Харьков – проклятое место Красной Армии - Валерий Абатуров

После 13.30 стали появляться одиночные самолеты-разведчики на высоте 2500–3000 метров, временами приходили истребители «Ме-109» группами по 2–3 самолета, производили одиночное пикирование на наши войска. По мере ухода пятой группы самолетов противника наша зенитная артиллерия огня почти не вела, были видны лишь одиночные разрывы.

Нашей авиации в это время с 4.20 до исхода дня в воздухе на этом участке не было видно ни одного самолета…

И если подсчитать, что с 4.20 до 5.20 – в течение часа – над нашими войсками было до 65–70 бомбардировщиков и до 35–40 истребителей, и это продолжалось до 13.13 беспрерывно, то можно сказать, что немцы бросили на этот участок за девять часов 290–315 бомбардировщиков, совершавших по два вылета, что составило 580–630 самолетов, и до 105–120 истребителей совершили по три вылета, что составило 315–360 самолето-вылетов»[115].

Генерал Харитонов услышал нарастающий гул вражеских самолетов. Раздались взрывы авиабомб. Загорелись здания. Из штаба и узла связи стали выскакивать бойцы и командиры. К командующему подбежал радист – вызывал генерал Егоров, командир 150-й стрелковой дивизии. «Веду тяжелый бой! В полосе дивизии до ста вражеских танков. Понес большие потери. Боевые порядки бомбит вражеская авиация», – докладывал комдив.

Ответить ему Харитонов не успел. Связь оборвалась. Командующий приказал соединить его с командирами других дивизий. Вызвал офицеров связи, начал отдавать приказания. Переговорил с Дмитриевым и Лященко. Вскоре прибыл офицер из дивизии Егорова.

Обстановка постепенно прояснялась. «На рассвете… началась артиллерийская и авиационная подготовка в полосе обороны 9-й армии. Она длилась полтора-два часа, – вспоминает И.Х. Баграмян. – После этого пехота и танки противника ринулись в атаку при поддержке 400 самолетов на двух направлениях: из района Андреевки на Барвенково и со стороны Славянска на Долгенькое.

Обходя опорные пункты и заграждения, вражеские подвижные группы устремились на фланги и тылы частей и соединений 9-й армии. К 8 часам утра ее оборона на обоих направлениях была прорвана… Авиация противника разбомбила вспомогательный пункт управления и узел связи… Во время одной из жесточайших бомбежек был ранен начальник штаба армии… Не прекращавшиеся в течение дня налеты авиации серьезно нарушили управление войсками.

К полудню командарм генерал Ф.М. Харитонов со штабом переехал на основной командный пункт в Каменку, откуда возможность руководить войсками была весьма ограниченна… Вскоре командующий и штаб перебрались в район Песков (на левом берегу Северского Донца)…»[116]

Сложилась чрезвычайно тяжелая обстановка. На 96-километровом фронте 9-й армии противник превосходил советские войска по пехоте в 1,4 раза, по количеству орудий – вдвое, по танкам – в 6,5, противотанковым орудиям – в 1,8 раза. Еще большим превосходством он обладал на участке прорыва. Особую опасность представляли вражеские танки. Дело в том, что, обороняясь в столь широкой полосе, 9-я армия не имела второго эшелона. Ее оборона носила очаговый характер, была слабо подготовлена в инженерном отношении. Отсутствовали вторые эшелоны и в дивизиях. Глубина тактической зоны не превышала 4–5 км. Командование Южного фронта так характеризовало инженерное оборудование обороны 9-й армии: «В дивизиях в основном были созданы окопы полного профиля с ходами сообщения и блиндажи с легкими перекрытиями, приступили к строительству дзотов. Противопехотные и противотанковые препятствия имелись в очень ограниченном количестве. Работы по приспособлению к обороне населенных пунктов были развернуты мало. Особенно плохо обстояло дело с созданием глубины обороны дивизионных полос.

Это зависело, с одной стороны, от неполной укомплектованности частей и от недостатка взрывчатых веществ, противопехотных и противотанковых мин, колючей проволоки, которые начали поступать в Инженерное управление фронта из центра только после начала наступления противника.

При ограниченных активных противотанковых средствах и слабо развитых противотанковых препятствиях в условиях местности, почти всюду доступной для танков, оборона армии не могла противостоять массовой атаке танков противника и не была упругой, так как дивизии по своей малочисленности не могли построить свои силы на достаточную глубину»[117].

Штаб Южного фронта узнал о наступлении противника только во второй половине дня, когда враг уже завершал прорыв тактической зоны обороны. А к исходу дня, когда о случившемся стало известно штабу юго-западного направления, немецкие соединения уже прорвались в оперативную глубину. Они вступили в бой с резервами 9-й армии и фронта.

«Наступление вражеских войск, – писал К.С. Москаленко, – явилось самой большой угрозой, какую только можно было представить. Удар был нацелен в глубокий тыл южной группировки Юго-Западного фронта и 57-й армии Южного фронта. В случае удачи немецко-фашистские войска не только сводили на нет все успехи, достигнутые войсками Юго-Западного направления в течение зимней кампании, и срывали операцию по овладению Харьковским промышленным районом, но и угрожали окружением крупной группировке наших войск, в том числе и 6-й армии – самой сильной и боеспособной в составе Юго-Западного фронта»[118].

В полосе обороны 9-й армии между тем шли тяжелые, кровопролитные бои. На боевые порядки 106-й стрелковой дивизии обрушился удар до двух пехотных дивизий противника и до 80 танков. Командир 534-го стрелкового полка полковник А.Г. Сергеев доложил комдиву: «Несколько фашистских танков подорвались на минах у Голубовки, остальные прут на меня…»

Сергеев отдал распоряжение командиру батареи 45-миллиметровых орудий не открывать огня, пока танки не подойдут на прямой выстрел, вперед выдвинуть пулеметчиков и отсекать пехоту от танков. Бойцы стояли насмерть. Жгли бронетранспортеры, бросались со связками гранат под танки, умирали, но держались. И все же слишком велико было превосходство противника в силах и средствах. Оборона дивизии оказалась прорванной. К 11 часам соединение отошло на новый рубеж, вражеские танки начали обходить фланги, отрезая пути отхода 442-го и 387-го стрелковых полков.

В 15.30 последовала новая атака пехоты и танков. Части 106-й стрелковой дивизии выстояли. Тогда танки противника повернули на Барвенково, обошли его и перерезали дорогу на Изюм. На участке правофлангового соседа – 341-й стрелковой дивизии полковника А.И. Шагина – вражеская мотопехота при поддержке тридцати танков прорвала оборону и вышла на левый фланг 351-й стрелковой дивизии 57-й армии. К исходу дня противник достиг села Богданово.