Основатели кланов I: Исход - Рэндалл Биллс

Он протянул руки и прижал её к себе: его объятия – защита от воспоминаний, преследующих её.

Андрей оглянулся через плечо на Николая, в этот момент исчезающего в толпе. Иначе, чем перед отцом, перед ним люди расступались испуганно. Хотя Андрей видел множество сочувствующих лиц, Николай двигался сквозь людскую массу так, словно его окружала решетка, отталкивая всякого, кто мог оказаться на его пути и высказать ему свои соболезнования.

Хочешь ли ты в самом деле быть одиноким, брат? Есть ли у тебя вообще выбор?

Впервые в жизни Андрей увидел своего брата в новом свете. В свете, который исходил из слов Даны, который заставлял Николая отбрасывать новую тень. Первую отчетливую тень, которую он увидел за своим братом.

Эти очертания, хотя и находились ещё далеко и виделись нечетко, вернули страх.

20

Военная академия Эдема, Новая Москва

Норафф, Эдем

Миры Пентагона

8 ноября 2800 года

Ещё не успел замолкнуть звонок, возвещающий об окончании занятий, а студенты уже повскакивали со своих мест и, едва сдерживаясь, заторопились к выходу.

– Для тех, кого это касается: не забудьте сдать ваши последние курсовые для допуска к экзамену, – сказал Андрей достаточно громко, чтобы быть услышанным, несмотря на шум. – Кто не сдаст мне работу до завтра ноль-девять сотен, не будет допущен к выпускному.

Ему ответом был хор голосов, выкрикивающих «Ут!», однако студенты по-прежнему целеустремленно прорывались к двери и к свободе, которую тяжким трудом зарабатывали последние четыре с половиной года. Выражение «ут» заняло за это время свое место в кадетском лексиконе настолько прочно, что Андрей уже почти перестал придавать этому значение.

Почти.

Только Андрей отложил в сторону книгу – «Жестянки и пинки» генерала в отставке Дагмара Ли – выдержки из которой читал вслух студентам, как его взгляд упал на Сэмюэла Хельмера. Сардоническая ухмылка на лице кадета пылала, словно дульное отверстие ППЧ.

Совершенно верно, Сэмюэл. Я имел в виду именно тебя. После стольких лет ты всё ещё носишься со своим высокомерием.

В этот момент Сэмюэл легонько кивнул головой, словно хотел подтвердить мысли Андрея. Потом он повернулся к своим друзьям, спешащим к выходу, чей смех доносился уже от дверей. Судя по тембру, они как раз обсуждали планы на вечер – планы, в которых главную роль играло гигантское количество алкогольных напитков. Прежде всего, конечно – самогона «от Сэмми».

Достучался ли я, в конце концов, до тебя – наперекор страхам, которые я, очевидно, пробудил в тебе за последние годы? Или это всего лишь твоя заявка на поступление в часть моего брата, которая, как тебе кажется, дает тебе право не обращать больше внимания намой слова?

Андрей улыбнулся, оценив комичность ситуации. А какая, собственно, разница? Да никакой, по крайней мере – для Сэмюэла. Я сделал все, что мог.

Андрей помотал головой и стал быстро собирать вещи. Потом несколько замедлил темп движений. Зародившееся в последние недели напряжение становилось патологическим. Ему нужно подумать о своем завтрашнем дне рождения, об одиночестве и холоде, которые распространялись от пустого места в кровати рядом с ним. Он догадывался, что Дана исхитрится передать ему весточку, посланную, скорее всего, за несколько дней, а то и недель загодя с какого-нибудь только что открытого мира в скоплении Керенского. Потому что, несмотря на длительное время, проведенное ими в разлуке с момента досрочной сдачи Даной выпускных экзаменов и её вступления в СОЗЛ, ей всегда удавалось провести с ним на его день рождения хотя бы несколько часов. Однако на этот раз, невзирая на их совместные усилия – не такие уж маленькие, учтывая тот факт, что я ВСЕГО ЛИШЬ преподаватель академии – все выглядело так, что побыть вместе не получится.

Андрей попытался отогнать эти мысли пожатием плеч, однако привкус разочарования остался, словно аромат особо противного лекарства на языке – и он невольно скривился.

– Майор Керенский?

Андрей поднял глаза и увидел двоих военных полицейских, воздвигшихся над ним. За их плечами можно было увидеть, как спешащие к выходу студенты, любопытствуя, выворачивают шеи, чтобы незаметно оглянуться. Такое и в самом деле не каждый день увидишь.

– Да, – ответил Андрей и приветливо кивнул обоим. Как он с удовольствием заметил, один из полицейских чинов был высок и худ, в то время, как другой – приземист и коренаст.

– Сэр, я – лейтенант Харди, – начал длинный и худой, отдавая несколько преувеличенно четкий салют.

Андрей небрежно вскинул руку в ответном салюте.

– Это мой партнер, лейтенант Тиллмук, – продолжил полисмен, указывая на своего сопровождающего ростом поменьше. Тот также отдал честь и Андрей снова поднял руку.

– Что я могу для вас сделать?

– Сэр, в данный момент мы ведём следствие и надеемся, что вы сможете нам помочь.

– С удовольствием. Пойдём отсюда куда-нибудь? – спросил Андрей и бросил взгляд на дверь, чтобы убедиться, что последний студент покинул аудиторию и закрыл за собой дверь.

– В этом нет необходимости, сэр? У вас найдется для нас время?

– Конечно же. Неплохой тайминг, у меня как раз кончился последний на сегодня урок, – ответил Андрей, потянул за спинку стул, сел и с улыбкой взглянул на обоих полицейских. – Хотя, впрочем, похоже, что это не тайминг. Вы просто точно знали, когда прийти. Садитесь, – предложил он, указывая на передний ряд парт.

– Мы предпочитаем постоять, сэр.

– Как вам будет угодно. Итак, о чем пойдет речь?

– Мы не уполномочены об этом говорить, сэр.

Андрей бесчувственно улыбнулся. Конечно же. Он может до конца дней прослужить в СОЗЛ, но некоторые аспекты военной службы по-прежнему будут сводить его с ума.

– О'кей. Итак, спрашивайте.

– Нам бы хотелось узнать, где вы были минувшей ночью, – начал лейтенант Харди. Андрей перевел взгляд с Харди, которого в мыслях немедленно окрестил «Тарапунькой», на лейтенанта Тиллмука, «Штепселя». Ну просто очень подходит. Потом опять взглянул на Харди. Нельзя было сказать, чтобы тот выглядел придурком, однако распределение мозговых извилин, похоже, было произведено явно в пользу Тиллмука. Скорее всего, люди частенько недооценивают его, потому что он толстый и маленький… но эти глаза… Взгляд в глаза Тиллмука убедил Андрея в том, что этот человек не упустит ни одной, самой незначительной детали вокруг себя.

Андрей вспомнил времена, когда подобная встреча вполне могла совершенно выбить его из колеи, посеять сомнения вплоть до паранойи. Он сардонически улыбнулся.

– Я был в баре «Холмы Нойбл». – Ха, как минимум кто-то на этой планете интересуется мною. Улыбка искривилась ещё больше. Н-да, ещё не все демоны изгнаны…

– И вы были там с…

– Я что, должен перечислить всех, кто сидел в баре?

– А вы можете это сделать?

Взгляд Андрея упал на приземистого человечка. Культурный, приглушенный тембр голоса подтвердил его первоначальную оценку.

– Нет, скорее всего, хотя я знаю имена большинства из них.

– Хорошая память? Андрей пожал плечами.

– Ну, так как в последнее время столько частей были сменены, получается, что я там стал кем-то вроде завсегдатая. Я немного знаю о тамошних людях и, конечно же, знаком с большинством из тех, кто там часто бывает.

– Сэр, – прервал его Тарапунька, – вы не могли бы нам сказать, с кем именно вы там находились?

– Конечно. Обычные подозреваемые: Джейсон, Уиндхэм, Раймонд и Карсон.

– Вы говорите о майорах Торинсоне и Сайнце, а также о полковнике Хатибе и генерал-майоре Карсоне?

– Так точно.

– Сэр, как долго они там находились?

Андрей сменил позицию на стуле и услышал, как его позвоночник отчетливо хрустнул. Стареем, Андрюша? Скорее всего, как минимум, студенты полагали именно так. Завтра, значит, тридцать три? Как долго я, собственно, преподаю тут? Он ухмыльнулся. Слишком долго.

– Сэр?

Андрей попытался сконцентрироваться, так как заметил, что ещё не дал собеседникам ответа. День рождения без Даны, похоже, выбил меня из колеи гораздо сильнее, чем я думал.

– Прошу прощения, лейтенант. Я думаю, я был там примерно до двадцати трех ноль-ноль.

– Вы, случайно, не знаете, когда точно вы ушли?

– Увы, нет, – ответил Андрей и покачал головой. – У меня не было причин глядеть на часы, когда я ушел оттуда. Особенно потому, что уже и так было поздно. Я помню, что смотрел на них, когда отправился в туалет, тогда было двадцать два ноль-ноль. Полагаю, я ушел где-то через час.