Кодекс Крови. Книга V - М. Борзых

— Ты совершенно права, — подтвердил я догадки невесты, всё ещё пребывая в некотором шоке от её спокойствия. — И даже лицо не расцарапаешь?

— За что? — крайне натурально удивилась Света, но я всё же заметил тень грусти в её глазах. — Давай начистоту. Нам с детства вбивают модель многожёнства. Мужчины гибнут, защищая страну от тварей изнанки, и должны оставлять после себя большое и, желательно, магически одарённое потомство. Ты думаешь, я не поинтересовалась историей твоего рода? Поинтересовалась, да и Агафья кое-что рассказала. Из-за того, что мужчины вашего рода имели только одну супругу, Комарины оказались столь малочисленным родом. — Света, не стесняясь, отпила из бутылки то ли для храбрости, то ли для притупления собственных чувств. — Ты — последний Комарин! Твоя задача номер один — выжить, а номер два — плодиться и размножаться. Ты дал мне возможность учиться и реализоваться на профессиональном поприще с отсрочкой брака в четыре, мать твою, года! Я же не полная дура! Уже одно то, что мне позволили не менять покровителя, означает, что я не стану единственной супругой, даже если буду каждый год тебе рожать, как кошка!

«Хм, кажется, кто-то пил действительно для храбрости!» — было первой мыслью, а второй было: «А я думал, что сохранение собственного покровителя — это честь, а не унижение статуса будущей супруги».

— Кроме того, я — баронесса! А это — финиш! Пока ты был бароном, я ещё могла на что-то надеяться, но граф… — она покачала головой и чуть не свалилась со стола. Я едва успел её словить. Бутылка аккуратно перекочевала из её ледяных ладошек в мои руки и была отставлена подальше. Кажется, кому-то сегодня достаточно.

— Ничего ты не понимаешь! Машка — принцесса! Она была бы главная, после неё Тэймэй, она — княгиня! Та же Вулканова со своим бывшим графским достоинством, и лишь потом я! Но предложение ты сделал мне! Поэтому нравится, не нравится, терпи, моя красавица! Ик! Не удивительно, что Тэймэй подсуетилась первой! Если у неё на Родине что-то пойдёт не так, ей будет куда вернуться.

— Боги, а Агафью и Кирану-то ты зачем проверяла? — невольно вырвалось у меня. — Они же родственницы.

— Миша, — аккуратный наманикюренный пальчик уткнулся мне в грудь, — в нашей истории кого только в жёны не брали, да и общей крови с Агафьей у вас нет! А она вон какая! — лекарка неопределённо обрисовала фигуру вампирши в виде классической гитары. — Мне Тэймэй рассказала, как вы шалили в Дербенте… — здесь её голова упала на грудь, и я заметил, как маленькие слезинки стали скатываться по щекам девушки и срываться с подбородка. Плакала Света беззвучно. — С одними забавлялся, с другой — в душе, третья беременна, а я…а мне ждать четыре года!

Нужно было срочно успокаивать невесту.

— Свет, отставить слёзы! Придётся тебя слегка разочаровать в собственном эротизме, — я улыбнулся и принялся платком вытирать влагу с щёк девушки. — Забавы в Дербенте были, не спорю. Заигрались мы там, но я как-то больше с овеществлённой иллюзией забавлялся. С Тэймэй ещё сложнее, я даже…

— Да знаю я про иллюзорные сны, — отмахнулась Света, по-детски шмыгнув носом, — что они понарошку.

— … я даже не помню, как ей ребёнка сделал, — честно признался я, — но это не снимает с меня кровных обязательств. Да и есть у меня подозрения, что там богиня Инари приложила к этому руку.

Света задумалась, комкая в руках влажный платок. Кажется, к ней возвращалось критическое мышление. Она даже сделала несколько пассов руками, после чего взгляд её ощутимо протрезвел.

— И если уж ты вспомнила про душ, то ты в пене выглядела значительно сексуальнее, чем Вулканова, — сделал я весьма неоднозначный комплимент, напоминая про наш первый поцелуй, за что тут же и поплатился.

— Ах ты, сволочь! Ты её ещё и рассматривал! — лекарка замахнулась на меня платком, но тут же была поймана в объятия и нежно поцелована.

— Виноват! Если смотреть нельзя, в следующий раз щупать буду! — я не выдержал и рассмеялся, видя ошарашенное выражение лица невесты. Она всё-таки стукнула меня ладошкой, но не больно, а больше для острастки.

— Ты знаешь, удивительно, но я рада, что это Тэймэй, а не кто-то неизвестный мне, — задумчиво произнесла лекарка, чуть поёрзав у меня на коленях и устраиваясь поудобней. — Мы уже столько пережили за последние месяцы вместе, что мне гораздо проще принять этот факт, тем более, если вмешалась сама Инари. Богам не противятся.

«Было бы и мне ещё так легко принять факт будущего отцовства», — пронеслось у меня в мыслях.

Глава 16

Исико вместе с дочерью неспешно удалялись от корабля князя Меказики. Вдове князя Инари было о чём подумать. Она боялась даже слово промолвить неудачно, настолько незнакомой и пугающей была та версия дочери, которую она увидела в минуту опасности.

Решительная, жёсткая, кровожадная, безжалостная… Отец гордился бы Тэймэй, но перерезать глотку князю как подзаборной шлюхе?

— Если на Кутиноэрабу засел Ацунаго, то где наша ставка? — прервала размышления матери Тэймэй.

— На Якусиме. Там есть небольшое поселение, хорошо спрятанное в горах, — Исико пыталась приладить керамические вставки к лицу, чтобы восстановить какое-то подобие нормальности облика, но подрагивающие пальцы выдавали с головой её смятение.

— Выбрось это! — махнула рукой Тэймэй, и Исико с удивлением почесала вполне реальный кончик носа, которого у неё не было более десяти лет.

В её испуганном взгляде застыл немой вопрос: «Как это возможно?»

— Иллюзия качественная. Такая же, как кит под нами и многое другое, — пока Исико переваривала ответ дочери, та продолжила уточнять вводные, — кто из ронинов отца остался с нами?

— Анахо и Оке, но без перстня они не…

— Будет им перстень! — Тэймэй в задумчивости повела носом куда-то в сторону и похлопала ладошкой по спине кита, меняя направление его движения. — Мне нужен лекарь под личную клятву о неразглашении.

— Кицуне, зачем тебе такие сложности? Старая Оха всё так же служит нашему роду, — нахмурилась Исико, не понимая требования дочери.

— Старая Оха первой доложила дяде о том, что я стала способна к деторождению! — рыкнула Тэймэй, вспоминая, с какой скоростью распространились слухи о её