В старой Африке - Дмитрий Быстролетов

— Капрал!

— Слушаю, мой сержант!

— Оставить здесь восемь человек с пулеметом. Снабдить всем необходимым до прихода следующего патруля. Задание: проследить за выполнением моих приказов. Чтобы к завтрашнему вечеру ни экспедиции, ни становища туарегов здесь не было. Герр ван Эгмонд со своими людьми уйдет последним. Пикет расположить на бугре у дороги. При первом признаке сопротивления — открыть прицельный огонь!

Сиф поднял страшную лапу.

— Сми-р-р-но! Р-р-р-равняйсь!!

Патруль выстроился. Уже стемнело, голова колонны была едва видна в призрачном сумраке.

— Ну, как? — хвастливо обернулся он к Гаю. — Партия начата недурно? Две пешки вовремя изъяты, резвая кобылка удалена, королю сделан шах. Доска заметно очистилась от фигур. Но это не все. По возвращении в крепость защита противника будет окончательно сломлена. Тогда я скажу «Мат!» и…

— И протянете руку за добычей.

В сумраке Гай видел довольное лицо Сифа.

Темнота сгущалась. Солдаты с мерным топотом проходили мимо. Вот прошел верблюд с большим брезентовым свертком на спине. Гай стиснул зубы. Как не похожи эти проводы патруля на те, что были сегодня после обеда… Всего несколько часов — и…

Мимо проплыл верблюд. За ним тащится осужденный к повешению, остриженный наголо и переодетый в костюм рабочего экспедиции хоггарский пастух, которому предстоит умереть за свободу, которой он пока не понимает и даже не ищет…

— Как вы сказали? Настоящий дикарь? — гремит зычный голос. — Первый дикарь Африки? Го-го-го!

Идолго еще грохочут раскаты буйного смеха под первыми нежными звездами.

Гай оглянулся — никого. Только Тэллюа да он.

— Пойдем ко мне, Большой Господин.

— Сейчас?

— Ночь — служанка любви.

— Послушай, Тэллюа, не ты ли сидела сейчас у тела лейтенанта, прикрывши лицо полой халата?

— Я, — подтвердила девушка. И добавила деловито: — Так надо: здесь я молилась по нашему закону, а похороны сделает толстый начальник по вашим. Все по правилам. Душа красивого офицера довольна. Только не говори о нем.

— Почему? Разве ты уже не любишь Лионеля? Тэллюа озадачена. В синеве ночи Гай увидел ее чистые и правдивые глаза.

— Люблю? Его? Но ведь он умер, — проговорила она в недоумении. Девушка нагнулась и поднесла к лицу Гая узенькую ладонь, в которой виднелась горсточка дорожной пыли.

— Разве можно любить землю? — Легким движением она подбросила еще теплую пыль. — Его нет. Мы здесь. Хорошо! Смотри, вот наша ночь!

Звезды — фонарики на куполе их спальни. Черным бархатным занавесом сомкнулись вокруг горы. Воздух прохладен, но от земли веет теплотой, словно от приготовленного на ночь желанного ложа. Все кажется сейчас мелким и ненужным.

Цепкие пальчики взяли Гая за рубашку.

— Постой, Тэллюа, а где сейчас мсье де Авелано?

— Ты боишься его, Большой Господин? Ай-ай-ай! Не бойся! Он в своем шатре — складывает рубахи и штаны, завтра уезжает. Это — приказ толстого начальника. Он — злой. Его надо слушаться. Пойдем!

— Постой, еще одно дело: нужно сообщить моим слугам, что я буду у тебя!

— Зачем? Ты не желаешь поскорее нашей ночи? Надо, чтобы ты поскорее обнял меня!

И тонкая фигурка Тэллюа неудержимо повлекла Гая вперед, в синюю тайну сахарской ночи…

Глава 10. Над Хоггаром всходит Луна

Они поднялись к палатке Тэллюа. Вот площадка и большой шелковый шатер. Как ярко горят звезды! Ни один звук не доносится из сонного становища…

Темная фигурка скользнула под полог. С бьющимся сердцем Гай стоял, улыбаясь небу. Потом повернулся, откинул полу шатра и вошел.

Свет большого фонаря ослепил его. Гай прищурился и прикрыл глаза рукой. Радость жизни кипела в его груди… Он порывисто бросился вперед и раскрыл объятия.

Перед ним, скрестив на груди тощие руки, стоял Лоренцо.

Тэллюа уже взобралась на диван и, поджав ноги, с любопытством глядела на них.

— Опустите руки — у меня нет желания обниматься с вами, — насмешливо процедил Лоренцо. — Итак, у вас завтра дела? Недостает только двух проводников герра Балли, чтобы отправиться к месту последнего привала? Да, это мы уже слышали…

Он смотрел на Гая с неописуемой злобой… Бешенство мешало ему говорить.

— Ну, а вверх по тропинке, ведущей к пещере с сокровищами, вы не собирались пойти? Чтобы сфотографировать три сундука, доверху набитые золотом?

Гай стоял спокойно. Он видел, что кобура у Лоренцо была расстегнута и правая рука держала рукоять пистолета. Не было времени сунуть руку в карман, снять предохранитель и выстрелить… Первый выстрел будет его… Что же делать?!

— Я устроил это свидание, — задыхаясь, продолжал Лоренцо, — чтобы сообщить вам, что выезд к пещере действительно состоится, но не так, как вы рассчитывали. Сегодня на рассвете мы выезжаем вдвоем.

От волнения его дрожавшие губы пересохли, он глотал слюну. Гай заметил кадык, противно торчавший на длинной и тонкой шее. Кадык двигался при каждом глотке… И сами собой руки Гая напряглись… и начали медленно подниматься… Не спуская глаз с ненавистной глотки, он сделал шаг вперед…

В то же мгновение услыхал сзади шорох… Цепкие, смуглые, точно обугленные руки схватили его сзади…

Борьба длилась недолго. Туареги обвивались вокруг его ног, висли на руках, впивались в горло… Минут через десять они выволокли Гая на площадку с кляпом во рту и крепко скрученными руками и ногами. Одели на шею аркан, а конец веревки закрепили на узде Антара. Белый скакун, вздрагивая и перебирая ногами, стоял над пленником, как бдительный страж.

Гай задыхался. Кляп во рту, укрепленный обвязанным вокруг лица платком, мешал дышать. Болели связанные ноги. Гай стоял на коленях и чувствовал каждый острый камешек. Минут через пять силы его истощились, нестерпимо захотелось сесть и поудобнее вытянуть скрученные ноги. Но едва он пошевельнулся, как Антар вздрогнул и заржал. Из заднего шатра выбежал слуга с мечом. Потом появился Лоренцо. Они осмотрели узлы, поправили кляп.

— Укладывайте вещи, — приказал Лоренцо. — Поклажу для Антара готовьте в первую очередь. Как я объяснил, понимаешь? Пошел!

Когда они остались одни, Лоренцо закурил и присел на землю рядом. Некоторое время он молча затягивался, нервно, с надрывом, каждым движением выдавая охватившее его отчаяние. Потом повернулся к Гаю. — Я понимаю ваши чувства, ван Эгмонд, но поверьте — иного выхода у меня не было. Виноваты обстоятельства. Поэтому, хотя это и звучит странно, я хочу поговорить с вами по-дружески.

Молчание. Языком Гаи попытался выдавить изо рта кляп, чтобы сказать ему пару крепких слов, но проклятая тряпка не двигалась, ее не пускал повязанный через лицо платок.