вырвался из залитого кровью горла Юдзи.

– У Мэри… Держите Мэри.

Безмятежно освободив мочевой пузырь, Мэри направилась к двери туалета. Несмотря на малую мышечную массу и опьянение, она могла нажать на ручку двери с силой, равной 103,1 ньютона, а паника увеличила этот показатель до твердых 312 ньютонов. Я оперся о косяк и потянул дверь на себя. В баре избиение на время прекратилось. Тору склонился над Юдзи.

– Что ты сказал?

– У Мэри… Хватайте ее!

Сердце мое часто забилось. К счастью, глотку Юдзи забили кровь и слизь, поэтому бандиты ничего не расслышали. Юдзи выпустил еще один фонтанчик кровавого смеха. Тору дал ему пощечину. Бандиты поставили Юдзи на ноги и, скрутив за спиной руки, повели к заднему выходу из клуба. Персонал бара кланялся и желал окровавленной процессии приятного пути.