Современный политик: охота на власть - Рифат Шайхутдинов

Именно такая смысловая конструкция и была использована в Украине. Фактически был создан особый «народ», поддерживавший Ющенко и ставший зародышем легитимности новой власти[64]. Такой народ поддерживается и прекрасно организуется. Отряды «Опоры», еда, автобусы, смена, организация масс — все ставится на службу «оранжевой революции».

Итак, власть, сосредоточенная исключительно в государстве, коррумпированная и не пользующаяся доверием, не умеющая работать со СМИ и с общественной коммуникацией, но признающая над собой чужую легитимность, оказывается беззащитной перед совершенно скромными финансовыми и организационными вложениями — но вложениями, направленными в нужную точку.

Сигналы готовности поданы

ОПИСАННЫЕ «ОРАНЖЕВЫЕ технологии» эффективны против вполне определенного типа государственной власти — той, которая сложилась в государствах постсоветского пространства. Но, кроме того, необходимы и вполне определенные действия, своего рода сигналы, демонстрирующие, что эта власть уже «готова», «созрела» для применения таких технологий.

Таким сигналом, несомненно, станет интервью Вешнякова. Но есть и более серьезные демонстрации.

1. Власть начинает искать преемника, подтверждая худшие опасения народа.

Вспомним, что все российские дворцовые перевороты XVIII–XIX веков были связаны с тем, что отсутствовал закон о престолонаследии. Не было единого порядка занятия престола, и эта ситуация порождала множество соблазнов. Екатерина, минуя Павла, отдала власть внуку Александру Безбородко выкрал это завещание Екатерины и привез его Павлу, за что был осыпан бесчисленными милостями. В этой ситуации хорош любой порядок — демократический ли, наследственный, какой угодно, — лишь бы он был зафиксирован и известен.

Даже Ельцин не искал себе преемника: он это сделал быстро, освободив свой пост досрочно. В результате он одномоментно выиграл ситуацию.

Объявив, что ищет преемника — это уже всем известно! — власть подставляет любому противнику или просто властолюбцу самое уязвимое место, теряет доверие народа и возбуждает любые силы на действия против себя.

2. Власть придерживается Конституции и законности, говоря народу, что она ни в коем случае не применит силу.

Это означает, что власть попала в ловушку: она отказывается от своей основной функции — ради страны и ее жизни действовать в рамках высшей справедливости и высшей цели, признавая лишь суд Истории. Когда власть, не обладающая доверием, заявляет, что будет действовать «по закону» — это сигнал к атаке: власть бессильна. Когда власть заявляет, что не будет использовать силу против своего народа — можно выводить толпу на улицу. Применит силу — виновата, ее надо свергать. Не применит — свергнем и так.

3. Власть приглашает на выборы наблюдателей из ЕС.

Это сигнал к тому, что власть готова принять внешнюю легитимность. Когда власть это делает — вне зависимости от того, как к этому относится народ, — она создает систему предпосылок для революций всех цветов.

Все три указанных пункта рассогласованны. Они не создают единого порядка передачи власти. Требование конституционности взято из одной рамки, поиски преемника — из другой, а наблюдатели представляют собой внешнюю упорядочивающую силу. Между этими требованиями — разрыв, дыра, куда элементарно утекает власть или откуда могут запросто проникнуть непрошеные технологии.

Так произошло в Украине. Следующие точки — Киргизия и Молдавия. А уже потом — в 2008 году — будет и Россия. В России найдется немало людей, не доверяющих власти и сталкивающихся с ее коррумпированностью, и немало проблем, благодаря которым этих людей можно будет поднять (не происходит ли это уже сейчас с манифестациями пенсионеров?). Государственные власти будут по-прежнему слепо придерживаться Конституции, которой сами не соответствуют, — тем самым расширяя упомянутую дыру, куда утянет реальную власть.

4. Реальное подчинение СМИ государству является ложным и ошибочным ходом.

Страна открыта, существуют Интернет и мировые СМИ. Усиление контроля над СМИ вызывает недоверие к ним и подтверждение худших опасений по отношению к власти, а уж внешний мир постарается «влезть» в эту ситуацию и компенсировать информационно-интерпретационные дыры — по крайней мере для небольшой части народа.

Не следует утешаться тем, что контроль над тремя-четырьмя центральными телеканалами позволяет удерживать в интерпретационном поле 90 % населения: ведь это — в среднем. В России «оранжевые технологии» будут применяться в отношении различных частей страны, и там-то можно спокойно сконцентрировать недоверие и к власти, и к этим СМИ.

Люди уже понимают, что задача СМИ — интерпретировать события, которые другим образом недоступны и которые никто не может проверить. Функцию достоверности отдельное СМИ не выполняет. Некая достоверность может быть достигнута только за счет конкуренции, когда есть много разных газет и телеканалов. Когда очевидно, что считаные каналы контролируются государством, то все отлично понимают, что это недостоверно.

Концентрация СМИ неизбежно приводит к подтверждению опасений людей по отношению к власти, к росту недоверия.

Дальше будет просто: при возникновении «революционной ситуации» поверх сообщений центральных подконтрольных СМИ будет мгновенно создано интерпретационное поле, трактующее все, что они говорят, как ложь или бессильные оправдания. Займутся этим те люди, которых выдавили с телевидения и из газет. Сергей Доренко уже ездил в Украину агитировать за Ющенко. Нетрудно догадаться, что именно будет делать в случае российской «оранжевой революции» Леонид Парфенов — работать на зарубежные телеканалы (кстати, кто владелец той газеты, куда он недавно поступил на службу?).

Если СМИ не будут максимально освобождены, если не будет создано большое их количество, то «оранжевые технологии» получат в СМИ, контролируемых государством, своего надежного союзника.

5. То, что государственная власть делает сегодня по отношению к бизнесу, также является подготовкой к революционным событиям 2008 года.

Именно власть должна обеспечивать бизнесу две важнейшие вещи: инфраструктуру доверия и возможность накопления и умножения бизнеса на территории России. Ни того ни другого она сегодня не обеспечивает, и эти вопросы даже не стоят в повестке дня.

Потому весь бизнес строится сегодня так, чтобы механизмы сохранения своих капиталов и поддержания доверия располагать вовне. Капиталы в Россию не вкладываются, правительство никак не может отыскать точки и зоны концентрации усилий для бизнеса, а уж про атмосферу доверия, про стабильность, надежность правил и справедливый суд и говорить не приходится.

Ответом на сегодняшние налоговые игры будет бегство капиталов под зонтик международного бизнеса и соответствующего права (такое произошло в Грузии). Крупные интернациональные корпорации будут под чужой юрисдикцией защищать капиталы и бизнес российских миллиардеров — так же, как раньше эти же миллиардеры искали защиты в МВД или ФСБ. Альтернативы нет — в условиях сегодняшней России и политики властей эта структура обеспечивает и доверие в бизнесе, и правила игры, и судебную защиту, и возможность мультиплицирования и накопления богатства.

Техасский суд в деле продажи «Юганскнефтегаза» уже начал вводить сюда, на территорию России, зарубежную легитимность. Это первая проба пера. Российские власти поступили по отношению к международному сообществу так же, как бизнесмены поступают по отношению к российской власти: осуществив продажу через фирму-однодневку. Технически власти победили, а морально только подставились: теперь стало ясно, что начались другие, жесткие игры.

Политика государственной власти истощает национальный бизнес. Это означает, что в революционной ситуации он не будет поддерживать существующую власть. Он будет осторожно и понемногу поддерживать всех. В решительной ситуации, поскольку он уже признал западную легитимность, для бизнеса будет важно — при любых патриотических словах — поддержать на конечных этапах «оранжевую революцию». Иначе — клеймо прихвостня режима и потеря имени.

Поэтому и с экономической точки зрения ловушка-2008 уже поставлена.

Ловушка захлопывается: идеология «сдачи»

УСУГУБЛЯЕТ СИТУАЦИЮ ТО, что выборы в России в 2008 году будут делать все те же политтехнологи, которые делали выборы в Украине. Степень их непонимания ситуации и неготовности к ней — просто вопиющая (впрочем, в интересах «оранжевой революции» поддерживать их в мнении, что они самые великие). В журнале «Эксперт» (5) Глеб Павловский объясняет украинский провал всем чем угодно, только не действиями политтехнологов. Основные причины остаются невидимыми.