Список на ликвидацию - Лорел Гамильтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пожалуйста, к следующему окну, сэр, — пролепетала нам девица. Менеджер что-то ей рассказывал про поведение, а мы поехали к неожиданно пустой дороге — остальные машины успели получить еду, пока Бернардо флиртовал с девицей.
— С молодыми девками надо очень осторожно, — сказал он. — Врут, что им больше восемнадцати, а достается в случае чего не им. Полиция всегда готова поверить, что ты воспользовался неопытностью юной девушки. Была у меня одна шестнадцатилетняя, которая мне присылала свои фотографии в нижнем белье. В некоторых штатах я за получение их по почте мог влететь под обвинение в детской порнографии.
— И что ты сделал?
— Сдал ее копам. Сказал, что меня беспокоит, как бы она такое не послала другим, не отличающимся столь высокой моралью.
— Да врешь, — сказала я.
— Ни капли. Девчонки думают, что это игрушки, а в тюрьму идти не им. Да и не люблю я таких молодых. — Он посмотрел на меня, и я поняла: следующие слова будут колючкой под кожу и мне не понравятся. — А ты вот любишь, правда?
— Что люблю?
— Таких молодых. Или это вранье, что у тебя живет этот молодой тигр из Лас-Вегаса — Сидни или как его там?
— Синрик его зовут, и это не вранье.
— Шестнадцатилетние для меня слишком молоды, Анита. — Но он улыбнулся при этих словах: ему понравилось, что он морально выше. — А Синрик как раз и был шестнадцатилетний, хотя я мало что про него помню.
Что мне было сказать — что я не собиралась заниматься сексом с Синриком? Что он был одержим самым сильным и злобным вампиром из всех существующих — Марми Нуар? Это была бы правда, но объяснение это уже звучало затерто — слишком часто мне приходилось его повторять.
— Ему семнадцать, возраст вполне законный, и он сейчас в Сент-Луисе, поскольку он единственный найденный нами самец синего тигра. Он значится в ликвидационном списке у «Арле»… у плохих вампиров.
И тут я поняла, что это уже не так. Этан ведь тоже синий и вполне взрослый. Могу ли я отослать Синрика домой в Вегас? А если могу, следует ли так поступить? Он уже синий тигр моего зова, но Алекс — красный моего зова, и живет в другом штате. Конечно, «Арлекин» может его убить, просто чтобы насолить мне.
— Так что ты защищаешь Синрика от опасностей, — сказал Бернардо.
— Стараюсь.
— Трахаясь с ним?
— Спасибо на добром слове, Бернардо! — буркнула я.
Он усмехнулся мне и выехал на главную улицу.
Я продолжала сердито на него смотреть, разворачивая бургер. Очень мне не хотелось пытаться его съесть, пока мы вели этот разговор, но надо что-то в себя запихнуть до того, как мы приедем к Эдуарду и Олафу. Вот видеть Олафа на пустой желудок мне определенно не улыбалось. Нужна будет вся сила, которую я смогу собрать.
Я попыталась решить, не разозлиться ли на него всерьез, и если да, то почему? Потому что я чувствую себя виноватой перед Синриком, и это заставляет меня огрызаться, когда речь идет о нем.
Бургер я съела, не почувствовав вкуса, и подумала уже в который раз, что же, черт побери, делать с Синриком?
— И это все? — удивился Бернардо. — Больше ничего не скажешь? Раньше тебя легче было завести.
Я глотнула колы и прожевала ломтик картошки.
— Ты что, хочешь поругаться?
Он улыбнулся:
— Ну, не всерьез. Просто забавно тебя поддразнивать.
Я ела жареную картошку, зная, что это сплошной жир с солью — наверное, потому она такая и вкусная. Почему столько есть вредных вещей таких вкусных?
Он глянул на меня, потом опять на дорогу:
— Либо тебе всерьез нравится этот мальчик, либо он тебя по-настоящему достает.
Я вздохнула, поедая жареную вкусность и пытаясь не горбиться на пассажирском сиденье. Очень мне не хотелось вести этот разговор с Бернардо, но он впервые встретил Синрика тогда же, когда и я.
— Ты же одновременно со мной его увидел, Бернардо. Он был девственник, потому что белый клан подобен всем прочим кланам: главное — чистота крови, а их королева Бибиана любит, чтобы мужчины у нее были моногамны.
— Потому что мужа своего она заставляет быть Моногамным с большой буквы и не может требовать от главного вампира Вегаса того, к чему не принуждает своих тигров.
— Ага, — ответила я. — И еще: бывает, что молодой оборотень при первом оргазме не может удержаться от превращения и съедает партнера.
— А у синего мальчика как насчет самоконтроля? — спросил он.
Я пожала плечами, подчеркнуто на него не глядя.
— Нормально. И не надо его так называть, у него есть имя.
— Синрик — для семнадцатилетнего мальчишки вроде как не настоящее имя, — сказал Бернардо.
— Он себя называет сокращенным.
— Рик?
Я покачала головой.
— Других сокращений нет, — сказал Бернардо.
— Есть.
Он стал вливаться в поток. Очевидно, скоро мы доедем до съезда с дороги. Я не особенно обращала внимание на то, где мы, и город не очень хорошо знала.
— Так как он себя зовет?
Я что-то промямлила в ответ.
— Как?
— Ладно, Син. Он любит, когда его называют Син[5].
Бернардо расхохотался, запрокинув голову и широко разинув рот.
— Ага, ага. Смейся, смейся. Смехунчик.
Отсмеявшись, он сказал:
— Анита, это слишком хорошо. Слишком просто.
— Я пыталась его отговорить, но его кузена Родрика называют Риком, и он считает, что имя занято.
Он засмеялся этим чисто мужским смехом.
— Син. Ты трахаешь семнадцатилетнего мальчишку по имени Син. Ну и ну. Когда мы с тобой познакомились, ты была как королева-девственница. Такая недотрога, и вот — смотри ты…
— Слушай, заткнись. И без того тошно.
Он посмотрел на меня, пережидая поток машин, чтобы выехать.
— С чего бы это? Ну, молодой он, так что?
— Ты сам сказал, он был шестнадцатилетний. Я его девственности лишила, Бернардо.
— Ты была подчинена воле Темной Мамаши, и Синрик тоже.
— И еще примерно четыре тигра-оборотня. Не должен первый раз происходить в наведенной вампиром оргии. Но так вышло.
— Не твоя вина, Анита. Я был в Вегасе. Тебе повезло, что осталась живая. И тиграм тоже.
Я пожал плечами и остаток еды сложила в пакет. Желудок сводило узлом, и еда казалась не совсем уместной.
— Ну, на этот раз им выжить не удается.
— И не твоя вина, что Темная Мамаша пустила вампиров по следам тигров.
— Может быть.
— Слушай, засунь эти католические комплексы вины подальше куда-нибудь.
— В смысле?
— В смысле делай то, что надо делать, и старайся получать от этого удовольствие. Как все мы.
— Ты же сам стал меня подначивать насчет Синрика.
— Я думал, ты меня пошлешь ко всем чертям, как обычно. Не думал, что ты позволяешь себе по этому поводу переживать. Если бы знал, что так, не стал бы поднимать тему.
— Что ж, спасибо.
Я отвернулась к окну, глядя на узкие улицы, по которым мы сейчас петляли.
— А чего ты так переживаешь?
— Ему семнадцать.
— Значит, восемнадцать будет в следующем году.
— Он еще школьник, Бернардо. Жан-Клод — его опекун по закону и обязан был определить его в школу. Он, блин, приходит домой и уроки делает, а потом залезает в кровать за сексом. Мне это чертовски дико.
Он замолчал, пробираясь по все более узким улочкам.
— Ты даже не спросила, куда мы едем.
— К Эдуарду.
— Да, но мы не в полицейский участок едем, и ты даже не спросила почему. — Он покосился на меня. — Тебе же всегда надо быть в курсе всего, что делается. Почему ты не спрашиваешь?
Я подумала над вопросом и ответила:
— Не знаю. Такое ощущение, что это не важно. В смысле, я полагаюсь на тебя, полагаюсь на Эдуарда, даже на Олафа полагаюсь — в смысле работы. Я в смысле себя на него не полагаюсь.
— И не надо.
— О'кей. Мы едем на место нового преступления, или что?
— Ты спрашиваешь, но так, будто тебе все равно, будто это совершенно не имеет значения. А для тебя все имеет значение, Анита — это одна из твоих и восхищающих, и раздражающих черт.
Он улыбнулся, но я не чувствовала потребности улыбнуться в ответ.
— У меня что-то вроде тоски по дому. Надоело мне гоняться за преступниками. Эдуард говорил тебе о своей догадке — что Марми Нуар убивает тигров, чтобы выманить меня из Сент-Луиса, подальше от всех моих близких? Последний из ее охранников мне говорил, что я ей нужна живая. Это уже дважды нас спасало. Моя смерть ей не нужна.
— Он что-то про это говорил. Она действительно может овладеть твоим телом?
— Она думает, что да.
— А ты что думаешь?
— Думаю, что это возможно.
— Меня бы это напугало до чертиков.
— Можешь мне поверить, Бернардо, я именно так и напугана.
— Это незаметно. Заметно, что ты чем-то отвлечена.
— Может, я просто не умею быть испуганной. А может, это отвлечение такое.
— Что бы это ни было, а тебе надо включить голову в игру, Анита. Ты нам нужна. Нужна Эдуарду, и уж точно тебе понадобится голова, когда встретишься с Олафом.