Багровая смерть (ЛП) - Гамильтон Лорел Кей

— Что случилось?

Я посмотрела в его лавандовые глаза и вспомнила, как они сияли в душе. Я так быстро вскочила с кровати, что чуть не упала на пол. Он передвинулся к краю и посмотрел вниз, на меня:

— Анита, что случилось?

— Не знаю, — но это была ложь. Я знала, или думала, что знаю. Я просто не хотела произносить этого вслух.

— У тебя был кошмар? — спросил он.

Я встала на ноги и покачала головой.

— Нет. А у тебя?

— Нет, я прекрасно спал. А ты?

— Не уверена.

— В смысле?

— Что ты помнишь после того, как мы вошли в душ? — спросила я.

Он самодовольно ухмыльнулся, как пресловутый кот, съевший канарейку:

— Все.

— Дай определение всему.

— Секс был ошеломительный, даже для нас.

— У нас был секс с Дамианом, — предположила я.

Его улыбка потускнела.

— Ты хочешь сказать, что не помнишь секса с Дамианом?

Я покачала головой.

Он сел в кровати, и без его поддержки Дамиан соскользнул с подушек, нескладно, как сломанная кукла. Один только угол его головы давал мне уверенность, что он мертв для мира, потому что во сне он изменил бы положение. Угол поворота его шеи был настолько неудобным, что казалось, будто она сломана. Если бы я могла ее поправить, не возвращаясь в постель, я бы это сделала, но в тот момент ничто на свете не заставило бы меня вернуться. Я была так перепугана, что похолодела.

Мой голос был немного хрипловатым, когда я сказала:

— Я не помню самого секса.

Он нахмурился. Усаживаясь, он уронил с себя простыни, и теперь сидел обнаженный и обеспокоенный.

— Не понимаю.

— Как и я, — сказала я.

— Ты выглядишь испуганной.

Я кивнула.

— Ты испугалась… меня?

— Я испугалась того, что не дает мне вспомнить последние несколько часов.

— Ты серьезно говоришь, что ничего не помнишь о сексе?

— Последнее, что я помню, это твои сияющие глаза и то, как ты сказал Я хочу этого.

— А потом у нас был потрясающий секс, — сказал он.

— Натэниэл, эту часть я не помню.

— Ты не помнишь, как тебя трахал Дамиан?

— Нет.

— А то, что он впервые позволил мне отсосать ему?

— Нет.

— А то, что он взял мою кровь, чтобы все мы могли продолжать заниматься сексом? — Натэниэл откинул спутанные волосы на одну сторону, и я увидела следы клыков на его шее.

— Я этого не помню.

— Что последнее ты помнишь?

— Я же сказала тебе: твои глаза светились, как и глаза Дамиана.

— Твои глаза тоже светились, Анита, как коричневые бриллианты на солнце.

— Верю на слово, но не помню.

— Ты должна помнить, Анита.

— Я не помню.

— Почему?

— Не знаю.

Он обернулся на другого мужчину, безжизненно лежавшего в постели.

— Надеюсь, Дамиан помнит больше, чем ты. Мы сделали впервые несколько очень серьезных вещей. Будет печально, если я буду единственным, кто об этом помнит.

— Мы должны поговорить с Жан-Клодом, — сказала я.

— Зачем?

— Затем, что я ничего не помню, Натэниэл. То есть, ничего с тех пор, как твои глаза начали светиться.

— У всех глаза светились, Анита, не только у меня.

— Я верю твоим словам, но я не помню, честно.

Он соскользнул с кровати, и я сделала шаг назад. Он был очень тихим, лицо стало очень серьезным.

— Ты не просто боишься. Ты боишься меня.

— Думаю, да.

— Почему? Я бы никогда не причинил тебе вреда, Анита.

— Умом я это понимаю, но логика здесь ни при чем.

— Нет, для тебя все дело в эмоциях. Я их чую.

— Чуешь мои эмоции?

— Твой страх, — сказал он спокойным голосом, будто он не хотел добавлять еще больше эмоций. Так обычно со мной говорил Мика, когда я была расстроена, но думаю, мы достаточно долго встречались, чтобы знать, как обращаться друг с другом.

— Анита, я не знаю, что произошло, или почему ты не можешь все вспомнить, но если нами завладел какой-то более крупный вампир, не поступай со мной как с Сином или Жан-Клодом и Ричардом в прошлом.

— Что это значит? Как я с ними поступила? — в своем голосе я услышала страх и зарождающийся гнев.

— Позволила своему страху перед тем, что произошло отнести всех причастных к тем же проблемам. Если со мной ты обойдешься так же, это разобьет мне сердце.

Я смотрела в это красивое лицо и не знала, что сказать.

— Я не думаю, что справлюсь так же хорошо, как они.

— Что ты имеешь в виду? — мой голос был все еще резким, в него подмешивался гнев, и это помогало держаться подальше от страха.

— Не обвиняй меня или Дамиана, если нами тоже завладели.

— Но ты помнишь. Если бы это было так, ты бы не помнил.

— Я не знаю, почему я помню, но вы с Дамианом согласились на все, что мы делали. Ненавижу мысль о том, что ты не помнишь, как давала согласие, и чертовски надеюсь, что Дамиан вспомнит.

Я глянула на вампира, который выглядел сломанным на кровати.

— Можешь сменить ему позу? Он выглядит… сломанным.

— А ему на самом деле не повредит то, как он сейчас лежит? — осведомился Натэниэл.

— Нет, это только выглядит неудобным.

Натэниэл не стал возражать, просто вернулся на кровать и повернул вампира так, чтобы он лежал в более нормальном положении для сна. Тело Дамиана двигалось так, как может только мертвец, без костей и так, что трудно удержать его в определенной позе, так что голова продолжала склоняться набок под неправильным углом. Натэниэлу в итоге пришлось использовать подушки, чтобы приподнять голову вампира под тем углом, который был мне по душе.

— Пойдем найдем Жан-Клода. Он не должен сейчас спать, — сказала я.

— Как минимум, ты захочешь причесаться пальцами, — улыбнулся он.

Я нахмурилась.

— Ты правда думаешь, что меня волнует, как сейчас выглядят мои волосы?

— Нет, но может, если заглянешь в зеркало.

Я чуть улыбнулась и покачала головой.

— Чтобы ты продолжал настаивать, это должно быть плохо.

— Да. Думаю, мы все забыли нанести кондиционер по окончании части с душем.

— Ты никогда не забываешь про средства для волос, — сказала я.

Он нахмурился.

— Точно.

— Ты уверен, что помнишь все, что произошло? — уточнила я.

— Я думал, да, но теперь не уверен.

Я потрогала волосы, но на ощупь все не казалось так уж плохо. Я пошла в ванную, но Натэниэл последовал за мной, и мне пришлось его остановить.

— Прямо сейчас я не хочу, чтобы со мной в ванной был еще кто-то.

Он выглядел опечаленно.

— Прости, Натэниэл, но пока мы не поймем, что произошло, мне нужно немного личного пространства.

— Не отдаляйся, Анита.

— Мне нужно немного уединения в ванной. Не думаю, что прошу слишком уж о многом, — сказала я.

Он кивнул и дал мне идти одной, но его плечи резко опали, каждая черточка его тела стала печальнее, чем несколько секунд назад. Мне хотелось броситься к нему и крепко обнять, изгнать из него всю грусть, но, блядь, имела же я право пойти в ванную сама. У меня было право на немного уединения, немного личного пространства, даже если это касалось его.

Я закрыла дверь, но оказаться в помещении, где я потеряла время, было не хорошо. Внезапно мне захотелось выйти также сильно, как я хотела выбраться из кровати. Я распахнула дверь и выскочила, тяжело дыша.

— Анита, ты в порядке? Что-то случилось в ванной только что?

Я покачала головой.

— Я собираюсь оставить дверь открытой, ладно?

— Хорошо, я не буду пытаться войти, пока ты там.

— Спасибо, — поблагодарила я.

— Я не знаю, что не так, но не хочу все ухудшать, — ответил он.

— Я знаю, что не хочешь.

Я вернулась в ванную, чтобы посмотреть на себя в зеркало и тотчас же поняла, почему Натэниэл об этом заговорил. Мои кудри не всегда выглядели хорошо, если я ложилась спать, не высушив их, но это было нереально плохо, даже для меня. Выглядело так, словно с одной у меня выросли кривобокие рога, вместе с другими странными выпуклостями между ними. Если бы я просто спала на мокрых волосах, такого бы не произошло; выглядело так, будто мы нанесли шампунь и оставили его, или же мы переборщили со средствами для ухода, но волосы так и не уложили. Как только я увидела свои волосы, я поняла, что Натэниэл тоже не помнит всего. Он никогда не позволил бы мне лечь спать с таким количеством средств на волосах, не потрудившись помочь мне привести их в порядок. Натэниэл думал, что помнит абсолютно все, но он ошибался.