Неамериканский миссионер - Андрей Кураев

– Идем дальше?

– Нет, не пойду.

– Почему не пойдешь?

– А вот там еще бревно… На нем Глеб Якунин написал, что вы все гэбисты.

– Что ж, давай и к этому бревну подойдем ближе, посмотрим… Видишь, бревнышко стало короче.

Спокойно обошли его, пошли дальше. Через пару шагов опять «тпру!»:

– Нет, не пойду дальше!

– Почему?

– А вот «Московский комсомолец» пишет, что вы все гомосексуалисты.

– Слушай, ну что про всех говорить? У нас, между прочим, 90 процентов духовенства – семейные, женатые люди. Да и монахов не стоит всех одним дерьмом мазать…

Вот так, бревнышко за бревнышком, разбирать и идти вперед – в этом задача миссионера. На этом пути миссионер должен помочь человеку остаться один на один с его собственной совестью. Пояснить: «Пойми: не твой разум, не твои дипломы мешают тебе пойти в Церковь, а что-то совсем другое. Подумай сам: может быть, ты в Церковь не идешь просто потому, что боишься жить по совести? Может быть, ты не хочешь жить в чистоте? Может быть, ты заповедей наших боишься? Не догм – а заповедей?…».

Помочь человеку познать правду о себе – тоже задача миссионера.

А вот дальше – я уже бессилен. Дальше – это уже тайна совести человека и тайна Божиего Промысла. Мое дело – дать человеку некоторое представление о Православии. А уж когда его душа откликнется – не в моей власти эти времена и сроки. Может, не сейчас, может, через двадцать лет. А может, лишь когда он полезет в петлю, то лишь тогда вспомнит: «Подожди, ведь была же возможность жить иначе, открывалась дверка, туда, в мир Церкви, а я не вошел. А может быть, все-таки попробовать? Отложить эту петлю до завтра, а сейчас – в храм идти?».

Дело миссионера – бросить семя. А когда оно взойдет – дело Господина жатвы.

– Как Вы думаете, почему миссионеру иногда не удается достучаться до сердец? Есть ли, вообще, некая «техника миссионерской безопасности»?

– Давайте обойдемся без техники. У нас нет технологии обращения. Человек приходит сам. Он – прихожанин, а не привожанин (как в секте).

Мы можем о чем-то говорить человеку, что-то пояснять, но где именно и когда в нем произойдет смысловое замыкание, я не знаю. Приведу два примера.

Как-то в городе Ноябрьске (это в Ямало-Ненецком округе) после лекции подходит ко мне юноша и задает вопрос:

– Скажите, а как мне стать православным?

Я растерялся. Если бы он меня спросил, скажем, как нужно относиться к творчеству Даниила Андреева, я бы ответил. Если бы он меня спросил – что почитать, я бы посоветовал… Но он, как евангельский юноша у Христа, спросил: Что мне делать, чтоб наследовать жизнь вечную? Это Христос мог сказать: Иди за Мной [147]. А мне что сказать? Да и времени, чтобы поговорить с ним по душам, не было. Я спросил, сможет ли он прийти на другие лекции. Он сказал, что у него есть время – он только что закончил университет и приехал искать работу.

– Цепляйся за мою рясу,- говорю ему,- и ходи за мной на все лекции, которые будут в ближайшее время, потому что за все эти дни у нас не будет даже и получаса, чтобы поговорить. Ты просто ходи за мной, может, что-то и расслышишь.

И вот он ходил за мной на все лекции в течение трех дней, но даже по дороге у меня не было возможности поговорить с ним лично. А затем, когда я уже уезжаю, машина уже у ворот стоит, он подходит ко мне прощаться и… плачет. Представляете: стоит такая здоровенная детина и плачет. Что-то, значит, сдвинулось в его душе, что-то свое он расслышал. А что – я и до сих пор не знаю.

Или другой пример. В годы учебы в семинарии я познакомился с юношей, который собирался поступать в католическую семинарию и даже документы уже в нее подал. Мы полгода с ним общались, в итоге он из католической семинарии документы забрал, перешел в Православие. Где-то через год после того, как он в Православии утвердился, я его спросил:

– Слушай, а теперь-то ты можешь сказать, в какой именно момент ты понял, что истина – в Православии?

Задаю ему этот вопрос, а про себя тщеславно думаю, что он мне сейчас скажет: «А помнишь, ты мне такой аргумент привел» или: «такую-то книжку дал мне почитать»… Ничего подобного:

– Я как-то приехал к тебе в гости в семинарию,- говорит он мне,- мы гуляли по семинарскому садику, и навстречу нам идут твои однокурсники. В тот день выпал свежий снег, и ты вдруг наклоняешься, лепишь снежок и запуляешь его в лицо своему однокурснику. Он отвечает тебе тем же самым. В этот момент все во мне перевернулось, и я подумал: «Вот она, настоящая свобода! Вот она, настоящая любовь!».

– Но без массовых методик и технологий до всех вы, пожалуй, никогда и не достучитесь!

– А достучаться до всех сердец не удастся, я думаю, никогда. Вспомним, что Самый Лучший Миссионер на нашей планете, Иисус из Галилеи, смог в миллионной Палестине найти всего семьдесят благодарных слушателей. Это результат, который, прямо скажем, разочаровал бы любого современного пиарщика.

Неудачей окончилась миссия равноапостольных Кирилла и Мефодия у хазар: вскоре после их поездки туда Хазария приняла иудаизм в качестве государственной религии.

Так что за количеством гнаться не стоит, надо честно признать, что у Господа есть Свой Промысл о каждом человеке, и надо уметь терпеть свои миссионерские неудачи. Надо уметь радоваться небольшим частным победам. Если ты пришел в класс, и двое ребятишек тебя послушали – это уже здорово.

Слышит меньшинство, но зато – лучшее. Даже в самой сложной и шумной аудитории можно и нужно заметить десяток хороших глаз. И работать ради них. В этом мое отличие от школьного преподавателя. Я помню разговор с одной школьной учительницей. Год я работал в ее школе (то есть – заходил иногда почитать лекции). Четверо ребят из того моего класса сейчас уже священники… И вот я спросил ту учительницу: «Знаете, в чем различие между мною и Вами? Если после того, как Вы год поработали в одном классе и у Вас на второй год остался хоть один ученик – это провал. А если у меня после лекции хотя бы один человек пошел и покрестился, то я буду счастлив».

Очень важно научиться радоваться малым победам, потому что немало молодых миссионеров ломаются именно на этом: начинают свою работу, потом следует какой-то облом, неудача, после которой они говорят так: «Ах, последние времена настали; молодежь слушать ничего не хочет, поэтому надо от них уходить, сидеть у себя в храме; кого надо – Господь Сам приведет»… Или же в более мягком варианте: «Да, увы… Я старался, но у меня ничего не получается, это не мое дело, я ошибся в своих возможностях, миссионерство – не мое призвание, и мне надо искать для себя другую колею в церковной жизни».

Так вот, надо уметь терпеть неудачи. Надо уметь поставить перед собой вопрос: «Подожди, а ты уверен, что этому человеку необходимо именно через тебя прийти в храм? Может быть, он вообще не сейчас должен туда прийти». То есть надо уметь терпеть свободу Бога, разрешить Ему Самому определять судьбы других людей независимо от моих миссионерских капризов и планов.

Иначе в своей необходимой активности легко забыть о Том, ради Кого ты активничаешь.

После своих первых, семинарских, дискуссионных опытов я заметил, что во мне остается какой-то неприятный осадок. Осадком этим было полуосознаваемое раздражение по поводу человека, с которым и ради которого я и вел минувший диспут: «Как же он посмел со мною не согласиться!». Мне тогда казалось, что моих знаний более чем достаточно, а мои аргументы более чем убедительны. Мне казалось, что стоит со мною на сутки запереть какого-нибудь атеиста – и он от меня прямо «во объятия Отча» поползет, схимником станет… Ну, а раз он все же не согласился, не «перековался», то это уж точно не моя вина, а признак его бессмысленного упрямства… И растет разочарование в людях, легко переходящее в презрение к ним и в отказ от миссионерской работы – не стоит, дескать, «метать бисер перед свиньями»…

Об этом искушении еще в седьмом веке предупреждал преподобный Исаак Сирин. По его формуле, знание рождает ненависть. Вот человек что-то делает, надеясь только на свое знание предмета и на свои силы. Но его замечательно продуманный бизнес-план рухнул. Человек начинает искать причины неудачи. Промысл Божий такой «сциентист» отвергает. В свою собственную непогрешимость он верует вполне фанатично. Диавола считает средневековой фантазией. Где же искать ему причину своей неудачи? Только в других людях, в их злокозненности: «Враги виноваты!». И когда он «не усматривает таинственного Промысла, тогда препирается с людьми, которые препятствуют и противятся этому» [148].

Чтобы избежать такого искушения, миссионер прежде всего должен знать, что постоянного и стопроцентного успеха ему никто не гарантирует. Напротив, Истинный Евангелист предупреждает Своих учеников о неизбежности миссионерских неудач: входя в дом, приветствуйте его, говоря: мир дому сему; и если дом будет достоин, то мир ваш придет на него; если же не будет достоин, то мир ваш к вам возвратится. А если кто не примет вас и не послушает слов ваших, то, выходя из дома или из города того, отрясите прах от ног ваших… Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой (Мф. 10, 12-14, 23).