Собиратели Руси - Дмитрий Иванович Иловаиский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Димитрий Иванович повелел областным полкам спешить под Коломну к 15 августа, т. е. к Успеньеву дню. Но прежде нежели выступить в дальний поход, благочестивый вождь поехал взять благословение у святого мужа в обитель Живоначальной Троицы. Она в те времена еще не отличалась ни каменными величественными строениями, ни позлащенными главами богатых храмов, ни многочисленной братией; но уже была знаменита подвигами своего основателя и игумена Сергия Радонежского. Слава его суровой аскетической жизни и духовной прозорливости была уже так велика, что князья и бояре нередко просили его молитв и благословения; сами епископы и митрополиты (напр. Алексей и Киприан) обращались к нему за советами и помощью.
В эту достославную обитель 15 августа, в день св. Фрола и Лавра, приехал Димитрий Иванович Московский, в сопровождении некоторых князей, бояр и многих своих отроков или дворян, дабы, по выражению летописи, «Живоначальной Троице помолиться и у игумена Сергия благословиться». Надеялся он, конечно, услышать от святого мужа и какое-либо пророческое слово. Отстояв обедню в Троицком храме и приняв игуменское благословение, великий князь хотел ехать в обратный путь, ибо время было дорого. Но Преподобный упросил его остаться еще немного и вместе со своими спутниками разделить скромную монастырскую трапезу.
После трапезы игумен сказал великому князю:
«Почти дарами и воздай честь нечестивому Мамаю; да видев твое смирение, Господь Бог вознесет тебя, а его неукротимую ярость и гордость низложит».
«Я уже сие сотворил, отче, — отвечал Димитрий. — Но он наипаче с великою гордостию возносится».
«Если так, — молвил Преподобный, — то его ждет конечно погубление и запустение; а тебе от Господа Бога и Пре-чистыя Богородицы и святых его будет помощь, и милость, и слава».
Из числа монастырской братии выдавались два инока своим высоким ростом, крепким сложением и мужественным лицом. Их звали Пересвет и Ослябя; до поступления в монастырь они слыли богатырями, умели строить полки к битве и отличались ратными подвигами. Пересвет, в миру носивший имя Александра, был знатного рода: он происходил из Брянских бояр.
«Дай мне сих двух воинов от твоего полку чернеченского», — сказал великий князь Сергию.
Преподобный ничего не возразил и велел обоим братьям, не медля, изготовиться к ратному делу. Послушные иноки с охотой исполнили повеление игумена и тотчас облеклись в оружие, Сергий дал еще каждому из них схиму с нашитым на нее крестом для того, чтобы возлагать поверх шлемов.
«Мир вам, братия моя, возлюбленная о Христе, Пересвете и Ослябя, постраждите яко доблии воины Христовы; понеже пришло ваше время». — И, обратясь к Димитрию, прибавил: «Воттебе, княже, мои оружники, а твои извольники».
Отпуская гостей, игумен осенил крестом великого князя и сто спутников, окропил освященной водою и вновь сказал пророческим голосом:
«Господь Бог будет тебе помощник и заступник; Он победит и низложит твоих супостатов и прославит тебя».
Преподобный Сергий, хотя и строгий, отрекшийся от мира подвижник, был, однако, пламенный русский патриот. Он горячо любил родину и никому не уступал в ревности к ее освобождению от постыдного ига. Вещие слова преподобного наполнили радостью и надеждой сердце великого князя. Возвратясь в Москву, он не медлил долее своим выступлением.
Если мы вернемся с небольшим за полтораста лет назад и припомним сборы южнорусских князей в поход против Татар, тогда еще неведомых врагов, только что появившихся на пределах Руси, то увидим великую разницу. В то время наши князья, Мстислав Удалой Галицкий, Мстислав Киевский и другие, гордые своими славными предками и своими храбрыми дружинами, привыкшие к победам Руси над степными варварами, отправлялись в степи шумно и весело; соперничали друг с другом и спорили о том, кто старше; а некоторые думали, как бы напасть на врага прежде других, что-бы не разделять с ними победы и добычи. Гордость и строптивость их была наказана жестоким поражением на берегах речки Калки. Теперь не то. Наученные горьким опытом и смиренные тяжким игом, севернорусские князья, собравшиеся вокруг Димитрия Московского, покорно и единодушно идут за своим вождем; они понимают, что в их единении заключается главная сила Русской земли. Сам великий князь приготовляется к делу обдуманно и осторожно; призывает часто на совет князей и бояр, неоднократно посылает разведывать о силах и намерениях неприятеля; а главное, предпринимает все не иначе как с молитвой и с благословением церкви.
* * *
20 августа, ясным утром Московская рать выступала в поход. Димитрий Иванович с князьями и воеводами сначала горячо молился в соборном Успенском храме; припадал здесь ко гробу св. Петра митрополита и просил его о помощи против врагов. Заступавший митрополита епископ служил напутственный молебен; осенил крестом великого князя и его спутников и окропил их освященной водой. Из Успенского собора Димитрий перешел в ближний храм архангела Михаила и там поклонился гробам своего отца и деда. Затем он простился с супругой и детьми (Василием и Юрием), сел на своего любимого коня и выехал из Кремля к войску. Оно запрудило все улицы и площади, прилегавшие к Кремлю. Отборная часть его выстроилась на главной (Красной) площади тылом к Большому посаду (ныне Китай-город), а лицом к трем кремлевским воротам, именно: Никольским, Фроловским (ныне Спасским) и Константино-Еленским (ближние к Москве-реке). Посланные из Кремля священники и диаконы с хоругвями, иноками и освященной водой обходили площадь, осеняли крестами и кропили ратников.
Полки представляли величественное зрелище. Воины и кони их имели бодрый вид; доспехи и оружие ярко блистало на утреннем солнце. Кольчатые железные брони или стальные калантыри (панцирь из блях), шлемы с остроконечными верхушками (яловицами), продолговатые щиты, окрашенные в любимый красный цвет, тугие луки и колчаны со стрелами, острые копья, частью кривые булатные сабли, частью прямые мечи — вот в чем состояли доспехи и оружие русских воинов того времени. Над войском во множестве развевались знамена на высоких древках или так называемые «стяги»; а поднятые вверх
