Индекс Цитирования (СИ) - Чалова Юлия

Если за тобой ведут наблюдение - ты это чувствуешь и неважно, как далеко находится твой противник. Ты чувствуешь его каким -то особым, внутренним чутьем. Дыхание смерти не спутать ни с чем другим. И Макс сотни раз оказывался в такой ситуации, иногда намеренно провоцируя соперника на преждевременный и потому - всегда неудачный - выстрел.

Тройной стеклопакет сдержит пулю и чуть исказит траекторию ее движения, но не сможет задержать ее полностью, ночь безлунная, но довольно звездная, и инфракрасного прицела будет вполне достаточно для выстрела. Конечно, расстояние для точного прицела в ночное время, великовато. Но все же, при должной сноровке обездвижить цель - задача посильная. Сама цель движущаяся и внезапно появляющаяся, но известно, где она может появиться и этот факт скорее играет против них с Ладой. Ветра почти нет - для стрелка в таких непростых условиях это один из лучших подарков.

Лада стала спать немного спокойней и ее чуть напряженное легкое постанывание сменилось мерным и безмятежным дыханием. Она перевернулась на бок и уткнулась носом в его плечо и в другой раз он бы крепко обнял ее, полностью растворяясь в запахе любимой женщины. Но сон не шел и Макс просто старался немного избавиться от внутреннего напряжения, мысленно прокручивая в голове образы обстановки вокруг дома. В том, что враг где-то совсем близко, Макс уже и не сомневался.

Тишина действовала угнетающе и Макс, слегка откатившись на кровати вдоль стены, решил спуститься вниз - еще раз проверить входную дверь.

- Что-то случилось? - сонно спросила Лада.

- Все в порядке, любимая, спи, я просто проверю еще раз вход и вернусь, - успокоил ее Макс, выходя из комнаты.

Не успел он подойти к лестнице, как за окном пронзительно забрехала соседская собака, прорезая своим лаем полнейшую предрассветную тишину. Во дворе раздался резкий звук автоматной очереди и звон разбивающихся стекол. Кто -то обстреливал его внедорожник с одной целью - те, кто находился в доме, должны были себя обнаружить. Движимая инстинктивным страхом, Лада быстро метнулась в сторону окна.

Доли секунды Максу было достаточно, чтоб понять, что происходит.

Он рывком бросился на Ладу, закрывая ее своим телом и уводя от окна, но было слишком поздно. Пронзительная и жгущая боль впилась в спину, словно электрическим разрядом прожигая все тело и оплетая сознание черной, ледяной паутиной. Стремительно погружаясь в обжигающую густую тьму, последним, что слышал Макс, был наполненный ужасом вскрик Лады.

Глава 36.

На какую-то долю мгновения все замирает и я осознаю, что в нас только что стреляли, но Максу удалось меня отбросить от окна, заслонив собой. Перекатываюсь в сторону, как он учил - в безопасную часть огромной постели и в первую секунду от страха не могу пошевелиться.

Рядом со мной, на боку лежит Макс. Из его левой ладони почти выскользнул «Вальтер», видимо когда он заслонял меня собой. Оглядываю Макса сзади и в ужасе замечаю, как по его футболке медленно растекается кровавое пятно, чуть пониже правой лопатки.

- Макс, - тихонько зову его.

Но мне в ответ - полнейшая тишина. Боюсь лишний раз прикоснуться к нему, так как страшно что-то еще дополнительно повредить. Усилием воли беру себя в руки -паниковать буду потом, сейчас надо торопиться с поправкой на то, что я тоже могу находиться под прицелом все того же снайпера.

Осторожно прощупываю пульс на запястье, слава богу, он есть. Макс еще жив. Но я даже не знаю адреса нашего коттеджа, чтоб вызвать скорую. Набираю Смолина, тот мгновенно откликается на звонок.

- В Макса стреляли, он серьезно ранен, без сознания, вызывайте скорую.

- Лада, мы уже едем. Скорую вызовем.

Голос Сергея Викторовича напряжен, но бодр и уверен, мне становится чуть легче, но как только я начинаю думать, насколько серьезной может оказаться рана, сразу накатывает дурнота. Вспоминаю обрывки из курса общей медицинской подготовки и пытаюсь представить возможные последствия.

Рана с правой стороны, чуть ниже лопатки - значит не в сердце. Пробито легкое? Какие артерии задеты? Насколько серьезной может оказаться кровопотеря? Точно понимаю, что самостоятельно сейчас я не могу ничего сделать, главное - обеспечить ему покой до приезда скорой. Но и те, кто в нас стреляли, вряд ли будут просто спокойно слоняться вокруг дома.

Господи, я не переживу второй раз смерть любимого мужчины. Если ты и в самом деле существуешь, то все, что угодно, я готова заплатить за его жизнь всем, что у меня есть, только не надо его убивать. Пожа-ааа-алуйста, - я не замечаю, как начинаю громко плакать и исступленно повторять как мантру одну и ту же фразу.

- Пожалуйста, оставь его в живых. Забери меня, если тебе так нужна чья-то смерть именно сегодня. Пусть он живет дальше!!!

У меня начинается истерика и слезы не приносят облегчения, наоборот с каждой секундой мне становится все хуже. Я снова скатываюсь в ту пропасть, из которой выбиралась ровно пятнадцать лет назад. Я не хочу туда снова.

Даю себе приказ собраться - пусть слезы подождут.

Оглядываю Макса снова и то ли мне так хочется в это верить, то ли на самом деле кровотечение почти остановилось и пятно больше не увеличивается. Прислушиваюсь к его дыханию - слабому, поверхностному, прерывистому. Пытаюсь судорожно сообразить, стоит ли пытаться перевернуть Макса на спину и смогу ли я, хватит ли сил. После секундного размышления принимаю решение не менять его положение до приезда врачей.

Самое главное сделано - Смолин в курсе и уже вызвал скорую. Я на мгновенье представила, что скорая уже едет и что на этот раз они могут успеть. Пусть пожалуйста сейчас они успеют, дороги ведь свободны в такое время. В этой жизни у меня осталась только одна мечта - чтоб врачи успели спасти Макса. Больше мне ничего не надо.

Из секундного забытья меня вырывает резкий грохот где -то у входной двери. Подскакиваю к окну и вижу, что в дверь коттеджа вламываются какие-то люди. И хотя нутром чую, что запирать дверь спальни - совершенно бесполезно, порываюсь сделать именно это. Но не успеваю - дверь распахивается и какой -то мужчина меня сгребает в охапку и отшвыривает на пол.

Пытаюсь чуть привстать, чтоб разглядеть тех, кто ворвался в комнату, но в этот момент один из них находит выключатель и зажигает свет. Передо мной собственной персоной стоит Владислав Германович с перекошенным от ярости лицом, на котором явно мелькают нотки злорадного торжества.

- Ну вот, Лада, мы и встретились.

Я затравленно смотрю на Германыча, но дерзить или острить точно не собираюсь, так как неизвестно, что он сделает с Максом. Надо изо всех сил тянуть время до приезда Смолина и скорой помощи. В том, что Смолин приедет не один, я уже не сомневалась. И да - ни при каких обстоятельствах не злить Ваганова.

Устало выдыхаю и внимательно смотрю на Владислава. Пусть этот разговор потянется еще хотя бы минут пятнадцать. Стараюсь даже не думать о том, сколько минут жизни осталось у Макса в запасе. Я буду бороться за эти минуты, за его минуты до последнего.

- При другой ситуации я бы с тобой поговорил более обстоятельно, но сейчас - нет ни времени, ни желания.

- Так зачем Вы сюда ворвались? Опять хотите меня куда -то увезти? - стараюсь, чтоб мой голос звучал как можно более отстраненно и безэмоционально.

Ваганов усмехается и мне абсолютно не нравится выражение его лица. Как у зверя, готового прямо сейчас наброситься на добычу. Алчного и голодного зверя.

- Нет, тебя никто не увезет. Мы оставим тебя здесь и, - он переводит злорадный взгляд на Макса, - скоро ты встретишься со своим дружком. Даю слово, очень скоро.

Ох, любят эти Вагановы слово давать, Дамир вон тоже не так давно говорил то же самое. И чем оно обернулось. Но у меня хватает ума сдерживаться и не дерзить. И лучше увести тему беседы от Макса.

- Вы кажется искали файлы с моим проектом, даже пытались перекупить их у Василевского? - напоминаю я. Как только перевожу разговор на рабочую тему, неожиданно для себя начинаю чувствовать себя более уверенно.