Цветы в зеркале - Ли Жу-чжэнь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вслух же он сказал, обращаясь к старому рыбаку:
– Судя по этим стихам, барышне действительно цены нет. Я отблагодарю вас десятью связками чохов, а вы проявите доброту – отпустите барышню, прибавьте к своим добрым делам еще одно.
– Если ты отпустишь ее, – добавил Линь Чжи-ян, – то сети твои никогда не будут пусты и ты будешь процветать.
Но рыбак покачал головой:
– Заполучив этакое сокровище, я ведь смогу прожить без забот весь свой век, так неужели же я отпущу ее за какие-то десять связок! Мой вам совет, чужеземцы, не ввязывайтесь не в свое дело.
– Мы по-дружески предлагаем тебе деньги, – недовольно сказал До Цзю гун, – почему же ты говоришь, чтоб мы не ввязывались не в свое дело? Разве то, что эта благовоспитанная и образованная девушка, которой цены нет, попала в твои сети, дает право тебе распоряжаться ею?
– Вот что я тебе скажу, – закричал Линь Чжи-ян, – если рыба попала в сети, ты ей хозяин; но сейчас-то попался человек, а не рыба, сам видишь, не слепой ведь! Ты советуешь нам не лезть в чужие дела, так не думай, что получишь за нее хоть грош! Не хочешь отпустить барышню, так мы тебя заставим ее отпустить! Сейчас поеду с тобой и посмотрю, что ты с ней сделаешь!
Сказав это, Линь Чжи-ян изловчился и перепрыгнул на лодку рыбака. Рыбачка громко завопила.
– Ах вы, разбойники вы этакие, средь бела дня грабеж учиняете! Да я жизни своей не пожалею и разделаюсь с вами! – и тут же хотела прыгнуть в их джонку, но матросы удержали ее.
– Скажите, сколько же в конце концов вы возьмете за то, чтобы отпустить барышню? – спросил Тан Ао.
– Мне много не надо, – ответил рыбак, – я хочу только сто монет, этого будет вполне достаточно.
Тан Ао пошел в каюту, достал сто слитков серебра и отдал их рыбаку. Взяв деньги, рыбак перерезал веревку, которой была связана девушка.
Лянь Цзинь-фэн вместе с Линь Чжи-яном перешла на джонку; скинув с себя кожух и штаны, она подошла к Тан Ао и стала с поклонами благодарить его; затем она спросила, как зовут ее спасителей. Рыбачья лодка тем временем отплыла.
– Скажите, пожалуйста, барышня, далеко ли отсюда до ваших мест? – спросил Тан Ао.
– Деревня Нарциссов впереди, не больше нескольких ли пути отсюда. В нашей деревне всегда цветут нарциссы, поэтому ее так называют.
– Ну раз это близко, то мы доставим барышню домой, – сказал Тан Ао.
– Всех трепангов, что я наловила, забрал рыбак, – сказала Лянь Цзинь-фэн, – хотя мы живем у моря, но там мелко и негде ловить их. Я хотела бы еще раз прыгнуть здесь в воду, чтобы наловить для матери, но не знаю, согласитесь ли вы, мои благодетели, немного обождать меня?
– Пожалуйста, поступайте, как вам удобнее, барышня, – ответил Тан Ао, – почему же нам не подождать.
Тогда Цзинь-фэн снова надела кожух и штаны и прыгнула в море.
– Зять, не пускай девушку в воду, – закричал Линь Чжи-ян. – Такая молоденькая в этом огромном море! По-моему, если она не утонет, так какая-нибудь большая рыба ее проглотит, и она зря погибнет.
– Она часто бывала в море, привыкла к нему, – сказал До Цзю гун, – и чувствует себя в нем, как рыба, как же может она утонуть? К тому же на груди у нее висит меч, даже если она наткнется на акулу – и то не страшно. Успокойтесь, почтенный Линь! Скоро она наловит трепангов и выплывет на поверхность.
Долго ждали они девушку, но та все не появлялась.
– Ну, смотри, зять, не прав я? – воскликнул Линь Чжи-ян. – Ведь она так и не вынырнула, наверное, ее проглотила большая рыба. А мы даже не можем нырнуть, чтобы узнать, что с ней. Что же делать?
– Я слышал, что у нас на джонке есть матрос, который может очень долго держаться под водой, – сказал До Цзю гун. – Почему бы не послать его на разведку?
Услыхав об этом, матрос, о котором шла речь, отозвался и тотчас же бросился в воду. Вскоре он подплыл к лодке и сообщил:
– Девушка боролась с большой жемчужной устрицей, убила ее и сейчас выплывет.
Не успел он договорить, как на джонку влезла окровавленная Лянь Цзинь-фэн. Сняв свое непромокаемое облачение, она подошла к Тан Ао и, протянув ему большую жемчужину, поклонилась ему в ноги:
– Мне нечем было отблагодарить вас, мой спаситель, но на дне моря, пока я ловила трепангов, вдруг появилась большая жемчужная устрица, я забрала из нее этот жемчуг только для того, чтобы поступить, как тот воробей, что принес в клюве благодарность [232]. Надеюсь, что вы, мой благодетель, не откажетесь принять эту малость со снисходительной усмешкой.
Поклонившись в ответ, Тан Ао сказал:
– Почему бы вам не поднести эту драгоценность вашему государю? Может быть, за это он не откажет вам в своей милости и поможет доставать необходимые яства для вашей матушки? К чему приносить ее мне в знак благодарности? Тем более что я ведь не из тех, кто делает добро, ожидая за него воздаяния. Пожалуйста, возьмите свою жемчужину, подарите ее государю вашей страны; само собой разумеется, это принесет вам пользу.
Лянь Цзинь-фэн возразила:
– Уже давно существует строгий указ нашего государя, будь то сановники или простой народ, в случае если станут подносить жемчуг или драгоценные камни, виновных подвергать каре по закону, а подношения предавать огню. Надпись, начертанная на вратах нашей столицы: «Только добродетель драгоценна» – как раз и выражает эту мысль! Мне эта жемчужина ни к чему, прошу вас, мой спаситель, примите ее и доставьте мне этим хоть некоторое душевное успокоение.
Видя, что девушка говорит искренно, Тан Ао вынужден был взять жемчужину. Затем он приказал матросам поднять паруса и подплыть к деревне Нарциссов. Все пошли в каюту. Цзинь-фэн поклонилась жене Линь Чжи-яна, поздоровалась с его дочкой Вань-жу; девушки встретились как старые подруги и с первого взгляда понравились друг другу.
Вскоре они доплыли до деревни Нарциссов и причалили к берегу. Попрощавшись с женой и дочерью Линь Чжи-яна, Цзинь-фэн взяла мешок с трепангами и кожаную одежду. Горячо сочувствуя горькой судьбе девушки и желая ей помочь, Тан Ао захватил с собой деньги и вместе с До Цзю гуном и Линь Чжи-яном тоже сошел на
