Неандерталец. Книги 1–2 - Леонид Ангарин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Андрей радости напарника не разделял и в тоже время понимал, что оттащить Энку от носорога ему вряд ли удастся. Это как в его время отобрать планшет у ребенка, не дав ему досмотреть любимый мультфильм — будет много реву, соплей и потрепанные нервы. А большеносый и врезать может за такое. Пусть уж Энку досмотрит свой «мультик» до конца, но в тоже время терять такого ценного члена семьи ему не хотелось. Шансы победить столь сильного зверя, по его мнению, у него были довольно призрачные, а скорее никакие. Чем ближе он видел приближающегося обитателя этой бескрайней степи, тем больше укреплялся в этом мнении. Зверь был какой-то…неправильный. Андрей, конечно, не был специалистом по фауне ледникового периода, но популярные фильмы про мамонтов и прочую живность этого времени видел. И мохнатые носороги в них выглядели иначе — коротконогие, с большим и маленьким рогами на морде — словом такие же, как жившие в его время африканские собраться, только покрытые шерстью. А движущееся в их сторону животное имело стройные ноги, большой горб, рог у него был один, а не два, как у носорога, но зато огромный, метра полтора, не меньше, и как только он его таскает, ну и главное, это размеры. У носорога таких быть просто не могло — в холке он был, наверное, выше него самого почти на метр, а в длину достигал метров шесть, не меньше. И что большеносый, интересно, собрался с ним делать со своим копьем? Разве что пошекотать сможет — да у великана рог такой же величины как он сам.
— Настоящий однорог, давно не слышал, чтобы кто-то их видел — тихо прошептал Энку.
— Оставим тогда его здесь и пойдем дальше, — у Андрея появилась надежда, что в большой голове Энку забрежил проблеск разума.
— Энку не боится. Я его добуду, а ты потом расскажешь всем как в песне про «Сражение», какой я храбрый.
Большеносому хотелось славы, вот в чем дело, чтобы все восхищались его силой и рассказывали об этом у ночного костра. Тщеславный коротышка подхватил свое копье с каменным наконечником, пригнулся и собрался ползти в сторону чудовищного носорога.
А тот вдруг перестал жевать травку, повернулся к ним задом, поднял морду и начал принюхиваться, после чего громко заревел.
— Стой, Энку, кажется, он тебя заметил.
— Не мог, он отвернулся от нас, а видит плохо, да и ветер в другую сторону.
До них донесся ответный рев, однорог ответил, но навстречу звуку не двинулся — так и стоял, потопывая своими толстыми стройными ногами.
— Еще один настоящий однорог, — Энку загрустил. — Это женщина однорога, когда они разойдутся, мы придем за ним сюда еще раз, далеко от реки зимой он не уйдет. А пока нельзя им мешать, потом сочинишь свою песню.
Большеносый был прав, она скоро появилась, размеры у самки были поменьше, чем у самца, но тоже впечатляли. Животные начали свой брачный танец, самка терлась о морду «их» гиганта, издавая время от времени хрюкающие звуки, он утробно рычал, раздувая свои широкие ноздри, а потом вместе медленно двинулись далеко в степь. Наверное, у каждого охотника есть любимая дичь, к которой он неровно дышит. У большеносого это был носорог- переросток. В какой-то степени он своими повадками похож на него — такой же вспыльчивый, упрямый, также предпочитает одиночество. Странно, что он к их семье примкнул, может потому, что никто его свободу в ней не ограничивал.
— Куда мы дальше пойдем, Эссу, — до темноты они успели отмахать еще изрядный кусок плоской степи и теперь пытались поддерживать костер быстро прогоравшими стеблями сухой травы. В отличие от их каньона деревья в этой местности совсем не росли. А от реки, где можно было бы подобрать топляка, они уже отошли далеко.
— Дойдем до реки без берегов с соленой водой, где живут длинноногие, если не встретим Рэту и Эхекку, то обратно пойдем вдоль реки.
О чем Андрей не сказал своему напарнику, так это о том, что, судя по всему, они в данный момент пересекают земли девятиглавого племени темнокожих, протянувшихся прямо до побережья. Скажешь ему, так начнет еще их искать, а им неприятности не нужны.
Прошло два дня после встречи с единорогом. Каждый день Андрей корректировал дорогу по солнцу, придерживаясь северо-восточного направления. По его расчетам, они уже должны были дойти до побережья, а моря все не видно. Вокруг все также тянулись степи с высокой травой. Может в этот период береговая линия по-другому проходит, кто его знает, но если и завтра никуда не выйдут, то придется поворачивать назад. Рэту с Эхеккой никак не могли забраться так далеко, и спасательная операция теряла всякий смысл.
— Столько зверей здесь, может нам сюда переселиться, — Энку с сожалением проводил глазами большое стадо длиннорогих быков. Охотиться на них нет никакого смысла, столько мяса с собой не унести, а им пока хватает и птицы. Судя по количеству встреченных копытных — а это кроме туров были и горбатые быки, и олени — началась зимняя миграция. В последнюю ночь температура резко упала сразу градусов на 10 и так больше и не поднялась. С севера начал дуть устойчивый, пронизывающий до костей, холодный ветер. При разговоре изо рта шел пар.
— Когда не станет темнокожих, тогда и поселимся, а то будешь ты здесь охотиться, а в один прекрасный день содержимое твоей головы испробует на вкус их «самый мудрый».
— Энку никого не боится!
Он не сразу и понял, что серая пелена впереди, сливающаяся с такого же цвета небом, и есть море.
— Смотри, Энку, это река без берегов, мы дошли.
— Горькая, — большеносый попробовал воду и теперь плевался.
Они так никого не встретили и теперь шли по морскому пляжу, усеянному водорослями, выброшенной штормом на берег дохлой рыбой и ракушками, надеясь дойти до устья реки. А затем вдоль ее берега можно вернуться домой. За все время они не нашли ни следов Рэту и быстроногого Эхекки, ни других людей. Что очень странно, учитывая, что здесь в степи должны располагаться стоянки девятиглавого племени, а недалеко от берега — длинноногих. Следы от костров охотников долго остаются в степи и они наверняка их заметили. И если отсутствие кроманьонцев ничуть не огорчало, то контакт с длинноногими желательно
