Слабое место - Канди Штайнер

мы выбежали на него для разминки, наши бутсы и форма полностью покрылись грязью к концу первого тайма. Мои колени болели от спринта в таких условиях, а моя левая лодыжка чувствовала себя хуже от всех скольжений, чем когда я сломал ее в шестом классе.

Тем не менее, вся команда была в огне, еще раз продемонстрировав, что мы были командой, с которой нужно бороться в этом сезоне. После прошлогодней победы в кубке на нас было обращено много внимания, а теперь мы были два и ноль и только что победили команду, у которой в прошлом году едва вырвали победу, набрав более двадцати очков.

— Эм, извини меня, — сказала Райли, подбегая ко мне после интервью на поле. Ее волосы были мокрыми, капли стекали по плечам и попадали в глаза, когда она уперла руки в бедра и пристально посмотрела на меня. — Разве мои три успешных гола на поле не заслуживают того, чтобы меня отнесли в раздевалку?

Я ухмыльнулся, дотягиваясь до ее стройных бедер и легко помогая ей подняться. Она оседлала мои плечи, сжимая мои руки, пока я стоял, прежде чем она подняла их в воздух и начала скандировать одно из приветствий нашей команды. Игрок за игроком выстраивались вокруг нее, присоединяясь, и я пронес ее сквозь толпу, чтобы получить пять по пути к тоннелю.

Она смеялась и визжала с каждым моим скользящим шагом, пока я осторожно не поставил ее обратно на землю, как только мы оказались внутри стадиона. Как только я это сделал, Зик обнял ее сзади.

— Отличный выбор, Джонсон, — сказал он, и я похлопал его по руке, когда он подставил ее.

— В следующий раз это будет тачдаун. Запомни мои слова, — пообещал я.

— У меня нет никаких сомнений. — Он сделал паузу, бросив на Райли взгляд, который, по-видимому, сказал ей, чтобы она убиралась, потому что она придумала какое-то оправдание о необходимости поговорить с тренером, прежде чем исчезнуть в коридоре.

Зик снова повернулся ко мне.

— Итак, — сказал он. — Как идут дела с Джианой?

Я ухмыльнулся.

— Сильно любопытно?

— Как будто ты не был такой же со мной и Райли в прошлом году, — невозмутимо парировал он.

— Это было совсем другое дело. У нас с Джианой все отлично.

Что-то в моем животе перевернулось, когда я произнес эти слова, но я проигнорировал это, обняв Зика за плечи.

— Почему ты так беспокоишься?

Он вздохнул.

— Я не знаю, чувак. Джиана — милая девушка. Я… не пойми это неправильно… Я хотел убедиться, что она не была просто каким-то отвлечением.

Я хрустнул шеей, убирая руку с его плеча, когда предупреждение Холдена всплыло в памяти.

— Почему все предполагают, что она именно такая?

— Потому что ты был опустошен из-за того, что Малия рассталась с тобой примерно месяц назад, а теперь ты целуешься с Джианой при каждом удобном случае.

— Она горячая штучка. И с ней хорошо целоваться. И она моя девушка, — сказал я. — Я в замешательстве относительно того, почему это такая проблема, с которой все должны смириться.

— Ты прав, — сказал Зик, поднимая руки в знак капитуляции. — Мне жаль, чувак. Я не должен был предполагать такое. Я рад видеть, что у тебя все так хорошо, честно. Я волновался в начале сезона.

— Ты был не единственным, — признался я, и когда мы завернули за угол к раздевалке, нас встретила дюжина хихикающих болельщиц.

Включая Малию.

Она промокла с головы до ног, каждый дюйм униформы прилипал к ее худощавому телу. Вода все еще стекала по ее рукам, животу, ногам, все больше и больше ее стекало с волос и добавлялось в поток.

Ее смех прервался, когда она увидела меня, и ее глаза перебегали с меня на Зика и обратно, пока все черлидерши наблюдали за ней.

Наблюдали за нами.

— Привет, — наконец сказала она.

Я сглотнул.

— Привет.

Одна из черлидерш взялась за руки с двумя другими и потянула их вперед, остальные девушки последовали за ней и оставили нас в покое. Зик бросил на меня взгляд, наклонив подбородок на прощание, прежде чем нырнуть в раздевалку.

Тогда мы остались только вдвоем.

— Это была отличная игра, — сказала Малия, и при этих словах на ее губах расцвело что-то вроде улыбки. — Ты даже быстрее, чем я помню. У них нет ни малейшего шанса выиграть, когда ты на поле.

Я шмыгнул носом.

— Спасибо.

Это было не то, чего я ожидал, стоять там с ней, наконец-то наедине, впервые с начала занятий. Я так долго мечтал об этом моменте, о том, что я скажу, что я сделаю… но все было не так, как я думал.

Часть меня жаждала обнять ее, протянуть руку и притянуть к себе, потребовать ответов и спросить, почему она это делает.

Но была другая часть меня, более громкая, чем когда-либо, которая была просто… раздражена.

— Папа тоже смотрел, — сказала она. — Он хотел, чтобы я сказала тебе, как он тобой гордится.

Это обожгло меня сильнее, чем я хотел признать.

Кори был самым близким мне человеком, похожим на отца, с тех пор как мой отец ушел. Они были близкими друзьями, когда я был младше, и я не знал, было ли это из-за этого или из-за Малии, что он проявлял особый интерес к моей жизни. Он помогал мне, когда в школе было тяжело, и мама не знала, что делать, или когда мне нужно было избавиться от психологического давления футбола. Он был юристом, расчетливым, но чертовски умным.

Его гордость была тем, чего я хотел, даже когда мне было неприятно это признавать.

— Я ценю это, — сказал я.

Малия скрестила руки на груди, ее глаза были немного грустными, когда она