Небом крещенные - Виктор Трихманенко

Услышав про это, Вадим пошел прямо к Богданову.

— Товарищ гвардии майор, разрешите слетать мне.

— Да найдется пилот. Почему именно тебе?

— Бы даже не представляете, как мне нужно, товарищ гвардии майор.

— Скажи зачем, тогда пошлю.

— Товарищ гвардии майор!..

— Ладно, готовься. Пользуйся добротой своего бывшего комэска.

Снаряженный в путь ПО-2, этот разъездной старый шарабан, стоял на левом фланге шеренги истребителей. Пилот в ожидании пассажира кружил около самолета. Похоже, нервничал.

— Кажись, они едут, — сказал механик.

Вадим посмотрел: по бетонке прытко катил командирский "виллис".

В глазах Пересветовой промелькнуло радостное удивление, когда она увидела Вадима.

— Вы пришли меня проводить?

— Почему? Я повезу вас, Варвара Александровна.

— Я очень рада! — Пересветова протянула ему обе руки. Она не подозревала, какой восторг вызвала этим жестом в сердце пилота.

Уселись в кабины двухместного ПО-2 — пилот впереди, пассажир сзади. Краешком глаза Вадим заметил, что стоит на краю бетонки начштаба, показывая руками крест, а к самолету бежит от него посыльный. Хотят задержать вылет? Может быть, пилот не устраивает майора Мороза? В таком случае Вадим ничего не слышал и ничего не видел.

— От винта! — крикнул он механику.

— Есть от винта!

Затарахтел несильный моторчик. Вадим дал газ и повел коробчатую машину на взлет. Главное — оторваться от земли, а там пусть что хотят, то и делают — радио на ПО-2 кет.

Вадим шел по маршруту, строго соблюдая все правила. Не снижался больше положенного, не делал резких маневров. С каким-либо другим пассажиром он не преминул бы воспользоваться свободой бесконтрольного полета: можно бы отвернуть к плавням, погонять уток. Присутствие на борту Пересветовой вызывало в кем чувство глубокой ответственности, и он не знал, почему это так.

На аэродроме у штаба дивизии Вадим сажал машину, призывая все свое умение. Притер.

Ему пришлось ожидать пассажирку больше двух часов.

А Варя Пересветова читала в то время лекцию для маноров и подполковников, присутствовал сам комдив Божко. Радиолокаторов при авиачастях на Востоке тогда еще не было. Ленинградцы привезли с собой первый "Редут". Никто в дивизии не знал тонкую технику так хорошо, как сапа хозяйка "Редута". Развертка, директоркая антенна, электронный лепесток — все это становилось понятным солидным слушателям. Как не понять, если такая умница да красавица лекцию читает! Даже те, кто привык дремать, на лекциях, нынче уснуть не могли.

После лекции все вышли во двор, где была развернута станция. Тонкие пальцы Пересветовой прикоснулись к ручкам настройки и тумблерам — по экрану побежал радиус развертки, засветились точечные импульсы воздушных целей.

Это было первое свидание дальневосточников с радиолокацией.

Да, события развивались стремительно, быстрее, чем обычно в подобной ситуации, — словно торопила их сама судьба, уверенная в неизбежности ею задуманного…

По утрам сильно примораживало, хотя снега еще не было. На кустах, тянувшихся вдоль дороги, листья пожелтели, но не успели опасть, и мороз прихватил их белой вязью к веткам, сберегая на зиму искусственные цветы. Окаменевшая тропинка звенела под сапогами.

Со стороны аэродрома шел летчик в меховой куртке и в щеголеватой фуражке блинчиком. От села шагала мелкой поступью девушка в шинели. Видно, они не сговаривались встретиться здесь; заприметив друг друга, узнав, к обоюдному изумлению, друг друга, бросились бежать. И то, что произошло дальше, выглядело настолько естественно, что они даже не смутились. А ведь это был их первый поцелуй.

Когда Варя рассказывала о своем родном местечке на берегу Западной Двины, о простом и умном человеке с жесткой щеточкой усов, о полудикой ватаге десятого "А", перед Вадимом возникала живая картина, очень понятная ему и будто даже виденная им раньше. Столь же близок для Вари был его рассказ о школе в донецком поселке; лишь одного она не могла взять в толк: что такое Горячий Ключ?

Порой они умолкали. Шли, не разговаривая, в течение долгих минут, шли в сторону аэродрома или в сторону села — этого не замечали, это было совершенно неважно.

— А между прочим, я скоро должна уехать. Меня переводят в другую часть, — объявила вдруг Варя.

Вадим остановился, побледнел.

— Куда? Почему?

— Есть тут один человек, который давно хочет от меня избавиться, — сказала Варя.

— Кто?!

— Один из начальников.

— Назови мне его, назови!

— Не горячись, потому что формально к нему не придерешься. Перевод предполагается в интересах службы и даже с повышением.

Новость эта сразила Вадима. Мысли в голове вертелись лихорадочно. Что делать? Как отвести надвигающуюся беду — ведь оба они в погонах, оба служат, и неизвестно, куда пошлют их завтра.

— Выходи за меня замуж… — сказал Вадим. Он выговорил эти слова как-то неожиданно для себя, они сами слетели с губ.

Девушка повела взглядом карих глаз — строго, испытующе.

— Для того, чтобы меня оставили в полку?

Нет, что ты! — Малейший намек на неискренность больно ранил Вадима.

— Выйти замуж… — Она улыбнулась задумчиво.

Он только вздохнул.

— Семейная жизнь до сих пор казалась мне чем-то далеким, потусторонним. Когда мама в письмах интересовалась насчет моего возможного замужества, я только смеялась.

— А я, откровенно тебе скажу, был твердо уверен, что до тридцати лет и не подумаю жениться.

По воскресеньям на городском рынке собиралась толкучка, где можно было купить решительно все, если хорошенько поискать, — от самодельной зажигалки до кимоно с плеча восточного императора. В первые послевоенные годы ни один уважающий себя город не обходился без толкучки, а тем более такой, как этот, стоявший на перекрестке дорог, куда приезжало и откуда уезжало множество разного люда, где было всегда тесно и шумно. Полки промтоварных магазинов пустовали, толкучка, несмотря на все притеснения горсовета, процветала.

Молодоженам нужны были туфли. В Варином чемодане нашлось несколько платьев, сшитых еще в школьные годы, изящный легкий костюмчик нашелся, который с двумя разными вставочками на груди можно было носить и так и этак, а вот туфель не было. Не обувать же сапожки. Они хоть и на полувысоких каблуках, ко под штатское платье не годятся, не то.

Послезавтра — свадьба, на которую приглашена вся эскадрилья. Срочно нужны туфли.

Варя с презрением отворачивалась от пестро украшенных туфель кустарного производства. Иной товар нравился, да не подходил по цене. После свадебных приготовлений оставалось у них денег ровно три тысячи.

Второй час блукали они в рыночной толпе, как в густом лесу. На свой вкус Вадим давно бы уже купил те туфли. Несколько раз он принимался расхваливать товар вместе с продавцом, но Варя, сердясь, отходила прочь. Вадим послушно следовал за нею, впервые испытывая на себе действие женского каприза. Давит, как перегрузка на глубоком вираже. Однако надо терпеть и беречь покой жены — она такая нервная стала в последние дни, что просто невозможно.

Мимо Вадима, сквозь толпу Варя устремила острый взгляд горлицы. Что-то увидела. Перед нею расступались, когда она пошла туда.

Посиневший от холода старик держал в заскорузлых руках нечто нездешнее, небазарное. На первый взгляд — простая "лодочка", но во что она превратилась на Вариной ножке! Ничего подобного Вадиму не приходилось видеть.

— Сколько? — спросил он.

— Две семьсот, — прохрипел старик. И пожал при этом плечами: приходится, дескать, отдавать товар за бесценок, ничего не поделаешь.

Вадим выхватил из кармана деньги. Но старик почему-то не спешил отдавать Варе вторую туфлю.

— Две семьсот — деньгами и кило масла, — уточнил он цепу.

Где тут взять кило масла? В городе его ни за какие деньги не купишь. Вадим решил, что лучше увеличить сумму.

— Отдавайте за три тыщи.

Старик покачал головой:

— Что теперь деньги? Вода! А почему вы не хотите прибавить кило масла? Военным же дают на паек.

— Но мы ведь не носим его в карманах, — резонно заметил Вадим.

Варе туфли понравились. В то время как продавец не выпускал из рук второй башмачок, она столь же прочно завладела первым.

— Поедем к нам, дома мы найдем килограмм масла, — предложила она.

— А где вы живете? — спросил старик.

— Не очень далеко, — ответила Варя.

Вадим взял ее за локоть, хотел предупредить о чем-то, но сна высвободила руку.

— Как мы поедем, у вас есть машина? — поинтересовался старик. Наконец-то он отдал Варе и вторую туфельку. Теперь ему ничего не оставалось, как идти за ними.

— Машина? — переспросила Варя. — Здесь уйма попутных машин, каждые пять минут идут.