Восточный фронт. Черкассы. Тернополь. Крым. Витебск. Бобруйск. Броды. Яссы. Кишинев. 1944 - Алекс Бухнер

Около 7.30 румынский пароход «Данубиус»[57] после прямого попадания бомбы взлетел на воздух.

Пароход «Гейзерих»[58] получил несколько попаданий авиабомб и затонул после торпедной атаки советской подводной лодки.

Были потеряны также несколько более мелких румынских судов, в том числе много паромов и буксиров.

В одном более позднем и непредвзятом исследовании этой эвакуации было дано заключение: с затонувших крупных судов с эвакуированными солдатами на борту было спасено судами сопровождения в среднем лишь десять процентов людей.

Затем последовал последний акт трагедии. Отвод последних дивизий с позиции на Херсонесе был назначен на 23.00 11 мая, часом позднее за ними должен был последовать арьергард и укрываться наступающей ночью в Круглой, Казачьей и Камышовой бухтах и на западном побережье мыса. После этого следовало ожидать сообщения флотского командования о подходе большого каравана, прибытие которого ожидалось около полуночи. Следующие вместе с этим караваном мелкосидящие переправочные средства, согласно расчетам, за пару ходок должны были переправить еще около 10 тысяч солдат на большие суда, а после выполнения этой задачи, полностью загруженные, уходить вместе со всем караваном.

На эту последнюю ночь возлагали самые большие надежды не только морское командование Крыма, но и все сухопутные войска от генерала и до последнего солдата.

Остальная эвакуация и отправка Должны были пройти еще проще.

В 21.00 по отданному по радио приказу командующего группой армий «Южная Украина» мыс Херсонес покинул командующий армией вместе со своим штабом и на быстроходном судне направился в сторону румынского побережья.

Ровно через полчаса морской комендант Крыма под ожесточенным артиллерийским огнем неприятеля поднялся на борт флагмана 1-й флотилии торпедных катеров. Поскольку приказы и сообщения по радио на приближающийся караван больше не проходили, адмирал Шульц решил лично подвести ожидающие суда к причалам и распорядиться переправочными средствами, чтобы сэкономить время.

 Тем временем к причалам и молам стягивалось все больше и больше солдат, которые ждали, тревожились и надеялись. Когда же они отправятся в путь — и где же суда — почему они не приходят?

Суда вошли в бухты — но они не подходили к берегу, чтобы начать эвакуацию.

События достигли своего трагического апогея. С берега в море пополз туман, все больше и больше густея и делая все более трудной ориентировку на море. Причалы можно было рассмотреть только вблизи, в особенности после того, как все осветительные огни были выведены огнем противника из строя. Тем важнее было для адмирала Шульца как можно ближе подвести суда каравана к берегу.

Но откуда взялся туман, которого в это время года просто не должно было быть? Как потом удалось установить, огнем русской артиллерии были подожжены дымовые шашки, с помощью которых во время вражеских налетов укрывались причальные сооружения путем постановки дымовых завес. Наши части тоже внесли свою долю, применив этот способ, чтобы под прикрытием плотного слоя дыма незаметно оторваться от врага и отойти к морю, не отдавая себе отчета в том, что они лишь ухудшают свое собственное положение. И хотя этот искусственный туман, легши на воду, предохранил суда каравана от дальнейших потерь, все усилия адмирала Шульца пропали впустую. Он смог найти пароход «Дакия», который с помощью морских лихтеров и пары буксиров был подтянут ближе к берегу. Но с остальными судами он никак не мог установить контакт. Так и получилось, что многие суда, в особенности более мелкие, с примитивными навигационными возможностями, ослепленные туманом и темнотой, курсировали у берегов, будучи не в состоянии подойти к предусмотренным для них местам погрузки. В эту последнюю ночь у Херсонеса в общей сложности находилось в море около 60 судов, из которых лишь немногие нашли путь к побережью и смогли встать под погрузку.

Все это время неприятель вел сильный артобстрел по пунктам погрузки и акватории перед ними, начавшийся уже к вечеру 10 мая сокрушительным огневым ударом, продолжавшимся весь следующий день и ночь с 11 на 12 мая. Воздушные налеты, в том числе ночные, с бомбардировкой этих же точек и их штурмовкой после сброса осветительных бомб, внесли свою долю в разрушение целого ряда причалов.

В заливах и бухтах, на узких прибрежных полосах обрывистого западного побережья можно было различить сбившихся в плотные кучки солдат — все, что осталось от некогда куда более крупных боевых групп, державших оборону из последних сил, оставив всяческую надежду. Была предпринята попытка спасти тех из них, которых еще было возможно спасти, и еще около пары тысяч солдат удалось снять с побережья.

Генерал Рейнхардт, командир 98-й пехотной дивизии, случайно обнаружил в одном укромном уголке побережья пять парусных шаланд и несколько более мелких суденышек и распорядился подтащить их к урезу воды. Разослав посыльных и просто созвав голосом части своей дивизии и случившиеся поблизости части 111-й дивизии, он посадил людей на эти скорлупки и отправил в море. Заняв место на последней шаланде, он дождался еще нескольких отбившихся от своих частей солдат, среди которых оказался начальник штаба XXXXIX горнострелкового корпуса, и около 3.00 отошел от берега.

На участке обороны 50-й пехотной дивизии неприятель тоже не заметил ее отхода к месту погрузки. С него переправочные средства смогли вывезти около 3 тысяч человек.

73-я дивизия эвакуировалась частью на паромах, частью на морском охотнике.

Не повезло 111-й дивизии — ни одно из судов не нашло пути к определенным для нее причалам.

Поскольку к рассвету, основываясь на имеющемся опыте, можно было ожидать массированного налета советской авиации, а караваны судов находились в акватории совершенно незащищенными, то морской комендант Крыма не мог взять на себя ответственность за продолжение погрузки личного состава. Поэтому в радиообмене с адмиралом Черного моря сказал: «Погрузка в дневное время исключена. Прошу в 2.00 отвести все суда от Херсонеса». В 2.05 последовал новый радиообмен: «Ситуация требует прерывания погрузки. Прием на борт закончить не позднее 2.30».

Около этого времени последний крупный караван судов покинул акваторию Херсонеса и лег на обратный курс, неся по дороге потери. Румынское судно «Тисса» получило значительные повреждения от попадания бомбы и было вынуждено идти далее на буксире. Пароход «Дуростор» затонул вследствие попадания нескольких бомб, а затем торпедной атаки советской подводной лодки. Получивший серьезные повреждения морской охотник затопила его команда, открыв кингстоны.

Стоявшие у причалов морские паромы и после 2.30 оставались там, пока не были полностью загружены. Они получили приказ от морского командования продолжать погрузку до последней возможности. Вместо предусмотренных 250 человек на каждый их них было принято до 700 солдат, на некоторые даже по 1100 человек, после чего они двинулись на запад. Около 3.30 последними отошли торпедные катера 1-й флотилии торпедных катеров под командованием адмирала Шульца и взяли курс на Констанцу.

За последние три дня и три ночи эвакуации (с 9 до 11/12 мая), несмотря на все трудности и потери судов, благодаря неустанной и самоотверженной работе германских и румынских военных моряков с Херсонеса было вывезено по морю в Констанцу 25 697 солдат и 6011 раненых военнослужащих.

Следует упомянуть также и еще об одном исключительном деянии. В ночь с 9 на 10 мая 50 транспортных Ю-52, пилотируемых неустрашимыми экипажами, совершили посадку на обеих взлетно-посадочных полосах для вывоза раненых. До предела перегруженные, приняв на борт до 30 тяжелораненых каждый, самолеты взлетели, легли на обратный курс и — о чудо, без всяких потерь — доставили в тыл еще около 1000 раненых, вырванных из лап смерти.

Последние часы на берегу Херсонеса

Так войска пережили последние дни и часы. В истории 98-й дивизии об этом повествуется следующим образом[59]:

«Мало кто вернулся назад из защитников позиций на Херсонесе, с этого мыса полукруглой формы, расположенного западнее Севастополя, который они удерживали с 9 мая. Войска были отведены с этих позиций, переформированы и снова отправлены обратно. Собственно позиции для всех, кто находился на передовой, представляли собой немалый сюрприз. Они были прекрасно оборудованы, имели разветвленную систему траншей, бетонированные жилые, складские помещения и арсеналы, в которых до сих пор в изобилии хранилось снаряжение и продовольствие. Однако боеприпасов оставалось совсем немного. Те же, что имелись на месте разгрузки судов в подковообразном глубоком заливе северного побережья, надо было еще доставить на причалы в Камышовой бухте.

Для скученных на очень узком пространстве многих тысячах защитников Крыма начинался заключительный акт всей драмы. Сцена, на которой им предстояло разыграть это действо, западная оконечность мыса Херсонес, прекрасно просматривалась с потерянной германскими войсками Сапун-горы и лежала перед врагом как на ладони.