Тур де Франс. Путешествие по Франции с Иваном Ургантом - Владимир Познер

– Ехать без аппаратуры смысла нет? – хохотнула она.

– Да уж, какой смысл, – согласился я.

Словом, бумагу она сделала, и мы, уплатив восемьдесят семь тысяч рублей за перевес, улетели в Ниццу.

Прилетели. Встречают: Маша Нестеренко, Аня Колесникова и водитель Салман Муртазалиев. Выясняется, что головная машина, которую дала нам компания «Рено», неисправна. Их представитель говорит, что ее надо починить. Н. Ю., наш генеральный продюсер, говорит, что ничего мы чинить не будем, а возьмем исправное «Рено» этой же модели напрокат. На том и договорились. Едем в Канны. До съезда с автострады доезжаем за полчаса. Потом столько же ползком добираемся до отеля «Мартине». Всюду полиция, а что поделаешь – Каннский кинофестиваль. Толпы зевак, масса перекрытых проездов. Все ждут знаменитостей. Канны – спокойная рыбацкая деревушка, приобрела известность благодаря английским и русским аристократам. Проложили набережную, построили отели – и «принцы, принцы, повсюду принцы!», по словам де Мопассана. По отдельности все это производит мало впечатления, Дворец кинофестивалей плоский, похож на блиндаж. Население в основном пожилое. Хотя на кинофестиваль, конечно, съезжается много народа.

Располагаемся. Довольно жарко, хоть и пасмурно. Хозяйка квартиры, в которой живут наши продюсеры, русская. Зовут Людмила Александрова. Замужем за внуком кинорежиссера Григория Александрова. Живет во Франции уже тридцать лет. Довольно красивая, малость переспелая блондинка с формами, о чем сама прекрасно знает. Договорились взять интервью у нее в 15:00 для темы «Русская Франция». Удалось получить несколько интересных слов о французах и о Франции, а в основном бурный поток о космогонии, реинкарнации, карме. На прощание крепко, «на французский лад», обняла и прижала к пышной и, по ощущению, все еще упругой груди.

Едем в Монте-Карло брать интервью у знаменитого французского шефа Алена Дюкасса. Монте-Карло набит любителями автогонок «Формула-1», которые состоятся послезавтра. Подъезжаем к зданию, в котором Дюкасс будет готовить ужин. Временный лифт, прикрепленный к внешней стене здания, дрожит и вздрагивает, поднимаемся на нем на шестнадцатый этаж. Крыша. Изумительный вид на бухту, где пришвартованы десятки, сотни яхточек, яхт и яхтищ. На крыше выясняется: г-на Дюкасса не будет. Почему? А хрен его знает, не будет, да и все тут. Что-то мне этот Дюкасс не понравился изначально.

Возвращаемся в Канны. В 21:00 – вечер ювелирной фирмы «Шопар». С 1998 года она изготавливает «Золотую пальмовую ветвь», главный приз фестиваля. Первый набросок для нее сделал Жан Кокто, в тридцатых. Можно взять интервью у Каролин Шефель, со-президента «Шопар». Маленькая, худенькая веселая женщина средних лет. Умна, остроумна, на первый взгляд кажется порхающей бабочкой. Вспоминаю Мохаммеда Али, который говорил о себе: «Float like a butterfly, sting like a bee»[3].

Ужин. Огромное количество обнаженного тела. Главным образом ноги, все в мини-юбках, вне зависимости от возраста. Потом грудь, спина. Поначалу теряешься, потом перестаешь обращать внимание. Стиль единый: длинные прямые светлые волосы, высокие каблуки, все обнажено до предела. Отличить одну женщину от другой сложно.

Мужчины тоже на одно лицо. Странно. Скука смертельная, которую не может развеять даже Алена Долецкая, редактор русского издания Vogue, сидящая за нашим столом.

День на редкость бестолковый.

В 10:00 предстоит интервьюировать бессменного директора Каннского фестиваля Жиля Жакоба. С организацией встреч и интервью помогать нам взялся американский документалист Эд Флаэрти. У входа во Дворец фестивалей встречаемся с Аней и помощницей Эда Сарой, поднимаемся в комнату, выходим на террасу. Ждем. И… ждем. И еще немного ждем. Наконец, за нами приходит Флаэрти: интервью состоится в другом месте. Перебираемся в другое место. И опять ждем. Это огромный зал с потрясающей библиотекой книг о кино. Наконец, оказывается, что Жакоба не будет. Позже удается выяснить, что с ним случился удар.

Небольшой stand-up[4].

Идем брать интервью у Марка Сандберга, историка кино и внука создателя киностудии La Victorine.

Интервью отличное. Одно удовольствие.

Потом интервью с Жоэлем Шапроном. Он долгое время отбирал фильмы из стран бывшего Союза и Восточной Европы для фестиваля. Тоже отличное, и – по-русски.

В ответ на вопрос «Что означает для вас быть французом?», Сандберг сказал, что хоть он литовский еврей, но француз до кончиков ногтей, обожает Францию, а Шапрон заговорил о древней, прекрасной культуре.

Больше интервью не было.

Вечером за ужином – случайная встреча с Владимиром Пирожковым, человеком, которому известна тайна изготовления самурайского меча.

С утра – пробежка по набережной со съемками. День, в общем, пустой. Видно, как постепенно все сворачивается, упаковывается. Отдых. Бассейн. Сон.

Вечером – закрытие фестиваля.

Около Дворца толпа. Ждут звезд. Странно, что за магия? Что за удовольствие издали увидеть Квентина Тарантино? Мы сидим почти под потолком. Церемония совершенно деловая. Вообще все организовано так, что позавидовали бы немцы. Минута в минуту.

Потом фильм Яна Кунена: «Коко Шанель и Игорь Стравинский». По фильму выходит, что она была его любовницей и создала в это время Chanel № 5. По Интернету выходит, что она была любовницей Дмитрия Романова, племянника Николая II, и создавала духи при его участии. Где правда? Фильм между тем отличный.

Приехал Ваня Ургант. Поехали в Ниццу. Студия «Ла Викторин». Интервью со старым киномехаником.

Потом в Дом престарелых при Русском Красном Кресте. Интервью с Ниной Владимировной Гейтс. Обзывала меня «американцем» за поверхностные (читай: глупые) вопросы. Напомнила мне мою тетю Тото.

Потом интервью с Изабель Форе и La Vie en Rose – праздник дегустации розового вина. «Жизнь в розовом цвете» – название, конечно, из Пиаф. Дегустация и разговор о вине. Очень красиво и стильно. Едем в ресторан «Фло». В нас въезжают двое на мопедах. «Фло», интервью с шеф-поваром. Ужин. Удивительно невкусно.

Едем в Сент-Мари-де-ла-Мер. Праздник памяти маркиза Фолько Барончелли, страстного поклонника бега быков из древней флорентийской фамилии. Невзирая на протесты семьи, стал пастухом, установил правила бегов и жаловал дворянство guardiens, пастухам, за что его и любили. Кроме того, защитник национальных меньшинств, цыган. Их на празднике много.

Городок маленький, весь белый в рыжей черепице.

Все ждут бега быков. Когда быки бегут, их почти не видно: плотно окружены конными guardiens, все как на подбор ковбои. Быки пересекают арену.