Воды спят - Глен Кук

– Может, это и выход, – ответила Сари, не обращая внимания на несмолкающие протесты Гоблина, – фактически, чем больше я об этой идее думаю, тем больше она мне нравится. Ничуть не желая проявить к тебе неуважение, Дрема, могу сказать – в том, что касается «изюминки» нашего замысла, Гоблин может быть гораздо полезнее тебя.

– Понимаю. Ну, так отправляйтесь. А я смогу еще какое-то время побыть Дораби Деем. По-моему, отлично, как ты считаешь?

– Женщины, – проворчал Гоблин. – Жить с ними невозможно, но разве от них отвяжешься?

– Ты лучше начинай у Сони обучаться заскокам Савы. – Потом Сари повернулась ко мне: – У Савы будет полно работы, не сомневаюсь. Нарита жаждет заполучить ее. Тобо, ты должен хорошенько выспаться. Никто не связывает твое появление с Гокхейлом, но все же тебе нужно быть настороже.

– Мне вовсе не нравится ходить туда, ма.

– Ты думаешь, мне нравится? Мы все…

– Да. Думаю, что тебе нравится. Думаю, ты продолжаешь ходить туда, потому что тебя привлекает опасность. Думаю, тебе придется нелегко, когда не надо будет ежедневно рисковать собой. Думаю, если это произойдет, нам всем нужно будет глаз с тебя не спускать, а то ты можешь втянуть нас во что-нибудь этакое, и всех нас прикончат вместе с тобой.

Да, этот ребенок явно много думает. Может, с подачи своих «дядей». Но одно не вызывало сомнений – он очень недалек от истины.

34

Я расположилась в кресле перед клеткой, где сидел Нарайан Сингх. Он не спал, но не обращал на меня внимания.

– Дочь Ночи еще жива, – сказала я.

– Мне это известно.

– Да? Откуда?

– Я узнал бы, если бы ты причинила ей вред.

– Тогда тебе полезно будет узнать следующее. Пройдет совсем немного времени, и ей очень даже причинят вред. Она вообще жива только потому, что мы нуждаемся в твоей помощи. Если мы ее не получим, какой смысл продолжать кормить ее? И тебя, кстати, тоже. Хотя я намерена сдержать свое слово и позаботиться о тебе. Потому что хочу, чтобы ты увидел, как все, что тебе дорого, будет уничтожено. Да, кстати. Этим вечером Аридата не сможет прибыть сюда. Его не отпустил капитан, опасаясь возможных беспорядков в городе. Еще один Бходи пытался поджечь себя. Так что придется подождать до завтрашнего вечера.

Нарайан издал звук, похожий одновременно и на стон, и на шипение. Он страстно желал выкинуть меня из головы, забыть о моем существовании, поскольку оно заставляло его чувствовать себя ужасно несчастным. А это, в свою очередь, делало счастливой меня, хотя никакой личной неприязни к нему я не испытывала. Моя враждебность носила исключительно гигиенический, исключительно казенный характер; я действовала от имени моих братьев, пострадавших из-за него. И от имени тех, которые были пленниками подземелья.

– Может быть, тебе следует обратиться к Кине, – посоветовала я. – Пусть наставит тебя на путь истинный.

Он одарил меня таким взглядом… У Нарайана Сингха начисто отсутствовало чувство юмора. Он не распознавал даже самого ядовитого сарказма.

– Учти одно: мое терпение на исходе, – продолжала я. – И время тоже. Мы уже прыгнули тигру на спину, и вот-вот начнется очень большая кошачья драка.

Кошачья драка. Так говорят мужчины, когда бранятся женщины.

Ох, неужели? До меня только сейчас дошло – ведь в предстоящей битве и впрямь прежде всего будут участвовать женщины. Сари и я. Радиша и Душелов. Кина и Дочь Ночи. Дядюшка Дой играл во всем этом очень незначительную роль. И Нарайан тоже, хотя он и был тенью Дочери Ночи.

Странно. Очень странно.

– Нарайан, когда во все стороны полетят клочья шерсти, мне будет не до того, чтобы присматривать за твоей подругой. Но о тебе я – уже в который раз – обещаю позаботиться.

Я встала, собираясь уйти.

– Я не могу сделать этого. – Голос Сингха был едва слышен.

– Думай, думай, Нарайан. Если любишь девушку. Если не хочешь, чтобы твоя богиня была вынуждена начинать все сызнова.

Полагаю, я могла бы сделать так, чтобы Кина продолжала спать еще век. Для этого нужно было только убить кого следует. И я сделала бы это, если бы в результате мои братья выбрались из своей подземной темницы.

В углу, где я работала и спала, меня поджидал Бонх До Тран. Выглядел он неважно, что было неудивительно. Он был ненамного моложе Гоблина, а прибегать к чудодейственным источникам силы, в отличие от последнего, не имел возможности.

– Я могу быть чем-то полезна, дядюшка?

– Дой рассказал тебе историю нашего народа. – Самое большее, на что у него хватало сил, был хриплый шепот.

– Историю, да, но какую? Когда нюень бао делятся своими секретами, всегда остаются некоторые сомнения.

– О-хо-хо, Дрема. Ты очень смышленая молодая женщина. Совсем мало иллюзий и никаких явных заскоков. Думаю, Дой был честен с тобой в той степени, к какой смог принудить себя. Позволю себе предположить, что он был честен со мной, когда перед этим пришел за советом. Долгое время он просто не слышал меня, когда я убеждал его, что сейчас наступили новые времена. Именно на это хотела указать нам Хонь Тэй, когда допустила, чтобы дженгал стал мужем Сари. Мы все – заблудившиеся дети. Нам нужно взяться за руки. Хонь Тэй очень, хотела, чтобы мы поняли это.

– Почему же было просто взять и не сказать все как есть?

– Она же была Хонь Тэй. Пророчица. Пророчица нюень бао. Ты хочешь, чтобы она издавала указы, как Радиша и Протектор?

– Вот именно.

До Тран захихикал. А потом, казалось, просто уснул.

Или мне показалось? Интересно.

– Дядюшка?

– А? Ох! Извини меня, девушка… Не думаю, чтобы кто-то еще рассказывал тебе об этом. Может быть, никто, кроме нас с Готой, ничего и не видел. Здесь, в этом месте, завелся призрак. За прошедшие две ночи мы видели его несколько раз.

– Призрак? – Может быть, Мурген настолько окреп, что люди начинают видеть его?

– Что-то холодное и злое, Дрема. Наподобие того, что рыщет у входа в могилы или скользит сквозь горы костей. Похожее на ту девушку-вампира, которая сидит в клетке для тигров. Будь очень осторожна с ней. А мне, я думаю, пора ложиться. А то я засну прямо здесь, и твои друзья начнут перешептываться.

– Если уж им приспичит болтать обо мне, думаю, они не найдут более подходящего объекта.

– В один прекрасный день, когда я снова буду молодым и здоровым. При следующем обороте Колеса.

– Спокойной ночи, дядюшка.

Я надеялась, что смогу еще почитать, но заснула почти мгновенно. В какой-то момент посреди ночи возникло ощущение, что призрак До Трана действительно существует;. Я проснулась, мгновенно насторожившись, и увидела смутно вырисовывавшуюся, мерцающую человеческую фигуру, стоящую рядом и, судя по всему, наблюдающую со мной. Старик очень верно описал это создание, кстати, у меня возникло ощущение, точно это была сама Смерть. Почувствовав мой взгляд, фигура исчезла.

Я лежала, анализируя свои впечатления. Мурген? Шпион Душелова? Неизвестный? Или, что наиболее вероятно, душа девушки, сидящей в клетке для тигров, которая выбралась оттуда и отправилась погулять?

Я еще некоторое время поломала над этой загадкой голову, но вскоре заснула, сломленная усталостью.

35

Я сразу почувствовала, что в городе что-то не так. Кроме необычно свежего запаха, вполне объяснимого, впрочем, потому что дождь лил почти всю ночь. И кроме ошеломленного выражения на лицах обитателей трущоб, переживших, наверно, одну из самых страшных ночей в своей жизни. Нет. Это было ощущение вроде удушья, которое становилось тем сильнее, чем ближе я подходила к библиотеке. Возможно, какой-то чисто психический феномен.

Я остановилась. Капитан часто повторял, что нужно доверять своим инстинктам. Если у меня возникло дурное предчувствие, нужно срочно разобраться, на чем оно основано. Я медленно повернулась.

Это была не такая уж невзрачная улица, что вполне понятно, учитывая близость библиотеки. Повсюду лежали мертвецы. Живые попрятались, опасаясь, что днем Теней сменят Серые. Но Серые отсутствовали тоже. И уличное движение было гораздо менее интенсивное, чем должно бы. Большинство крошечных лавчонок с единственным продавцом – он же владелец – сейчас куда-то подевалось.

В воздухе был разлит страх. Люди ждали, что вот-вот что-то случится. Они видели что-то, глубоко взволновавшее их. Но что? Непонятно. Я спросила одного торговца, достаточно смелого, чтобы не забраться в какую-нибудь щель, но он сделал вид, что не слышал моего вопроса. Вместо этого он принялся убеждать меня, что я дня не проживу без его бронзовой кадильницы, украшенной чеканкой.

И тут мне пришло в голову, что, возможно, он прав. Я заговорила еще с одним торговцем бронзовыми изделиями, который расположился в таком месте, откуда видна была библиотека.

– Куда все подевались нынче утром? – спросила я, разглядывая чайник с длинным носиком – вещицу того сорта, которые вряд ли пригодны на практике.

Торговец украдкой взглянул в сторону библиотеки, и я поняла, что предчувствие не обмануло меня. И что бы именно ни случилось, это произошло совсем недавно. В Таглиосе ни одно место не остается таким пустым и тихим надолго.