Тень Александра» - Фредерик Неваль

Раздевшись, я растянулся на постели, тщетно пытаясь уловить легкий ветерок, который проникал через большое открытое окно. Добрых полчаса я крутился и вертелся, безуспешно пытаясь заснуть под громкие звуки клаксонов. Наконец я встал, закрыл окно и задернул занавеску, потом снова со вздохом повалился на постель. Лопасти вентилятора под потолком крутились с тихим шумом — «Ф-р-р, ф-р-р», — что напомнило мне другое ожидание, четыре года назад, в гостинице в Дели.

Было гораздо жарче, чем в Чанаккале, и окна тоже были закрыты, не давая проникнуть в комнату плотному зловонному туману, который постоянно висел над городом. Шум вентилятора не мешал Этти спать крепким сном. Закрыв глаза, я мог ощутить запах его смуглой кожи. Когда мы вернулись во Францию, еще подростками, я часто дрался с грязными мальчишками, которые зажимали носы, когда он проходил мимо, уверяя, что от него плохо пахнет. А я обожал эту экзотическую смесь запахов пряностей, кедра и муската. В то утро в Дели шум машины для вывоза мусора заставил его очнуться от сна. Его золотистые глаза округлились, он задрожал всем телом.

— Этти, что с тобой? Ты плохо себя чувствуешь?

— Я должен был тебя послушаться, — дрожащим голосом проговорил он, с трудом выдавливая из себя слова. — Мы не должны были ходить на ту сторону города…

Он хотел снова увидеть один из тех кварталов, где провел часть своего детства. В получасе ходьбы от гостиницы смуглые ремесленники обрабатывали шкуры животных. Там стояло зловоние, запах мочи, которую использовали для выделки кожи, ее подносили в ведрах и бидонах далиты. Эту работу выполнял Этти многие месяцы вместе с одним из своих дядей, чтобы заработать несколько рупий.

Скрежет металла усилился, и брат прижался ко мне.

— Этти, это всего лишь машина для мусора, — шептал я, гладя его по голове, словно маленького напуганного ребенка.

— Нет… — стонал он. — Если бы ты не проснулся вовремя, они бы тебя укололи, и рана загноилась бы. Нельзя спать так долго, никогда…

Я обнял его за плечи, постарался приподнять его подбородок, а он яростно сжимал веки и мотал головой, словно стараясь прогнать дурной сон. Я даже на мгновение подумал, не спал ли он еще, не случился ли у него приступ сомнамбулизма.

— Что ты говоришь? Этти, проснись.

Он широко открыл полные слез глаза.

— Этти…

— Это не мусорная машина, Морган. Это… это пожиратель мяса, — закончил он почти неслышно.

— Что? — Я чуть не прыснул со смеху. — Этти… оборотней не существует. Даже в Индии.

Я встал и направился к окну.

— Морган! Нет!

— Ну хватит, Этти, не будь смешным! — Я отдернул занавески и широко распахнул окно. — Смотри! Это всего лишь…

Слова замерли на моих губах. Да, там была своего рода машина для вывозки мусора. Небольшой грузовичок с прицепом столетней давности, в который эти странные служащие свалки собирали не пластиковые мешки, наполненные отбросами, не содержимое мусорных баков, а человеческие трупы.

— Морган! Закрой окно! — умолял Этти, закрывая рот и нос углом одеяла.

Но я, словно парализованный, не мог оторвать рук от створок окна. В бедных кварталах Дели тысячи людей спали на улицах, в основном нищие и далиты. Я уже и раньше видел в Индии ужасные картины, мой отец ни от чего меня не ограждал, но он никогда не показывал мне ничего подобного, и я понимал почему. Двое мужчин, работавших на грузовичке, были снабжены длинными палками с металлическими штырями на концах. Они безжалостно колотили ими тела несчастных, которые валялись на улице. Если те не шевелились, они считали их мертвыми и навалом бросали трупы в прицеп.

— Господи… — вздохнул я.

Неожиданно запах перехватил мне горло и меня затошнило.

— Морган! Закрой окно!

С трудом сдерживая рвотный позыв, я закрыл окно и задернул занавеску. Этти свернулся калачиком на постели, и я поспешил к нему, чтобы успокоить. Никогда я не видел, чтобы мой брат так плакал. В одно мгновение в его памяти всплыли те бесчисленные ночи, которые он провел на улице, борясь со сном, чтобы не проснуться от того, что в ляжку вонзается металлический штырь, или, еще хуже, оказаться погребенным под грудой трупов.

— Морган…

— Все кончилось, Этти… Все кончилось…

— Морган?

Теперь я понимал его страх, я его чувствовал. Вас тормошат, но вы так скованы сном…

— Морган!

Вы хотели бы открыть глаза, но это невозможно. И эти люди здесь, со своими пиками, они…

— МОРГАН!

— Я не сплю! — вскричал я, вскакивая с бьющимся сердцем.

— Это видно!

Рядом со мной стояла Амина. Я протер глаза.

— Я… я уснул, извините меня.

— Тебе звонят, — прошептала она, протягивая мне мой сотовый телефон. — Ты не отвечал, и я взяла трубку.

Ничего не соображая, все еще находясь под впечатлением своего кошмарного сна, я прижал маленький телефонный аппарат к уху, а Амина села на край моей кровати. Она была в одной только длинной майке, с голыми ногами.

— Алло?

— Я помешал вам отдыхать, простите.

Тот же голос, что я услышал в Италии на террасе «Ди Риенцо».

— Гелиос? — сдавленным голосом спросил я. — Это вы, не так ли?

Амина побледнела.

— Вы смогли установить контакт?

Я замотал головой, чтобы собраться с мыслями, внезапно меня охватил гнев.

— Вы прекрасно знаете, что да!

— И что?

Я бы поклялся, что в его голосе прозвучали насмешливые нотки, и мое раздражение достигло предела.

— Элвард Тул — клоун!

В телефоне послышался приглушенный смешок.

— Этому «клоуну», как вы изволили выразиться, выпало счастье в один прекрасный день обнаружить интересное местечко. Как говорится, дуракам везет.

— Вы хотите сказать, что он нашел гробницу Ахилла случайно?

— Он откопал храм, в котором была какая-то гробница, если вы позволите мне кратко изложить вам суть дела. Он не знал, что это гробница Ахилла.

— Если эта гробница обнаружена, я не вижу, что мне…

— Она была пуста, — прервал меня Гелиос, — и уже давно. А потом произошел этот… «несчастный случай». Я думаю, что профессор Тул знает, в чем дело. Как он отреагировал на ваш визит?

— Плохо. Я пригрозил ему и почти довел до истерики.

Он снова рассмеялся.

— Если только «почти», то это еще ничего. Гиацинт наверняка довел бы дело до конца.

— Где он?

— Гиацинт? Вам его уже не хватает? Это привело бы его в восторг.

— Он заверил меня, что поедет повидаться с моим братом, — сказал я, стараясь сохранить спокойствие.

— Правда? Вы хотите сказать ему несколько слов?

— Мне нечего ему сказать.

— Я говорю об Этти…

Мне показалось, что на меня вылили ушат холодной воды, в горле у меня пересохло.

— Что за гнусную игру вы ведете?

Я услышал какое-то постукивание, словно Гелиос переставил телефон, и мне пришлось напрячь слух, чтобы разобрать доносившиеся издалека обрывки слов.

«…ти, это… ган. Ты хочешь ему… зать… день? Вот… теле…»

Снова постукивание, потом звук, словно трубку кому-то передали, и голос:

— Мор… ган?

Я услышал голос, который уже не надеялся услышать, и от волнения у меня сжало горло. На мгновение меня охватил страх, что я не в силах буду произнести ни слова.

— Этти? — пробормотал я. — Этти, ты меня слышишь? Это я, Морган!

— Морган… Морган…

— Да, Этти, это я. Ты в порядке?

Молчание.

— Этти! Ответь мне! Ты в порядке?

— Мор… ган.

Он повторил мое имя несколько раз глухим голосом, словно читал мантру,[63] и сердце мое сжалось.

— Этти… я приеду за тобой. Скоро. Очень скоро. Этти? Ты меня слышишь?

Я услышал какой-то звук, похожий на смешок.

— Этти… Ты ведь веришь мне, правда? Я приеду, и мы поедем домой, как раньше. Этти? Мы…

— Да.

— Да? Ты понимаешь, что я тебе говорю?

— Да.

Я невольно улыбнулся.

— Этти… мне тебя так не хватает… я не…

— Да.

Улыбка сползла с моих губ.

— Что — да?

— Да.

— Ты не понимаешь ни слова из того, что я тебе говорю?

— Морган… Морган…

— Да, Этти, это я, это Морган, — тоскливо пробормотал я и добавил: — Твой брат.

Он продолжал повторять мое имя, и Гелиос взял трубку.

— Не пугайтесь, Морган, врачи дали ему лекарство, чтобы он успокоился. Он знает, что это вы.

Я встал и прошелся по комнате. Если бы мне не удалось сохранить остатки самообладания, думаю, я стал бы рвать на себе волосы.

— Вы самая страшная сволочь из всех, кого я когда-либо встречал!

— Он ждет вас, Морган.

Я хотел ответить ему, но он повесил трубку, и, если бы Амина не удержала мою руку, я швырнул бы телефон через всю комнату.

— Ты поговорил с ним? Это правда он?

— Во всяком случае, это его голос. — Я повалился на постель и только тут заметил, что не одет. — Извини, — сказал я, прикрыв живот краем одеяла.