Тревога - Борис Георгиевич Самсонов

— С папашей одного поля ягода, — процедил он сквозь зубы, когда Митрофан повернулся к нему спиной и направился в соседнюю комнату. Мелькнула мысль: «Как бы не предупредил казаков».

Георгий не знал, где живут Тимофей Бочок и другие члены Совдепа. Он сокрушенно вздохнул: «А что, если офицер действительно провокатор? А угрозы казаков в адрес Совдепии? Впрочем, они и раньше не скрывали своих враждебных настроений. Что же делать?».

Ночная мгла опустилась на город. Из щелей ставен, прикрывающих маленькие оконца деревянных домов, пробивались желтоватые лучики света. Уличного освещения не было. Как только темнело, в городе замирала жизнь, повсюду устанавливалась сонливая тишина, изредка нарушаемая пьяными выкриками подгулявших прохожих да свирепым лаем встревоженных псов. Глухими узкими улочками Георгий Монин пробирался к Казачьей станице. Вот дом атамана Кучковского. Подойдя ближе, Георгий услышал фырканье лошадей во дворе. К пряслу у палисадника также были привязаны оседланные кони. «Значит, седоки в доме, — подумал юноша. — Может, гости?»

Вдруг с шумом растворилась калитка, выбежал вооруженный казак, его кто-то напутствовал:

— Вам троим взять… — и до шепота понизил голос.

Казак вскочил в седло и ускакал. Георгий спрятался в зарослях палисадника и стал наблюдать. Он слышал, как все тот же голос распоряжался, кому куда ехать, кого брать, куда везти. Верховые мчались во все концы города. Несколько всадников во главе с самим атаманом не спеша направились к казачьему правлению. Прячась за деревья и заборы, Георгий пробирался за ними следом. В нескольких казачьих дворах, к которым подъезжал атаман, слышал оживленный разговор, конский топот. Казаки готовились и ждали сигнала. Георгий понял, что атаман хитрил. Основные распоряжения он дал в своем доме, теперь ехал в правление… Мало ли какие могут быть у него дела? К зданию Правления с другой стороны подъезжала группа казаков. Одна ставня открыта, распахнуто окно — была очень душная ночь, — и до Георгия, притаившегося в зарослях молодой акации, явственно доносились громко произносимые фразы.

— Скоро будут схвачены главари Совдепа, — говорил атаман. — Поодиночке…

— Но Монина нет в городе!

— Знаю, где он, послал казаков встретить. Бунтарей Мониных надо всех взять, и отца их тоже. Он заодно с сыновьями, Ачкас сказывал.

— На рассвете возьмем почту, телеграф. Там уже лежит телеграмма о том, что Петропавловск пал.

— Боевые дружины из верных людей производят аресты сочувствующих большевикам.

— Скоро кое-кого приведут сюда.

— Как бы дежурный Совдепа не поднял тревогу, — с беспокойством сказал бородач, одетый в отличие казаков, в гражданскую одежду. Из тех, что сидели в комнате, несколько человек Георгий видел на соборной площади. В гражданском был и старший сын Ачкаса Семен. Он рассказывал: «Видел младшего Монина, Георгия, когда проезжали через площадь. Это он бунтовал в училище. Хитер, бестия, мог что-то заприметить, услышать разговоры. Как бы…»

В комнату вбежал казак и с порога доложил:

— Бочок арестован!

— Ну, слава богу, началось. Голова Совдепии у нас…

— А как быть с Красной Гвардией? — спросил есаул. — Командир у них отчаянный, Авдеев.

— Да, его не арестуешь легко, команда у него небольшая, но преданная…

Помолчав, атаман продолжал:

— Нам они не поверят, начнут бой. Но они могут послушаться главаря Совдепии, если тот скажет, что кровопролитие напрасно, члены Совдепа арестованы, Петропавловск пал, а взбунтовавшийся чехословацкий корпус захватил Самару, Пензу, Челябинск, Омск… Скажем также им, что казаки сибирских казачьих полков собраны полковником Волковым и войсковым старшиной Катанаевым в Кокчетаве. Атаман Анненков со своими гусарами рушит Совдепию в прииртышских городах и селах. Словом, куда ни кинь, всюду клин, то бишь клинок, и самое благоразумное — красногвардейцам сложить оружие. Так и скажем. Не послушают — ударим!

— Арестован Сейфуллин! — доложил вестовой.

Атаман делал пометки в лежавшей перед ним бумаге.

— Схвачен Дризге! — гаркнул казак, только что примчавшийся и не успевший стряхнуть с себя пыль.

В липкой паутине ночного мрака Георгий отчетливо слышал, как раздался цокот копыт и потом всадники, привязав коней, докладывали атаману об арестах большевиков.

Едва забрезжил рассвет, Георгий стал торопливо пробираться к своему дому. Тревожно и тоскливо было на сердце юноши, но он не терял самообладания, был полон решимости действовать. Тихо проскользнул в калитку и постучал в дверь. Открыл Яков, он был чем-то взволнован. Но предчувствие опасности сменилось уверенностью, когда он выслушал Георгия. Теперь Яков знал, что нужно делать, как поступать.

— Надо предупредить Нестора, — решил Яков. — Ведь он не знает, что происходит в городе. Немедленно идем к красногвардейцам, скажем Авдееву.

В комнату вошел Мамонт Иванович.

— Отец, будь осторожен, а лучше скройся. В городе контрреволюционный мятеж. Ночью казаки арестовали членов Совдепа, ищут Нестора.

— Заодно с казаками и Ачкасы, — добавил Георгий. — А ты еще защищал их…

Мамонт Иванович вздохнул, неторопливо прошелся по комнате, потеребил бороду и чуть слышно сказал:

— Занимайтесь своим делом, а то девчонок разбудите…

Сообщение Георгия балтийский матрос Авдеев выслушал внимательно. Виду него стал озабоченный и хмурый, что никак не вязалось с его всегда веселым, жизнерадостным характером. Авдеева заботила малочисленность отряда, плохое вооружение красногвардейцев, их необученность военному делу. Он взвешивал соотношение сил своих и противника и убеждался все более, что сравнения — не в пользу красногвардейцев. Как большевик и командир, он мог принять единственно правильное решение: дать бой врагу, разбить его и освободить арестованных членов Совдепа.

Авдеев приказал дневальному поднять отряд по тревоге. Подозвал вестового:

— Скачи в Семеновское, найди Нестора Монина, скажи, что казаки арестовали членов Совдепа и разыскивают его.

Красногвардеец ускакал, но было уже поздно. Завершив работу в Семеновском, ничего не подозревавший Нестор Монин в эту ночь возвращался домой, но в дороге был схвачен казаками, посланными Кучковским, и заточен в тюрьму.

Поднятый по тревоге красногвардейский отряд выстроился на небольшой площади.

— Контра подняла голову, братцы, — обратился балтиец Авдеев к бойцам, — ударила пролетарской революции в спину. Так мы нанесем ей удар в лоб. Драться! Другого выхода у нас нет!

Решимость командира передалась бойцам. Волевое лицо Авдеева, уверенный тон, вдохновенные и понятные слова вселяли в каждого бодрость и надежду. Отряд двинулся к центру города. Яков и Георгий пошли вместе с красногвардейцами. Авдеев переспросил:

— Бочок тоже арестован?

— Да.

Надеясь застать отряд Красной гвардии врасплох, большая группа конных казаков мчалась к месту, где располагались казарма и штаб красногвардейцев. Они не рассчитывали встретить отряд в боевом строю. Маневр казаков Авдеев понял сразу и скомандовал бойцам развернуться в цепь. Дружный залп, второй, третий рассеяли казаков, они отступили к станице.

Авдеев подозвал Георгия:

— Ты малый проворный. Беги на соборную, к дому купца Силина, пока туда подойдет отряд, разведай, что делается, и