Череп на рукаве - Ник Перумов

Ни пули, ни снаряды, ни огонь лемуров сегодня не остановят.

С грохотом и топотом бежали нам на подмогу ополченцы, падая у бойниц и открывая стрельбу.

Считанные минуты прошли с того мига, как мы увидели наступающих, а они уже заполнили всё пространство вокруг нашей «крепости Ингельсберг», одолели ров, и теперь им оставалось не больше двух десятков метров до стен. Все окна первого этажа тщательно закрыты тяжёлыми решётками и стальными ставнями ( лишнее подтверждение того, что «культурный центр» строили ещё и как цитадель, где в случае надобности можно будет отсидеться ); но едва ли это всё особенно сильно задержит сошедших с ума аборигенов Зеты-пять. Сегодня они и сталь зубами перегрызут...

Я видел, как из замершей БМД выскакивали очумелые танкисты. Они успели расстрелять, наверное, почти весь боекомплект, пушка у них снабжена автоматом заряжания; и сейчас им там оставаться было явно незачем. Лемуры просто завалят машины, и тогда, наверное, даже самого мощного движка не хватит, чтобы сдвинуть эту живую тяжесть.

Танкисты опрометью бежали к чуть приоткрывшимся дверям. За дверями сейчас наверняка весь резервный взвод во главе с самим лейтенантом – ждут, готовятся захлопнуть створки перед самым лемурьим носом.

– Хань! Отсеки тварей! Огнемёт! Завесу за спиной у наших! – скомандовал я.

Получилось неплохо. Поток пуль и жидкого пламени на самом деле отсёк визжащий клин лемуров, в самоубийственном усилии бросившийся в погоню за танкистами. Ребята насилу успели проскочить.

Хочется верить, что остальным экипажам тоже повезло.

– Не выдавай, братцы! – вдруг совершенно не в обычаях «стержневой нации» завопил ополченец рядом со мной, чуть ли не до половины высовываясь в бойницу и паля вниз из крупнокалиберного дробовика. Мельком я подумал, что такое оружие – в самый раз против мелких лемуров.

...И на какую-то минуту мы, наверное, их всё-таки приостановили. Но только на одну минуту. Раскалились стволы пулемётов, у огнемётчиков кончалась зажигательная смесь, пол устилал ковёр стреляных гильз, а лемуры неё шли и шли, и сходил с ума от невероятного обилия целей мой слишком умный «ефрейторский» прицел...

Голос лейтенанта загремел в наушнике как раз вовремя.

– Всем, всем, всем! Оставить амбразуры! Повторяю, оставить амбразуры, отходим вниз! Все – вниз, в подвалы! За собой закрывать все двери, какие только сможете! Не медлить, по счёту «пять» – все вниз! Начинаю отсчёт – один... два... три...

– Отходим! – крикнул я своему отделению и ополченцам. – Приказ лейтенанта!

Моё отделение повиновалось мгновенно. Словно ребята только этого и ждали. Впрочем, их осуждать трудно – вид катящихся живых волн способен свести с ума кого угодно.

Вниз, вниз, вниз. Вой и визг лемуров слышен был сквозь все стены и перекрытия. Коричневое море со всего размаха ударило в рукотворную скалу, забилось, заплескалось...

Сейчас они полезут наверх, подумал я. Построят живые пирамиды и полезут. А может, им хватит и мельчайших выступов стены. Ловкие, лёгкие и цепкие обитатели исполинских лесов, где деревья стараются принять на себя часть тяжести небесного свода, – что им стоит вскарабкаться до не столь уж высокого третьего этажа? А потом – они протиснутся внутрь... мы продержались бы ещё какое-то время, но потом у нас бы просто кончились патроны. И стоит лемурам ворваться в одном месте, как это будет означать конец.

Мы бежали вниз. Я – последним. Раздва-кряка я послал вперёд. Решительно не желаю вытаскивать этого недотёпу из маленьких, но хватких лемурьих ручонок.

Лейтенант встретил нас на пороге подвала. Надо сказать, что подвал запирался более чем внушительной дверью, укреплённой толстыми железными полосами – такую не вдруг сломаешь и не вдруг прогрызёшь.

– Вниз, ефрейтор, вниз! Всё отделение – вниз!

Куда же тут можно ещё дальше?..

Оказалось, что можно. Оказалось, что бомбоубежище здесь таки есть. Просторное, глубокое, настоящее. Укрытое по меньшей мере в двадцати метрах под поверхностью земли. Здесь легко поместилось всё население Ингельсберга и ещё оставалось порядком места.

И двери, которыми закрывалось подземелье, сделали бы честь любому стратегическому бункеру. Сколько же средств в это было вбухано?.. Или – заподозрил я – Зета-пять не простая фермерская планетка, осваиваемая и заселяемая в соответствии с Гомстед-актом?

Мы наконец перевели дух.

Лейтенант приказал провести перекличку. Все оказались в наличии, даже танкисты, которых я уже было записал в смертники.

– Ребята, – без всяких церемоний сказал лейтенант. – Штаб сверху, – он ткнул в потолок, – приказал прекратить сопротивление, забаррикадироваться в укрытии и ждать дальнейших указаний. Они сняли эту баталию со спутника. Штаб говорит, что весь Ингельсберг затоплен лемурами. Их тут не меньше нескольких миллионов, по их оценкам.

Кто-то из десантников сдавленно охнул.

– Я тоже не поверил, – сказал лейтенант. Сейчас его не возмутило столь бесцеремонное «наличие отсутствия боевого духа». – Несколько миллионов – да столько, по прикидкам, не набиралось и на всей планете. И что – они все сюда на крыльях прилетели? Под землёй пробрались?.. Короче, неважно. Ребята, скрывать от вас не буду... штаб решил, что настал удобный момент покончить со всем лемурьим восстанием. Догадываетесь, каким способом?

Ну конечно, подумал я. Действительно, с точки зрения отвлечённой стратегии можно достичь прекрасного результата. Несколько миллионов врагов и всего лишь полусотня своих солдат. Ну и пять тысяч гражданских, но это тоже наверняка в пределах «допустимых потерь».

Прекрасное решение. Не спорю. Но как же глупо...

– Конечно, бомба, – проговорил лейтенант. – Они запускают первый бомбардировщик. На клипере нет ракет достаточной мощности, чтоб достать до нас. Бомбовоз пройдёт над нами и вывалит свой груз. Взрыв будет воздушным, порядка ста килотонн. В штабе полагают, что этого достаточно. По идее, убежище должно выдержать. Его проектировали на двести килотонн.

Раздва-кряк взмемекнул дурным голосом и едва не повалился в обморок. Хорошо ещё, с двух сторон его придержали Хань и Мумба. А то позору не оберёшься.

– Поэтому мы остаёмся здесь, – подытожил лейтенант. – После... экстерминации враждебных форм жизни мы должны будем вывести гражданских лиц в место эвакуации. Но это случится ещё через семьдесят часов. Запасов воды и продовольствия тут на месяц. Фильтры в порядке. Так что можете отдыхать, взвод. Всё ясно? Это приказ! Разрешаю в виде исключения сыграть в карты.

...Сидеть и ждать, когда на тебя сбросят стокилотонный атомный заряд, – невеликое удовольствие, должен я вам доложить. А тут ещё местные. Пристали как банный лист – почему мы ушли от бойниц и чего ждём теперь. Лейтенант категорически запретил нам – «для невнесения паники» – говорить о готовящемся ударе. Наконец нас оставили в покое.