Они сражались за Родину: евреи Советского Союза в Великой Отечественной войне - Арад Ицхак

В декабре 1941 г. выплавка чугуна по сравнению с июнем уменьшилась более чем в 4 раза, выплавка стали и производство проката – в 3 с лишним раза. Вышли из строя все шахты Донецкого и Подмосковного бассейнов. <…> С октября стало снижаться производство самолетов. Это совпало с периодом перебазирования авиационной промышленности. <…> Большой недостаток ощущал фронт и в бронетанковой технике. <…> К концу 1941 г. исключительно тяжелое положение сложилось в производящей боеприпасы промышленности. <…> Потеря Донбасса с его развитой химической промышленностью, эвакуация химических предприятий Москвы и Ленинграда привели к резкому снижению производства пороха и взрывчатых веществ. <…> Cоветская промышленность испытывала серьезную нехватку рабочей силы… [Верт 2001: 115–116].

Однако эвакуированные предприятия возобновили производство. Иногда станки начинали работать еще до того, как в цехах возводились стены и крыши. До конца 1941 г. военная промышленность произвела для Красной армии 4 800 танков и 9 700 самолетов, но потери на фронте превышали эти цифры. Однако в течение 1942 г. советские военные предприятия выпустили 24 500 танков и самоходных пушек и около 25 500 самолетов – количество, намного превышавшее германское производство и потери Красной армии в боях. В 1943 г. производство танков сохранилось на уровне 1942 г., но количество самолетов увеличилось до 34 845 единиц. В 1944 г. промышленность произвела 29 тыс. танков и более 40 тыс. самолетов. Количество производимых пушек также постоянно росло [51] .

В тяжелейших условиях советская военная промышленность достигла результатов, несравнимых с показателями других стран – участниц Второй мировой войны. Это было трудовым подвигом людей различных профессий и званий и национальностей. Однако вклад евреев превысил их процентную долю в населении СССР.

Евреи в военной промышленности

Еще в довоенные годы евреи активно работали в различных отраслях военного производства как на стадиях планирования и управления, так и на этапах инженерно-технической разработки – от народных комиссаров до проектировщиков оружия и участников производственного процесса. Это во многом объясняется тем, что революция сняла ограничения на получение высшего образования для евреев, и тысячи студентов-евреев заняли скамьи университетов. В начале 1930-х годов число евреев в вузах колебалось между 12 и 15 %, в то время как евреи составляли 1,8 % от общего населения СССР [Мининберг 1995: 14; Altshuler 1998: 122–123]. В результате появилась прослойка евреев с инженерно-техническим образованием, и ее представители заняли высокие должности в военной промышленности. Параллельно с этим послереволюционные социальные процессы заставляли евреев с традиционными профессиями переквалифицироваться и идти работать на предприятия. Здесь они быстро продвигались по служебной лестнице и занимали высокие должности благодаря лучшему образованию, чем у переезжавших в новые промышленные центры жителей деревень [Лещинский 1943: 192–193, 204]. Из тысяч евреев, внесших вклад в развитие военной промышленности Советского Союза, в этой главе описаны лишь немногие, кто стоял на высших постах в управлении и возглавлял разработки, давшие Советскому Союзу эффективное оружие для войны с фашистской Германией.

Созданная в годы пятилеток тяжелая промышленность стала основой и неотъемлемой частью военного производства. Важный вклад в развитие транспортного сообщения и усиление Красной армии внес Лазарь Моисеевич Каганович, посвятивший много лет развитию тяжелой промышленности. Признанный отличным организатором, Каганович занимал разные руководящие посты. Он являлся членом ГКО и Политбюро ЦК ВКП(б); в 1935–1944 гг. он был наркомом путей сообщения и одновременно в 1937–1940 гг. выполнял обязанности наркома тяжелой промышленности, нефтяной промышленности и т. д.

Н.А. Вознесенский, руководитель центрального планирующего органа (Госплана) в годы войны, отвечавший за все народное хозяйство и военную экономику, писал, что несмотря на огромные трудности военных лет советская транспортная система успешно справилась с задачей удовлетворения нужд армии [Вознесенский 1948: 107]. В этом была немалая заслуга Л.М. Кагановича, несмотря на то что он принимал участие в сталинских репрессиях довоенных лет и на его совести тысячи жертв [Мининберг 1995: 226–229; Ржешевский 1990: 327].

В декабре 1936 г. в Советском Союзе был создан Наркомат оборонной промышленности. Его возглавил Моисей Львович Рухимович, ранее заместитель наркома тяжелой промышленности. Рухимович заложил основы планирования и организации советской военной промышленности. В октябре 1937 г. Рухимович был арестован, а 29 июля 1938 г. расстрелян. Его должность занял брат Л.М. Кагановича Михаил, работавший ранее на видных постах в авиационной промышленности, в том числе исполнявший обязанности заместителя Рухимовича. М.М. Каганович оставался наркомом оборонной промышленности до января 1939 г., когда он получил назначение на должность наркома авиапромышленности. С этого поста М.М. Каганович был уволен после того как лишился покровительства Сталина и даже был отчитан им на партийной конференции в феврале 1941 г. Через несколько недель после этого, не дожидаясь неминуемого ареста, М.М. Каганович застрелился [Vaksberg 1994: 187] [52] .

Еще одним человеком, внесший большой вклад в разработку вооружения для Красной армии, был Борис Львович Ванников, нарком оборонной промышленности с февраля 1939 г. до июня 1941 г. В годы Гражданской войны Ванников воевал на Кавказе в рядах Красной армии. После войны он учился в Высшем техническом училище в Москве и с 1926 г. руководил предприятиями тяжелой промышленности в различных регионах Советского Союза.

В 1938 г. Ванникова назначили заместителем наркома оборонной промышленности вместо М.М. Кагановича. С начала сентября 1939 г. он начал разработку плана по созданию новых оборонных предприятий на востоке СССР с целью их удаления от границы с оккупированной Германией Польшей. Когда после немецкого вторжения появилась необходимость в срочной эвакуации военных заводов на восток, этот план оказался очень полезным.

В начале июня 1941 г., за несколько недель до нападения Германии на Советский Союз, Ванникова устранили с поста наркома и спустя несколько дней арестовали. Он обвинялся в причастности к заговору и в шпионаже в пользу Германии. На допросах он подвергся избиениям и пыткам. Однако его пребывание в подвалах Лубянки было недолгим. 17 июля 1941 г. из одиночной камеры Ванников был доставлен к следователю, который обратился к нему с неожиданной вежливостью, по имени и отчеству: «Борис Львович, если бы вдруг началась война с Германией и на первых этапах немцы достигли больших удач, куда можно было бы эвакуировать наши военные предприятия?» Ванников, удивленный вопросом (и, наверно, не в меньшей степени – косвенной информацией о начавшейся войне), после короткого раздумья сказал: «Я не могу ответить сразу, но я знаком со всеми предприятиями и за два дня смогу подготовить документ, который ответит на этот вопрос». Следователь сказал: «Отлично», – и оставил ему тетрадь и ручку для подготовки записки. Через два дня работа завершилась. Уже на следующий день после подачи документа раны Ванникова забинтовали, самого его перевезли в Кремль, и в выданной ему новой форме Ванников предстал перед Сталиным. В комнате находились также Л.П. Берия и В.М. Молотов. Сталин, держа в руках составленную Ванниковым записку, обратился к нему: «План ваш хороший. Передайте его наркому вооружения Устинову. Вас назначаем его заместителем, и сразу приступайте к реализации этого плана. Немцы уже подходят к Смоленску… Мы ошиблись. Подлецы оклеветали вас, но не обижайтесь, я тоже сидел в тюрьме». Здесь Ванников не выдержал и сказал: «Вы, товарищ Сталин, сидели у врагов, а я у своих». С этой встречи Ванников поехал прямо в Наркомат военной промышленности и приступил к исполнению обязанностей организатора эвакуации предприятий и возобновления их работы [Свердлов 2002: 250–251].

Осенью 1941 г. из Наркомата военной промышленности был выделен Наркомат по производству боеприпасов. После назначения Ванникова руководителем нового комиссариата в феврале 1942 г. производство боеприпасов увеличилось: в 1942 г. втрое, а годом позже – вчетверо. За деятельность на этом посту Ванникова наградили званием Героя Социалистического Труда. В 1944 г. ему присвоили звание генерал-полковника. В августе 1945 г. Сталин назначил Ванникова начальником Первого главного управления при Совнаркоме, предназначенного решать вопросы создания атомного оружия. Работу эту контролировал Л.П. Берия. 26 июля 1946 г. Ванникова назначили руководителем Управления атомной промышленности, а его заместителем стал физик А.Б. Иоффе [Мининберг 1995: 214–215; 252–254; Ржешевский 1990: 299].

Ванников не скрывал своего еврейства. Когда в 1945 г. он прибыл на завод в Горьком для испытания новой 85‑миллиметровой пушки для танка Т-34, наступал праздник Песах. Во время визита Ванников попросил директора завода еврея Марка Орловского организовать пасхальную трапезу для них и их жен. Трапеза действительно была организована [Свердлов 2002: 253] [53] .