Бандитская Одесса 9. Бандиты эпохи «демократии» - Виктор Файтельберг-Бланк

— Если незнакомые люди будут предлагать зеленые сотки, не бери. Ты прав. Комитет лютует, слышал из одного верного источника, что за девять дней траура у них, по плану, — арестовать всех валютчиков в районе торгсина. Не мне тебе советовать, — сказал Нюма. — Ты человек взрослый, но на твоем месте я бы уносил ноги отсюда, пока не сцапали.

Поблагодарив за совет, Фиксатый постарался быстрее ретироваться. Нюма занял его место. Прошло полдня, но фарту не было. Те, кого караулил он, так я не появились.

Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Ожидание тянулось бесконечно долго. Сигареты сгорали намного быстрее. Нюма смял в руке очередную пустую пачку, прицелился и послал ее точным броском в урну. В этот момент чья-то рука легла ему на плечо. Он обернулся, и легкая дрожь пробежала по его телу. Сзади стоял тот, кого меньше всего хотелось видеть в данный момент, — один из людей, доверивших ему чемоданчик с долларами. Это был Сема Чистый, такое прозвище он получил не за соблюдение правил гигиены, а за то, что любил делать все чужими руками, не пачкая собственных. Милиции было известно, что Чистый связан с криминалом, но «пришить» ему что-либо было невозможно из-за отсутствия состава преступления. То исчезали свидетели, то не хватало улик, обрезались все нити, ведущие к Чистому и его банде. Это были такие люди, которые могли превратить проблему притока наличности в досрочное окончание жизни. Зная об этом, Нюма поежился: заикнись он о пропаже чемоданчика, его участь будет тут же предрешена.

— Я за тобой уже полчаса наблюдаю. Ты должен заниматься делами, а не прохлаждаться возле торгсина, — наставительно сказал Сема.

— А я и занимаюсь делами, — сказал посредник, напуская на себя деловой вид. — В данный момент я должен дождаться друга, с которым мы провернем нашу операцию. Как бы в подтверждение его слов, выйдя из-за угла магазина, появился его кореш — Вова Чапа.

Чапа обладал импозантной внешностью — долговязый, лысый с пышной каштановой бородой. Будучи ровесником Нюмы, он выглядел гораздо старше своих лет. Это была случайность. Вова не собирался сегодня в торгсин — просто в соседнем доме проживала его пассия. Привычно оглядываясь по сторонам, ногами подбрасывая пожелтевшие листья, бородач приблизился к Семену и Нюме. Работая вместе не первый год, друзья научились понимать друг друга не только с полуслова, а даже с полувзгляда. О предстоящей операции Чапа знал, но сегодняшняя встреча с коллегой была не по плану, поскольку доставка товара была назначена на завтра. Одного беглого взгляда на Нюму Чапе было достаточно, чтобы понять: что-то здесь не так. Поздоровавшись с деловыми партнерами, Вова спросил, все ли остается в силе.

— Да, конечно, — ответил Нюма, — все в ажуре.

— А я, увидев тебя вместе с Семеном Яковлевичем, решил, что операция отменяется, — сказал Чапа.

— Да нет, — проговорил Чистый, — операцию никто не отменял, матч состоится в любую погоду. — Взглянув на свои часы, Семен Яковлевич произнес: — Мне пора, оставляю вас вдвоем. Но помните, что мне нужен положительный результат, и не позднее послезавтра. Если попробуете нас кинуть, то можете себе представить, что вас ожидает. Самые страшные пытки инквизиции покажутся вам раем по сравнению с теми мучениями, которым подвергнут вас мои ребята. Так что до скорого свидания. — С этими словами Семен Яковлевич сел в свой автомобиль, и, обдав друзей облаком дыма, укатил восвояси.

Приятели остались вдвоем. Чувствуя настроение друга, Чала поинтересовался:

— Что случилось?

Нюма сообщил все без утайки. Вова остолбенел.

— Так ты хочешь, сказать, что у тебя украли деньги? И теперь сделка не состоится? Ну а ты стоишь здесь, как на посту, карауля вора. Так что же ты это не сказал Чистому?

— А ты думаешь, он бы поверил? А если бы поверил, ты представляешь, что было бы? Нас бы двоих подвесили за ноги…

— Но я ведь деньги в глаза не видел, — попытался оправдаться Чана. — Я лишь пообещал, что помогу с доставкой товара.

— Ты думаешь, Чистого волнует, кто виноват? Эти люди не будут в этом разбираться и ликвидируют обоих. Так что мы с тобой повязаны.

Чапу прошиб холодный пот, он понял, в какую неприятность втянул его друг.

— Да, влипли мы в маргарин по самые уши, — только и сумел промолвить он, — что будем делать?

— Вечером нужно будет позвонить Боре Годунову, узнать о результатах — сказал Нюма. — А сейчас будем караулить вора.

— Ты пока карауль, — сказал Чапа, — а мне необходимо ненадолго отлучиться. У меня свидание с женщиной, может быть, последнее в жизни. Скоро буду, — сказал он, удаляясь.

После этого Вова направился к соседнему дому и исчез во мраке парадного. Появился он спустя несколько часов, а за это время темнота окутала город. К концу дня ничего не изменилось, никто так и не появился. Не зная, чем себя занять, Нюма перебрал в мозгу различные варианты. Если не появятся похитители, где взять тогда деньги? Но даже с появлением товарища ничего толкового не сумел придумать. Тут у него заурчало в животе, и Нюма ощутил, что проголодался. Во всем теле ощущалась слабость. Нервное напряжение дня требовалось снять рюмкой водки, и он это высказал. Приятель его поддержал. Усевшись в Нюмину машину, друзья поехали в ресторан «Киев». И вот уже через полчаса они сидели в ресторане за сервированным столом, а перед ними на накрахмаленной белоснежной скатерти, аппетитно красовались, источая восхитительные ароматы, различные горячие и холодные закуски, блестела икорка, а в пузатом хрустальном запотевшем графинчике ожидала водка. Налив себе по рюмке горькой, выпив и закусив хрустящим соленым огурчиком, друзья не спеша приступили к трапезе. Через какое-то время Нюма взглянул на часы, стрелки показывали девять — пришло время звонить Борису Ивановичу. Промокнув лоснящиеся губы краешком салфетки, он встал и вышел в коридор. Там на стене располагался телефон.

Через несколько минут он вернулся. Взглянув на него, Чапа понял: полученные новости неутешительны. Присев за стол, Нюма налил себе до краев рюмку и осушил одним глотком.

— Что сказал Годунов, есть результаты? — поинтересовался Вова.

— Ничего хорошего не сказал, машину вскрыли Миха и Юра, магнитолу могут вернуть, однако чемоданчика они в глаза не видели, — вот что сказал Борис Иванович.

— А ты ему веришь? Может, они поделились с ним деньгами, чтобы он это сказал, — вопрошал Чапа.

— Верю, Борис Иванович сидел вместе с отцом. Мой отец спас ему жизнь, предупредив о готовящемся на него покушении. Да и Борис Иванович — человек старой закалки, поэтому не стал бы мне фуфло толкать.

— Если это правда, то где же баксы? — не унимался приятель.

— Сам хотел бы это знать, — ответил Нюма, напрягая память.

Тут он словно воочию увидел, как мечется по аптекам в поисках лекарств, забывая закрыть автомобиль. Это могло случиться где угодно…. Ведь за сегодняшнее утро он исколесил полгорода. Нюма понял — деньги пропали безвозвратно. Но в душе все же теплилась надежда. И поэтому было всего два варианта. Первый — это караулить возле торгсина, а второй — достать нужную сумму. Был и третий вариант, но для затуманенного разума многое незримо. С каждой выпитой рюмкой проблема поиска денег отходила на задний план. Допив графинчик, друзья заказали еще…

Посетители стали расходиться, однако собутыльники продолжали пьянствовать. Душа требовала праздника, но везде чувствовался траур. Когда приятелям принесли счет, взглянув на чек, Вова удивился. Таких денег у него при себе не было, даже сложив вместе финансы, они не могли расплатиться за ужин. Оставив в залог «Ролекс» и золотой перстень, друзья, шатаясь, покинули ресторан….

Глава 2

Сознание, капля за каплей, возвращалось в затуманенный алкоголем мозг. Нюма разлепил веки и с удивлением огляделся. Вокруг была незнакомая обстановка. Он лежал в одежде на алюминиевой раскладушке, из-под которой выглядывали его туфли. Вокруг на полу валялись окурки и пустые бутылки. События вчерашнего вечера помнились с трудом. Пробуждение было тяжким. Похмельный синдром давал о себе знать. Голова раскалывалась, боль становилась нестерпимой. Вдруг перед его взором возникла трехлитровая банка с огуречным рассолом, поданная чьей то заботливой рукой. Выхватив из рук банку, он припал к ней губами и начал жадными глотками поглощать спасительную жидкость.

— Оставь другим, ты здесь не один, — услыхал он над собой гнусавый голос. Нюма приподнялся на локте и обернулся: рядом в старом потертом кресле сидел незнакомый мужик неопрятной наружности, лет пятидесяти. Его взлохмаченная борода топорщилась неестественно в разные стороны. Худое тело покрывала полинявшая майка, утратившая свой первоначальный цвет и выпачканная краской. Майка была неряшливо заправлена в спортивные рейтузы, из которых торчали босые ноги. Красные сонные глаза смотрели настороженно, а костлявые дрожащие руки тянулись к банке.