Твой демон зла. Ошибка - Сергей Волков

«Так, первым делом – сообщить!», – подумал я, вытаскивая телефон из кармана. Номер дежурного «ОО» у меня набирался в одно касание… Мобильник пошуршал, пискнул, но соединение не прошло. Я набрал телефон по цифрам – та же история: треск, шуршание, короткие гудки.

– У тебя мобила с собой? – спросил я Игоря, озираясь по сторонам.

– Да, но… Я на зарядку забыл поставить… – пробормотал бледный Пашутин.

– Бля, лучше бы ты чего-нибудь другое забыл! – я злился. Ситуация, в которую мы попали, была не просто дурацкой – дело пахло керосином, причем все сильнее и сильнее…

– Сергей… – начал было что-то говорить Пашутин, но я, наконец, принял решение, выхватил пистолет, свободной рукой завел Пашутина за себя, прикрыл его спиной, и таким порядком мы начали отступать к арке.

– Серега, сзади! – вдруг прошипел Пашутин мне в ухо. Я обернулся – в глубине арки появился крепкий, квадратный мужик, в черной кожаной курке, в кепке, с сумкой на плече. Шел он неторопливо, как бы вразвалочку, но в сумраке подворотни я заметил колючий, недобрый взгляд маленьких, каких-то рачьих глазок из-под низкого козырька. Раздумывать, опасен кожаный или нет, времени не было.

– Игорь, быстро – в подъезд! Я прикрываю! – я изменил направление нашего отступления, толкая Пашутина спиной к подъезду: – Из дома срочно звони по всем тревожным службам: пожарная, милиция, скорая помощь, горгаз! Вызывай всех сюда, наври, наплети чего-нибудь! Пусть все приедут, пусть тут будет тарарам со звоном! А уже потом звони Урусову, в институт! Давай, действуй!

Я с силой толкнул Игоря в одну сторону, потом в другую, мотая его на ходу, и сам мотаясь вслед за худой Пашутинской фигурой. С грохотом отлетел от стены кусок штукатурки, еще несколько пуль ударили в рыхлый снег у моих ног, туда, где я только что стоял – все же стрелять в движущегося человека, которого месяц учили, КАК надо двигаться под обстрелом, для снайпера оказалось трудной задачей!

Засечь, откуда лупит неизвестный стрелок, или стрелки, мне все никак не удавалось. Так же я не понимал, зачем нас с Игорем хотят убить? Если это люди «господина Никто», то им Пашутин вроде бы был нужен живым…

Мы наконец добрались до подъездной двери, но тут из подворотни вынырнул тот, кожаный, и все сразу изменилось. Из сумки появился короткий узи, и пустой, тихий двор враз наполнился грохотом очередей. Этот бил уже наверняка, стараясь не просто попасть, но обязательно – убить, нашпиговать свинцом, да и промахнуться с такого расстояния было трудно.

Закрыв собой Пашутина, я принял в бронежилет несколько пуль – счастье, что узи не стреляет такими «огурцами», как калашников, и мой универсальный «броник» выдержал попадания, хотя удары от пуль были весьма ощутимыми, не смотря на добрую сотню метров, отделявших нас от кожаного.

Игорь все время пытался что-то сказать мне, но было не до того – я вскинул на бегу пистолет, поймал черный силуэт кожаного на мушку, и вдруг заколебался – все же это не мишень в тире, это – живой человек, и просто так, с ходу выстрелить в него я не мог.

Кожаный, словно поняв, почему я замешкался, поднял узи на уровень глаз – до этого он лупил «от пуза», и тут я с тоскливой обреченностью понял – если сейчас выстрелю не я, то – в меня!

И все же в последний, короткий миг я чуть опустил ствол, и пуля попала кожаному в ногу, свалив его на мокрый асфальт, как подкошенного.

Стрельба стихла. Раненный боец умело откатился за выступ стены, но его узи молчал, бесшумный снайпер тоже затих, и я, воспользовавшись неожиданной паузой, затащил наконец Пашутина в подъезд, сразу забравшись на площадку второго этажа.

На Игоре лица не было от пережитого ужаса. Я быстро перезарядил свою беретту, добавив в обойму патрон – мало ли, вдруг потом именно одного и не хватит? Потом покосился на трясущегося Пашутина, резко рявкнул:

– Ты почему до сих пор тут?! Быстро домой, за телефон! Я кому сказал?

Игорь съехал по стене вниз, уткнулся лицом в колени, что-то бормоча. До меня долетали обрывки слов, но я ничего не понимал. Пришлось одной рукой приподнять электронщика, встряхнуть:

– Что случилось, Игорь? Да возьми себя в руки, наконец!

– Дипломат… – выдавил все же из себя Пашутин, находясь в полуобморочном состоянии.

– Что дипломат?

– Он остался… там, у песочницы!

– Ну да! – подтвердил я, осторожно выглядывая в окно: – Вон он лежит, я его вижу! Черт с ним, с дипломатом, потом заберем! Нам сейчас главное – в живых остаться! Давай, дуй звонить, пусть сюда приедут все аварийно-спасательные службы города!

– Ты не понял… – тихо покачал головой Игорь, по прежнему не двигаясь с места: – Я тебя… вчера… в общем, обманул! В дипломате не бумаги…

– А что? – напрягся я, а от предчувствия ответа аж зубы заныли…

– Там… Прибор! Я брал его домой, доводил… Я виноват! Это все из-за меня! – Пашутин не выдержал и вдруг разрыдался.

– Ё-ё-ё… Мать твою, Игорь! Ну, бля, ты… Ладно! – оборвал я готовое сорваться с губ ругательство: – Давай, отправляйся домой, звони всем и вся, если телефон они не обрезали, и жди меня!

– А ты? – спросил Игорь, совсем как ребенок, размазывая по лицу слезы.

– А я пойду добывать твой Прибор, мать его… Хотя нет, пойдем-ка, я тебя в квартиру заведу сам! Мало ли что!

В квартире все было спокойно. Соседка Игоря мирно принимала душ, за шумом воды не слыша ничего подозрительного. А вот телефон оказался мертвым – наши противники все рассчитали четко, в том числе и то, что мы попытаемся воспользоваться аппаратом в Пашутинской квартире. Ай, как скверно…

– Ладно, сиди здесь, к окну не подходи! – скомандовал я и бросился к дверям – надо было спешить, иначе дипломат подберут те, кому он так нужен!

Я остановился у подъездных дверей, перевел дух и осторожно выглянул наружу. Во дворе по прежнему стояла мирная тишина, словно и не звучали здесь несколько минут назад автоматные очереди. Раненный мною кожаный скорее всего уполз в ближайший подъезд и затаился.

«Господи, но почему же соседи не вызовут милицию! Где Иваныч, наконец? Что, вообще, происходит? Ведь средь бела дня, в центре Москвы… Вон Чистопрудный бульвар видно из подворотни! Люди ходят, мамы с колясками! Почему же никто не поднимает тревогу?», – тоскливо размышлял я, следя за коричневым чемоданчиков, лежащим на боку у бортика песочницы.

«Почему они его не берут? Боятся, что я начну стрелять? Правильно боятся, я действительно начну стрелять, и причем – попаду! Они ждут, когда я сам пойду за дипломатом! Значит, уверены, что никто не придет нам на помощь! Что же делать? И где этот, с узи?» Я сел на пол у приоткрытой подъездной двери, держа пистолет наготове, и мучительно пытался найти выход из создавшегося положения. Выход не находился, и тут я услышал позади себя, на лестнице, острожные, тихие шаги, даже не шаги, а легкий шелест подошв о бетон ступенек.

Затаив дыхание, я весь обратился в слух. Сверху спускались двое. Шли молча, не шуршала одежда, не звякала мелочь в карманах. «Эти – за мной!», – вдруг понял я, и аккуратно отполз под лестницу, притаившись в темноте между старой рухляди, каких-то ящиков и тряпок.

Неожиданно шаги смолкли. «Остановились на втором этаже!», – подумал я, и сразу же меня молнией обожгла мысль: «Игорь!» И тут же, словно бы в подтверждение моих самых худших предположений, с характерным лязгом распахнулась дверь Пашутинской квартиры! Я проклял себя за тупость и глупую надежду на крепость стальной двери. Не бывает дверей, которые нельзя открыть!

«Теперь они выторгуют жизнь Игоря на дипломат!», – устало подумал я, снова присаживаясь у двери, там, откуда просматривался вымерший, залитый солнцем двор. Все, все шло наперекосяк! Я городил ошибку на ошибке, телохранитель хренов…

Прошло несколько минут, вдруг в подъезде раздался негромкий, но отчетливо слышимый голос:

– Воронцов! Вы слышите нас?

– Да, суки! В рот вам ноги! – хрипло ответил я, вставая.

– Ваш охраняемый у нас в руках! Мы вернем его вам, если вы дадите нашим людям забрать дипломат!

– Кто вы!? – крикнул я, просто чтобы протянуть время.

– Вопрос к делу не относится! – немедленно отозвался голос: – Обмен произойдет следующим образом: Пашутин будет спускаться вниз по лестнице, по моей команде одновременно с этим наш человек во дворе будет двигаться к дипломату. Он достигнет своей цели тогда, когда Пашутин пройдет половину пути до вас! В случае, если вы соберетесь сделать какую-нибудь глупость, Пашутин будет уничтожен нашим человеком, контролирующим его движение! Вы согласны на наш план? Времени на размышления у вас нет, имейте в виду…

Ну, раз времени нет… Сказать «нет»? И что потом? И я сказал:

– Согласен!

А что еще мог я ответить? В спокойной обстановке, возможно, из создавшейся ситуации и нашелся бы и другой выход, но тут, в пыльном, пахнущим кошками подъезде, когда счет идет на секунды, у меня просто не было выбора…