Словно распустившийся цветок - Сири Митчелл

– Хотел бы я знать… Мне казалось… Я готов поклясться, что только вчера работал вот здесь. – И он показал на свой письменный стол.

– Все правильно. – Мистер Тримбл вошел в кабинет и подошел к отцовскому столу. Выдвинув один из ящиков, он достал оттуда стопку бумаг. – Вот, пожалуйста. Все, как вы оставили.

– Я полагал… Собственно, я был уверен, что оставил их вон там. – И отец раскрытой ладонью повел в сторону подоконника. И тут он по-новому взглянул на свой кабинет. – Здесь… кто-то был… Вы полагаете, что здесь побывали воры?

– Не воры, а мистер Тримбл. Он все прибрал.

– Прибрал? – Отец в ужасе воззрился на него. – Но зачем?

– Я не мог ничего найти.

– Что же здесь было искать? Все лежало… прямо здесь. – Эти слова он проговорил таким тоном, словно оплакивал потерю бумаг и образцов, которые видел раньше.

– Но я… мне нужно было знать, что и где лежит. Чтобы лучше помогать вам. И я решил, что должен разложить все по своим местам, чтобы с легкостью найти то, что вам понадобится.

– Но Шарлотта всегда знает, где что находится.

– Да, но она больше вам не ассистирует.

– Но я не… Не представляю, как теперь… Как я буду работать? – Он обернулся ко мне, и от жалости к нему у меня едва не разорвалось сердце, но я приказала себе не давать волю чувствам. Он променял меня на мистера Тримбла, так что пусть теперь сам расхлебывает кашу, которую заварил. – Разве Шарлотта не могла сказать вам, где что лежит?

Вот здесь я почувствовала, что должна вмешаться:

– Нет, папа, не могла. Потому что я должна найти себе супруга, помнишь? Ты сам говорил, что хочешь этого, так что теперь тебе придется подстраиваться под новую схему ведения домашнего хозяйства, которую придумал мистер Тримбл. – Победа была близка. Я уже предчувствовала ее.

Мистер Тримбл презрительно фыркнул:

– Едва ли можно назвать это схемой. Скорее, общепринятыми нормами ведения делопроизводства, когда все вещи лежат в выдвижных ящиках, где им самое место.

– Будь осторожен, папа. В следующий раз он захочет разложить по ящичкам твои носки.

– Мои носки! – Отец в ужасе уставился на своего нового помощника.

– Я не собираюсь делать ничего подобного.

Отец провел рукой по крышке своего стола, словно для того чтобы убедиться, что тот еще здесь.

– Вы не можете… Я не знаю…

Мистер Тримбл взял его под локоть и помог опуститься на стул:

– Просто я не могу помогать вам, если не понимаю, в чем именно должен помогать. И теперь, по моему скромному разумению, я смогу помочь вам гораздо лучше, чем раньше…

Он еще что-то говорил, когда я вышла из комнаты. Мне нужно было срочно прогуляться. Оказаться на вольном воздухе. В естественном порядке вещей!

Я вдруг остановилась в прихожей, резко развернулась и направилась обратно в отцовский кабинет.

– Даже сам Господь не счел нужным ограждать свои пастбища заборами или высаживать цветы в геометрическом порядке! – облегчив душу, я сменила туфельки на крепкие башмаки и отправилась в дебри чеширской глубинки.

Но, придя на свое любимое поле, я застыла в нерешительности, глядя на него и не зная, что делать. Опрометью выскакивая из дома, я даже не прихватила с собой футляр для сбора растений. Впрочем, даже если бы я и взяла его с собой, смысла выискивать интересные экземпляры не было. Меня отстранили и от полевых исследований.

Мне хотелось хорошенько отругать мистера Тримбла, чтобы отвести душу, вот только с моей стороны это было бы дурно, да и, кроме того, он и так занимал мои мысли неоправданно долгое время.

В нескольких милях вдали виднелись башенки Додсли-Манор, и я решила нанести визит мисс Темплтон. Уж она точно поймет меня и посочувствует, а заодно и поддержит. А потом еще и поможет решить, как сдвинуть наш план с мертвой точки.

– На самом деле, все очень просто. – Такое впечатление, она даже удивилась, что я спрашиваю ее о столь очевидных вещах.

– То есть?

– Вы должны начать разрушать его организационную схему, и тогда она наверняка рухнет.

– Разрушать?

– Это похоже на то, как я оставляю свой веер в музыкальной комнате или шляпку в малой гостиной. Затем, когда я прошу принести ее, горничная не может ее найти и впадает в панику, потом начинаю паниковать и я, и вскоре с нами обеими уже случается истерика, которая длится до тех пор, пока я не вспомню, где их забыла.

– То есть, вы хотите сказать, что я должна… сделать… кстати, что именно?

– Я хочу сказать, что заведенный им порядок будет сохраняться лишь до тех пор, пока вещи остаются там, куда он их положил. Поэтому ускорить его крах можно, переложив какую-либо вещь туда, где она находиться не должна.

– И как же я это сделаю? Когда мне больше не разрешается рыться в его бумагах?

– Не знаю. Вы просили моего совета, и я дала вам его. Так что теперь вы должны отплатить мне тем же.

Я решительно расправила плечи:

– Я постараюсь сделать все, что смогу.

– Вот и хорошо! – Со стола рядом она взяла колокольчик и позвонила. Вскоре в дверях появилась горничная, приветствовавшая нас книксеном.

– Я хочу, чтобы ты уложила мои волосы так, как мы с тобой говорили. – Мисс Темплтон обернулась ко мне: – А вы поможете мне решить, какую прическу я должна сделать для бала у лорда Харривика.

– Я не слишком разбираюсь в способах укладки волос. Не думаю, что моих познаний достаточно для того, чтобы вынести суждение.

– Именно поэтому я и прошу вас сказать мне, какая прическа, по-вашему, идет мне больше. Поскольку вы понятия не имеете о том, о чем вам предлагается подумать, я смогу вполне положиться на ваше мнение. Оно ведь будет честным и непредвзятым, не правда ли?

– А каким же еще?

– Вот и славно. – Она уселась перед столиком с зеркалом, в котором отражалась ее спальня. На полу раскинулся большой цветастый ковер светло-зеленых и золотисто-желтых тонов. На нем стояли полудюжина стульев и диван с изогнутыми спинкой и подголовниками, обитые бархатом некогда глубокого винного цвета, ныне выцветшего до ярко-розового. Кровать с парчовым пологом отличалась той же величавостью, что и весь дом. Моя собственная комната, простая и безыскусная, выглядела блеклым лютиком по сравнению с роскошным пионом с многочисленными лепестками.

На то, чтобы просто расчесать ее длинные волосы, а потом подобрать их, заколоть, да еще и прикрепить к ним нечто, названное ею «конским хвостом», с завитушками, ушло, как мне показалось, ужасно много времени. И, откровенно говоря, получившаяся прическа не слишком отличалась от прежней. Наконец горничная отступила в сторону и мисс Темплтон развернулась лицом ко мне:

– Итак. Это – первая.