Загадка о морском пейзаже - Антон Кротков

Анри приехал на квартиру Гейдена, когда обыск уже подходил к концу. С утра он занимался поисками коляски, чье колесо могло оставить след рядом с местом, где был обнаружен труп адъютанта. Среди десятков обследованных сыщиком наемных экипажей ему пока не удалось найти нужный.

Потом Вильмонт знакомился с документами из рабочего стола погибшего. Но там ему тоже не попалось ничего интересного.

Но зато стоило Вильмонту зайти в квартиру, где шел обыск, как его сразу ждала удача. Среди разложенных на рабочем столе покойного бумаг Анри бросились в глаза несколько листков со столбцами цифр и странными «абракадабровыми» записями. В первое мгновение Анри даже остолбенел от неожиданности. Уж очень они напоминали те листочки, что он видел в блокноте арестованного художника. Пользуясь своей властью, жандармский капитан изъял эти странички и немедленно отправил со своим человеком на расшифровку в Петербург. Ему также удалось добиться разрешения начальства на проведение почерковедческой экспертизы найденных в квартире Гейдена карты и шпионских отчетов.

Здесь же Вильмонт встретил двух своих коллег из питерской охранки: штатских чиновников — коллежского секретаря Золотникова и титулярного советника Сапруянова. Они не испытывали особого желания делиться своей добычей с жандармом. Но ситуация складывалась таким образом, что высокое петербургское начальство назначило именно Вильмонта главным представителем охранки в Гельсингфорсе. Возможно, свою роль сыграло то обстоятельство, что он первым прибыл в город и начал расследование. Да и авторитет особого «летучего отряда», как эффективного подразделения по борьбе с вражеским шпионажем, был очень высок. Поэтому коллегам пришлось показать Вильмонту свои находки. Дело принимало новый неожиданный поворот! Выяснилось, что начальник здешней морской контрразведки капитан первого ранга Авинов поддерживал близкие внеслужебные отношения с погибшим Гейденом. При обыске в квартире адъютанта были обнаружены фотографии, на которых оба офицера были запечатлены в исторических декорациях Венеции, куда ездили на отдых вместе. Были также найдены квитанции из магазинов дорогой одежды за подписью Авинова.

В последующие дни жандармам удалось документально установить, что начальник морской контрразведки регулярно давал адъютанту командующего крупные денежные суммы, приглашал его в дорогие рестораны, оплачивал его счета. Нашлись свидетели, которые показали, что имевший небольшой чин адъютант жил на широкую ногу: великолепно одевался, у него часто появлялись дорогие вещи, которые он не смог бы купить на свое относительно небольшое жалованье.

Казалось, тайна разгадана. Теперь уже мало кто сомневался в том, что в Гельсингфорсе работала шпионская сеть из завербованных германской разведкой флотских офицеров. А руководителем ее скорей всего являлся человек, которому по роду своей деятельности было положено бороться с военной разведкой противника.

Трепет ужаса прошел по флоту. Все понимали, что предательство всего нескольких человек в случае войны могло обойтись флоту в десятки внезапно потопленных противником лучших боевых кораблей и в тысячи жизней. При самом же худшем развитии событий Петербург мог остаться без защиты перед лицом врага. Признаться, в те первые часы и дни и у Анри сжимало горло от ужаса.

Нельзя было исключить, что хорошо законспирированные агенты имелись также в Кронштадте и в других крупных базах Балтийского флота. В адмиралтействе и Генеральном штабе теперь уже никто не сомневался в том, что немцы замышляют осуществить разбойничий рейд своих миноносцев накануне или же непосредственно во время дружеского визита в Кронштадт французской военной эскадры. Ведь об этом грядущем событии с восторгом писали все русские и французские газеты, лишь подогревая раздражение германцев.

Одной из главных целей намеченной вероломной атаки вполне могла стать царская яхта. Хотя еще вчера ни один здравомыслящий политик в России не смог бы поверить в то, что угроза русскому императору может исходить не от каких-нибудь лишенных чести нигилистов с их самопальными бомбами, а от родственной Романовым династии Гогенцоллернов, представитель которой управлял Германией. Однако мир неумолимо менялся, становился жестче и прагматичнее. Уходила в небытие золотая эпоха рыцарства, когда войны не начинались без обмена ультиматумами.

Германия быстро крепла, наращивала мускулы. А сила всегда искушает не только людей, но и государства. Одержанные победы лишь укрепляли веру недавно объединенной «железом и кровью» Бисмарком в единый монолит нации в свое превосходство над другими европейскими народами. Обделенная колониями, милитаризированная Германия с завистью взирала на соседей и точила молодые когти. Ее народ и правительство охватил захватнический азарт. Богатая Франция с ее заморскими территориями виделась немцам их законной добычей. И это было бы так, если бы в ход недавней Франко-прусской войны не вмешалась Россия, которая стала спасительницей Франции.

Итак, всего через несколько месяцев должно было состояться эпохальное событие — заключение военно-политического союза между Россией и Францией. После своего недавнего сокрушительного поражения от Пруссии Франция очень нуждалась в таком мощном союзнике на континенте, как Россия.

В то же время, отправив канцлера Бисмарка в отставку, молодой германский император Вильгельм II поспешил отказаться от Союза трех императоров[26], в течение долгого времени закреплявшего дружественные отношения Германии и России. Амбициозный Вильгельм предпочитал видеть в качестве своего главного союзника Австро-Венгрию, наиболее опасного соперника России на Балканах. Таким образом, в Европе складывался новый баланс сил. Весной 1890 года, после того как Германия отказалась возобновить русско-германский договор, французские власти тут же искусно воспользовались сложной для России ситуацией. Чтобы завоевать расположение Александра III, французские власти 29 мая 1890 года арестовали в Париже большую группу (27 человек) русских политических эмигрантов. При этом французская полиция не погнушалась услугами провокатора.

Впечатленный столь дружественным жестом, Александр III — лидер авторитарной империи, согласился пойти на союз с демократической республикой. Европа пребывала в изумлении. Германия же вела себя как неверная жена, которая открыто ищет связи на стороне и в то же время ревниво следит, чтобы брошенный муж не подыскал ей замену. Когда о франко-русских переговорах узнали в Берлине, русскому послу ясно дали понять, что Германия не станет спокойно наблюдать за созданием не дружественного ей союза. И немцы не замедлили предпринять целый ряд враждебных шагов в отношении восточного соседа, в том числе пригрозили началом таможенной войны. В немецких газетах была развернута антироссийская кампания.

Впрочем, объективно говоря, Германии действительно было чего опасаться. В предварительной консультативной переписке между дипломатическими ведомствами России и Франции обсуждалось, что заключившие союз страны возьмут на себя обязательство немедленно оказать военную помощь своему союзнику, если он подвергнется нападению со стороны третьего государства.

Известие, что в июле в Кронштадт с визитом прибудет эскадра адмирала Авелана, должно было подтолкнуть немцев к решительным действиям. Так что версия о готовящейся атаке германских миноносцев никому из специалистов не казалась фантастической.

Правда, Вильмонта смущало, что обнаруженные при обыске в квартире адъютанта документы оказались либо незашифрованными, либо при их составлении использовался очень простой шифр, вроде того, коим были закодированы записи в блокноте арестованного художника. Трудно было поверить, что одна из сильнейших разведок мира при подготовке столь важной операции применяет непрофессиональные коды, крайне неустойчивые к расшифровке.

Однако на фоне замаячившего на горизонте призрака германской агрессии, кого из высокого начальства могли заинтересовать сомнения какого-то капитана контрразведки?! Тем более что угроза с каждым днем приобретала все более конкретные очертания: некоторые найденные в квартире адъютанта и расшифрованные сообщения прямо указывали на то, что обладающий, в силу своего служебного положения, доступом к самой секретной информации, помощник гельсингфорского адмирала мог регулярно докладывать своим хозяевам о местонахождении и передвижениях конкретных боевых кораблей и царской яхты. Например, одно присланное ему задание гласило: «Следи за крейсерами. Дай знать, когда они выйдут в Либаву». Именно из дивизии крейсеров выделялись главные силы для охраны «Полярной звезды» во время ее выходов в море!

Многие влиятельные силы в Петербурге и в Париже были заинтересованы в раздувании так кстати подвернувшейся им шпионской истории. Если это и была талантливая инсценировка, то очень своевременная. Образно выражаясь, сухие дрова давно ожидали, когда кто-нибудь поднесет к ним зажженную спичку. Стремительно идущая путем модернизации и богатеющая на этом пути, Франция постепенно превращалась в главного экономического донора дряхлеющей Российской империи. Французские финансисты очень ловко сыграли на ухудшении русско-германских отношений. Парижские банки быстро скупили русские ценные бумаги, выброшенные на фондовый рынок Германии.