Смертный приговор - Эльчин

Скоро пришли Калантар-муэллим с женой. Калантар-муэллим преподавал химию, хорошо знал свою специальность, был веселый, полный оптимизма человек, собирался перевести на русский "Мешади Ибад"10, у него было семь дочерей, все незамужние, жена была домохозяйкой, и вся семья жила на зарплату Калантара-муэллима. Калантар-муэллим говорил: "У меня дела идут отлично, потому что мне всегда везет. Ну и что ж, что я отец семи дочерей? Наша хозяйка всего из полкило мяса готовит так много, причем вкусных, блюд, что мы их доесть не можем! Из ничего готовит! А когда желудок набит - все, значит, дела идут отлично! Значит, и химии ребят будешь хорошо обучать!" На торжественных вечерах в школе по случаю праздника, когда старшеклассники заводили музыку, Калантар-муэллим тотчас выходил на середину, танцевал, и Авазбек (когда он еще не был разоблачен как враг народа...), не любивший, когда тот при людях так плавно танцует, и вообще не терпевший всякие выламывания, ворчал себе под нос: "Если не стыдишься, так танцуй..."

Потом пришел Алибаба-муэллим, один.

- У нашей Софьи Ковалевской сегодня первый юбилей, исполняется десять лет, - сказал он. - Сейчас его только мы отмечаем, а грядущие ее юбилеи будет отмечать вся научная общественность! Вот увидите!

Правда, Алибаба-муэллим был очень серьезный педагог и серьезный человек, но немного сверх меры любил водку и теперь явился, - слегка себя подправив. Однажды Алескер-муэллим, вызвав Алибабу-муэллима в свой кабинет, сказал: "Слушай, сократи немного выпивку..." Алибаба-муэллим, бывший членом партии еще до установления советской власти в Азербайджане, с 1919 года ровно восемнадцать лет работал в этой школе, они с Алескером-муэллимом хорошо друг друга знали и друг другу доверяли, поэтому он сказал: "Ну как же мне не пить? Не видишь, что вытворяют эти сукины дети? Разве мы хотели строить такую жизнь?!" Алескер-муэллим, проворно вскочив с места, проверил, хорошо ли закрыта дверь, и с тех пор больше ни слова не говорил Алибабе-муэллиму про выпивку.

Наконец пришли Хосров-муэллим с женой... Всегда незаметно для всех приходивший и уходивший, Хосров-муэллим на этот раз будто принес вместе с собой радость, свежесть уличного снега. Все, даже виновница торжества, в данный момент живущая больше мечтой о стенной газете, которую она выпустит дома, чем своим торжеством, с интересом и вниманием смотрели на Хосрова-муэллима и его новую подругу жизни. Жена Хосрова-муэллима была красивая, полная, белолицая женщина лет тридцати пяти, ярко-алые щеки говорили о здоровом теле и страсти в этом теле. Но самое интересное было то, что полностью изменился сам Хосров-муэллим. Несмотря на седые волосы, на глубокие морщины вокруг глаз, на острый кадык, скользящий вверх-вниз по тонкой шее, Хосров-муэллим как будто стал совсем молодым, глаза сияли любовью и желанием, и совершенно невозможно было поверить, что этот человек - тот самый унылый, бессловесный Хосров-муэллим. И голос его изменился, в этом голосе были бодрость, подъем, как будто и подъем, и бодрость, и любовь к жизни собрали в ржавый сосуд в облике прежнего Хосрова-муэллима, и прежнего Хосрова-муэллима больше не стало, ржавый сосуд исчез, а бодрость, подъем и любовь к жизни вышли на свободу, во всей красе предстали на всеобщее обозрение.

Алескер-муэллим с Фирузой-ханум посадили гостей за круглый стол, Хосрова-муэллима с женой на лучшие места. Вообще в этом доме и среди этих гостей было такое отношение к семье Хосрова-муэллима, будто торжество было устроено не в честь Арзу, а в его честь. Хотя Хыдыр-муэллим начал, кажется, немного завидовать... Поскольку он имел совершенные навыки в любовных делах, то как мужчина чувствовал радость и счастье Хосрова-муэллима. В сердце Хыдыра-муэллима, всегда сближавшегося с женщинами-спортсменками, особенно с гимнастками (он очень любил гимнастику), неожиданно возникла сильнейшая тяга к такой далекой от спорта, а тем более от гимнастики, не имеющей мускулов, неспортивной женщине, как жена Хосрова-муэллима.

Хосров-муэллим всем улыбался, всем хотел сказать доброе слово и время от времени так смотрел на жену, что вовсе не нужно было такого опыта в любовных делах, как у Хыдыра-муэллима, чтобы увидеть, понять открытую любовь, радость в его глазах. В его глазах было продолжение прекрасных ночей, которые эти двое проводили вместе, и ожидание будущих ночей...

Фируза-ханум тоже была опытной женщиной. Когда у них не было детей, она столько занималась народным лечением, столько ходила к врачам, что для нее не осталось ничего неведомого, и Фируза-ханум в глазах новой жены Хосрова-муэллима видела откровенную любовь, но не о бесстыдстве, а о счастье она говорила, и это пришлось по душе Фирузе-ханум. Жена Хосрова-муэллима была взволнована (потому что была счастлива!) и все время улыбалась.

В движениях, в улыбках и Хосрова-муэллима, и его новой жены была такая детская простота, такая откровенная преданность, и между прежним хмурым, неразговорчивым Хосровом-муэллимом и сегодняшним Хосровом-муэллимом была такая разница, что собравшиеся всей душой тянулись к мужу и жене, которых видели вместе впервые. Только Арзу, сидя за столом, так внимательно смотрела на Хосрова-муэллима и его жену, что Алескеру-муэллиму казалось, будто Арзу собирает материал, чтобы раскритиковать Хосрова-муэллима с его женой в той стенной газете, которую она вскоре выпустит.

А на улице опять пошел прекрасный снег, и сидящие в маленькой комнате за накрытым столом люди - вместе с Арзу их было одиннадцать - дышали чистотой снега. Хосров-муэллим с женой внесли что-то новое в эту маленькую комнатку, прежде всегда однообразную, и эта новизна, как снег на улице, отодвинула все заботы, все людские горести.

Хыдыр-муэллим волновался, грустил или переживал подъем духа только на спортивных соревнованиях, но в тот зимний вечер в семействе Алескера-муэллима волнение, счастье Хосрова-муэллима с его женой распространились и на него, и Хыдыру-муэллиму тоже захотелось сделать что-то хорошее, сказать что-то радостное.

Все единодушно выбрали Калантара-муэллима тамадой, и Калантар-муэллим сказал:

- Наполните бокалы!

Он взял рюмку, полную коньяка (Калантар-муэллим на торжествах всегда пил коньяк, потому что зарплата у него была маленькая, а семья большая, сам он покупать коньяк не мог), и, глядя на Арзу, хотел сказать нечто торжественное, но вдруг поднялся Хыдыр-муэллим, поиграл выпиравшими под рубашкой могучими бицепсами:

- Одну минуту! Одну минуту, дорогие друзья! - Хыдыр-муэллим поднял большую рюмку водки: - Разрешите в этот прекрасный день первое слово сказать мне! Я скажу только одно слово, а потом Калантар-муэллим пусть говорит столько слов, сколько захочет! Мне хочется высказаться, дорогие друзья! Давайте в этот прекрасный вечер выпьем первый бокал за здоровье нашего отца и нашего вождя, дорогого товарища Сталина! Да здравствует и пусть живет тысячу лет Иосиф Виссарионович Сталин! Самый мудрый человек истории товарищ Сталин! Не случайно товарищ Сталин знает 72 языка! - Произнеся эти слова, Хыдыр-муэллим, хотя и хорошо знал, как плохо действует водка на организм человека, сразу же опрокинул рюмку себе в рот и выпил всю, потом перевернул рюмку вверх дном и поставил на стол, мол, смотрите, ни грамма на донышке не осталось!

На мгновение среди собравшихся воцарилась тишина, потом Алескер-муэллим проворно вскочил на ноги.

- Прекрасный тост, - сказал он. - Вставайте, друзья! Хыдыр-муэллим поведал о нашем сокровенном желании! За здоровье дорогого товарища Сталина!

Все - конечно, и Арзу, и женщины - встали, и Алескер-муэллим, в другое время не выпивавший за все застолье даже половины рюмки, тут выпил полную рюмку до дна. И Калантар-муэллим, и Алибаба-муэллим, и Фирудин-муэллим выпили свои рюмки до дна. Хосров-муэллим шепнул жене на ухо:

- За твое здоровье! - и тоже выпил рюмку до дна.

Все сели.

После тоста Хыдыра-муэллима прежний настрой торжества как будто пропал, все замолчали, а в звякании приборов слышалось какое-то беспокойство; только у Хыдыра-муэллима было прекрасное настроение, его тост понравился ему самому, самому доставил удовольствие, и, с аппетитом жуя ножку отварной курицы, разрезанной на куски Алескером-муэллимом, он гордился собой.

Жену Хосрова-муэллима звали Гюльзар, она работала воспитательницей в детском саду. После того как Хосров-муэллим в результате самой удивительной на свете случайности встретился с Гюльзар-ханум, как будто вырвались на свободу все его чувства, все его думы, долгие годы запертые в крепкую клетку. После Гадрута Хосров-муэллим не то что не мечтал о каком бы то ни было счастье, у него даже не было претензий на такую мечту, но как только Гюльзар-ханум совершенно неожиданно превратилась в часть его жизни, выяснилось, что все чувства Хосрова-муэллима, вся его плоть жаждали счастья и любви. Гадрут и последовавшие за Гадрутом годы так раздавили Хосрова-муэллима, так извели, измучили его, что он чуть ли не физически ощущал, как понемногу выходят из его организма усталость, отчаяние, горечь.