Королевский инженер - Алексей Бессонов

– Здесь есть неприятные насекомые, но крупных хищников, насколько я знаю, извели очень давно. Тысячу лет назад такие леса кормили множество людей. Охотничьи тропы сохранились до сих пор.

– То есть их продолжают использовать? – уточнил инженер.

– Разумеется. В сотне лонов отсюда начинаются густонаселенные земли, и местная аристократия любит поохотиться в диких местах.

Арвел с сомнением покачал головой. По совести говоря, ему было немного не по себе, уж слишком жутким казалось это темное сырое царство огромных деревьев, мхов и сладко пахнущих цветов.

Остальные члены их маленького отряда испытывали схожие чувства, однако никто из них не проронил ни слова.

Берегом ручья они шли до полудня, а потом Черныш вдруг взял левее, и скоро впереди показалась небольшая поляна, густо заросшая высокой, по пояс человеку, травой. Там они расседлали и напоили лошадей, кое-как перекусили и повалились спать – ненадолго, всего на два часа.

Теперь, когда опасность встречи с вражескими разъездами миновала, им предстояло идти днем – да и в любом случае, Арвел совершенно не представлял себе, как можно пробиваться через эти жуткие заросли в темноте. Судя по карте, до ущелья, над которым стоял полуразваленный замок, оставалось уже совсем немного…

Всю следующую ночь Арвел провел в тревожном полубреду, назвать который сном было трудно. Стоило ему заснуть, как над ним вставали движущиеся черные тени, и Хадден с дрожью открывал глаза. Остальные члены отряда, измотанные ничуть не меньше него, спали вполне благополучно и проснулись бодрыми – Арвел же выглядел как после изрядной офицерской попойки.

– Мы близки к цели, – с тревогой глядя на него, сказал Черныш. – Вы уверены, что с вами все в порядке, господин инженер?

– Со мной все будет в порядке, – промычал Арвел и вылил себе на голову полведра ледяной воды. – А что касается моей рожи – так поменьше на нее смотрите!

Ближе к полудню дождь, вроде бы прекратившийся ночью, зарядил с новой силой. Далеко на юге пару раз громыхнуло, струи воды слабо шелестели где-то над головами, орошая верхний ярус леса, а до земли долетали только отдельные капли. Арвел уже знал, что скоро внизу появится густой желтоватый туман, затрудняющий дыхание и принуждающий то и дело тереть глаза.

Сейчас он мечтал только о том, чтобы этот бесконечный зеленый кошмар закончился как можно скорее. Когда они проезжали через широкую, но довольно мелкую речку, в десятке локтей от его лошади из бурой грязной воды высунулась мерзкая плоская голова, и острые зеленые глазки впились в путников таким взглядом, что Арвелу стало не по себе. Черныш, впрочем, не обратил на речное чудище ни малейшего внимания, лишь махнул рукой:

– Он жрет пиявок, ваша милость. А вот пиявки тут могут вырастать до полусотни локтей…

Арвел ощутил приступ тошноты. Ему проще было встретить с пикой вражескую кавалерию, чем думать о пиявках в пятьдесят локтей. Впрочем, пока им не встретилось ни одно по-настоящему опасное животное – видимо, их и вправду истребили за те несколько тысяч лет, что люди бродили по этим лесам.

Когда солнце опустилось так низко, что лучи его стали вязнуть и растворяться в диком хаосе ветвей, Черныш нашел узкий быстрый ручей, а рядом с ним – небольшой участок относительно свободного места и объявил привал.

– Утром мы выйдем к ущелью, – объявил он, – так что нам лучше ночевать подальше от него.

– Ущелье является границей леса? – уточнил Хадден.

– Насколько я понимаю, да, – Черныш пожал плечами с самым безмятежным видом. – Мы должны выйти в нескольких лонах ниже моста – там никто не заметит. У вас будет день, чтобы принять решение.

– Не лучше ли подойти к ущелью ночью? – подозрительно скривился капитан Трир.

– Ночью вы имеете хороший шанс улететь в пропасть, – не повернув даже головы, отозвался проводник. – И уж совершенно точно вам не удастся разглядеть противоположную сторону.

Арвел был вынужден признать его правоту. Гро и остальные разведчики быстро срубили несколько жердей, при помощи которых удалось соорудить просторный навес из листьев. О том, чтобы развести костер, не стоило даже мечтать: вряд ли во всем этом лесу нашелся бы хоть один сухой кусок дерева. Хадден поужинал копченым мясом с сухарями и попытался уснуть под теплой попоной, которую прятал от сырости в седельной сумке, но скоро понял, что сон не идет ни в какую.

Минут десять он ворочался, а потом резко сел в своей импровизированной постели. Люди уже спали, лишь возле самого ручья маячила знакомая фигура с карабином на плече.

– Я сегодня стою первым, – едва слышно проговорил Черныш, когда Хадден подошел к нему. – А вашей милости опять не спится?

– В этом жутком месте можно заработать бессонницу на десятилетия, – мрачно буркнул инженер. – Или вообще свихнуться…

– Это у вас с непривычки, – хихикнул Черныш.

– Я, знаешь ли, повидал кое-что… Но тут мне действительно не по себе, клянусь святителями. Ощущения такие, что весь этот ужас вот-вот обрушится на мою голову.

– Это разве ужас? Ужас там, впереди. Эти проклятые пушки… Вы представляете себе, что ждет жителей острова, если у вашей милости ничего не выйдет?

– Я воюю не первый год, Черныш, И война эта надоела мне не меньше твоего.

– А кто вам сказал, что она мне надоела?

Черныш опустился на корточки, ловко устроив свой карабин на коленях, и достал из поясной сумки трубку.

– Она мне совсем не надоела, ваша милость, – пальцы юноши ударили кресалом, и Арвел почуял сладковатый дымок. – Я буду убивать до тех пор, пока не убьют меня.

– И чем же, х-мм, вызвана такая кровожадность?

– У меня личные причины, ваша милость.

– У нас почти у всех есть какие-то личные причины. Но когда-нибудь весь этот кошмар закончится, и нам придется учиться прощать. Что тогда будет с тобой? Ты продолжишь убивать, пока не очутишься в петле с распоротым брюхом? Этого ты хочешь для себя?

Черныш задумчиво хмыкнул.

– С распоротым брюхом? – тихонько повторил он. – Ну, моему отцу тоже распороли брюхо. А перед тем ему отрубили ноги.

– Ноги? – Арвела передернуло. – Но зачем?

– А затем, что он был храмовым танцором, канатоходцем и очень известным у нас на острове человеком. Его приглашали на праздники, на самые богатые свадьбы… Однажды ему приказали плясать перед офицерами армии Претендентов. Все бы ничего, но какой-то шутник из них подрезал трос, и посреди представления отец упал. Разбился он не так уж сильно, однако это происшествие очень не понравилось какому-то большому военачальнику. Поэтому отца велено было казнить. А чтоб дело вышло посмешнее, ему для начала отрубили ноги. Как вам такие пляски, господин инженер?