В память о Саре - Крис Муни

— По каноническим законам любой, совершивший грех аборта, автоматически отлучается от Церкви, — сказала Роза. — Я знала об этом, но не могла жить с такой ношей. Я хотела вымолить прощение, но не могла признаться в своем грехе отцу Джоуне. Я боялась, что он осудит меня. Поэтому я уехала в соседний городок и исповедалась отцу Моргану. — Она заплакала. — Он накричал на меня, — пробормотала она сквозь слезы. — Сказал, что я не имела никакого права принимать такое решение, что я должна была родить ребенка, чтобы его можно было крестить. А потом его следовало должным образом похоронить, чтобы душа его вознеслась в рай, но я не сделала этого. Я предпочла легкий путь и обрекла его душу на вечные муки ада.

Предлагать утешение в таких запутанных и крайне эмоциональных обстоятельствах было специальностью Джесс. Она никогда не испытывала проблем в выборе нужных слов, никогда не терялась и не молчала, как он сейчас.

— Отец Джоуна… Он догадался о том, что что-то случилось. А я просто не могла больше носить это в себе. И я созналась ему во всем. И знаешь, что он сделал, Майкл? Он был очень мягок со мной. Очень добр. И вот это я вспомнила в первую очередь, когда открылась ужасная правда о нем. Проявить такую доброту и мягкость, а потом повернуться спиной и сделать то, что он сделал с Эшли. Я… я больше ничего не понимаю, Майкл, не понимаю, и все гут. — Роза разрыдалась, но быстро взяла себя в руки. — Прости меня, — сказала она. — Я не имела никакого права звонить и взваливать на тебя свои беды. Не знаю, зачем я все это рассказываю, честное слово.

— Все нормально. Откровенно говоря, я не знаю, что сказать. Я никогда не был силен в таких вещах.

— Ты выслушал меня. В отличие от Теда.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Расскажи мне о Саре. Мы с тобой много разговаривали, но ты ни разу не рассказывал мне о том, какой она… была прежде.

— Что ты хочешь знать?

— Все, — ответила Роза. — Я хочу знать все.

ГЛАВА 33

Вполне уместный вопрос, — заявил Билл, переворачивая гамбургеры и хот-доги, жарившиеся на гриле, установленном на подъездной дорожке. Наступил чудесный весенний вечер, и гости и хозяева вышли во двор, наслаждаясь приятной прохладой. Далеко в воздухе разносились крики мальчишек, играющих в хоккей на другом конце улицы.

Чтобы отряхнуть желтый резиновый мячик от собачьей слюны, Майк пинком ноги отправил его в полет вдоль подъездной дорожки и, когда тот прикатился обратно, забросил его на задний двор Билла. Фанг с лаем устремился за ним.

— Ладно, я буду Человеком-пауком.

— Ты — идиот.

— Если бы я мог выбирать, кем из супергероев стать, то выбрал бы Человека-паука.

— Но Супермен может летать.

— И Человек-паук тоже. Он летает на паутине.

Билл покачал головой.

— Раскачиваться и прыгать на паутине — еще не значит летать, брат.

— Это одно и то же.

— Ничуть не бывало. Человеку-пауку нужны высокие здания, небоскребы — ну, ты понимаешь, всякая дрянь, чтобы было за что цеплять свою паутину. Иначе он так и останется сидеть на земле. Как, например, он может перепрыгнуть — прошу прощения, перелететь — через кукурузное поле?

— А зачем ему перелетать через кукурузное поле?

— Предположим, его позвали расследовать происхождение кругов на поле.

— Кругов на поле, — повторил Майк.

Фанг, держа в зубах мячик, подошел к грилю, принюхался, недовольно фыркнул и вперевалку направился к Майку.

— Их оставляют инопланетяне. Круги — составная часть их навигационной системы, — разгоняя дым, заявил Билл. — Ты что, не видел фильма «Знаки»?

— Нет. Кстати, чего ты сцепился с Патти из-за гриля?

— Потому что в прошлый раз она сунула на решетку сосиски из соевого творога и думала, что я не замечу разницы. Чертова штука на вкус напоминала подошву. Возьми в прокате и обязательно посмотри «Знаки». Парень, который снял это кино, Найт, — настоящий гений.

Майк подобрал мячик и тут заметил серебристый БМВ с тонированными стеклами, причаливший к тротуару прямо перед домом Билла.

— Ты не говорил мне, что Бам собирается приехать.

— Бам раскатывает на «лексусе», — отозвался Билл. — Эй, это, наверное, «Издательский клиринговый дом». Смотри, нет ли у них камеры и воздушных шариков — они выдают их с головой.

— Нет, те парни ездят на фургонах.

Дверца водителя распахнулась, и наружу вылез молодой человек с коротко стриженными платиновыми волосами, обильно смазанными гелем и торчащими в разные стороны. Неподобающую худобу его костлявого тела прикрывали — Господи Иисусе! — темно-бордовые брюки и черная рубашка. На кончике носа красовались солнцезащитные очки в черной оправе.

— Мистер Салливан! Это я, Энтони.

Билл приложился к бутылке «Сэма Адамса».

— Что ж, теперь я понимаю, почему ты перестал встречаться с девчонками.

— Это секретарь Сэм.

— Сэм держит такого красавчика в секретарях? Ну, иди, встречай его.

Майк зашвырнул мячик на задний двор и зашагал вниз по подъездной дорожке.

— Мы весь день пытались дозвониться вам на сотовый, — сообщил Энтони, когда Майк подошел.

— Вчера вечером я забыл зарядить батарею. Что стряслось?

— Ну, слушайте: ваш отец нанял мистера Вайнштейна в качестве своего адвоката.

Майк стиснул зубы, и на скулах у него заиграли желваки.

— Сэм предупреждала меня, что именно так вы, скорее всего, и отреагируете, — продолжал щебетать Энтони. — Насколько мне известно, вы вдвоем заключили нечто вроде сделки. Почему она сорвалась, я не знаю. Она просила передать, что перезвонит вам позже.

— Сэм сейчас у себя в конторе?

— Нет, до восьми она будет занята на совещании. Она позвонит, обещаю. — Энтони наклонился к открытому окну, взял с приборной панели белый конверт и протянул его Майку. Конверт был запечатан. — Мистер Вайнштейн просил передать его вам лично в руки. Наши курьеры так далеко не забираются, поэтому ваш покорный слуга предложил свои услуги.

— Благодарю, — сказал Майк. — С меня пиво.

— Заметано, — отозвался Энтони и подмигнул. Он сел в машину, высунул руку в окошко и, отъезжая, помахал на прощание.

Майк вскрыл конверт. Внутри лежал ключ от дома и клочок бумаги. Он развернул его и в свете сумерек прочел несколько строчек, нацарапанных Лу на гербовой бумаге адвокатской конторы.

Майкл!

Мне отказали в освобождении под залог и заперли в каталажке в Кембридже вплоть до заседания суда. Завтра в 10 утра у меня назначена встреча с адвокатом. Он рассчитывает получить аванс в сумме 50 тысяч долларов. Деньги лежат в сейфе под полом. Подними ковер в своей старой спальне и увидишь его. Комбинация: 34-26-34. Возьми оттуда деньги, а остальное не трогай.

Ты сказал, что хочешь совершить обмен. На дне сейфа лежат кое-какие вещи, принадлежавшие твоей матери. Завези мне завтра деньги, и я отвечу на все твои вопросы. Мне разрешено встречаться с посетителями.

Я не имею никакого отношения к сгоревшему охраннику.

Майк сложил клочок бумаги и зашагал обратно по подъездной дорожке. У него кружилась голова.

Билл ткнул в письмо щипцами для барбекю и поинтересовался:

— Это что, любовное послание от твоего модного гостя?

Майк развернул листок. Билл взял его щипцами за уголок и прочел.

— Надеюсь, твоему старику нравится жаркий климат, — сказал он и опустил письмо на решетку.

На глазах у Майка лист бумаги съежился и вспыхнул ярким пламенем. Он пожалел, что не может с такой же легкостью разделаться с вопросами, не дающими ему покоя. А как было бы здорово сложить из них погребальный костер и уйти не оглядываясь.

ГЛАВА 34

Прижав к уху сотовый телефон, Майк откинулся на спинку переднего сиденья своего грузовичка и сказал:

— Ты говорила, что Вайнштейн не возьмется за это дело, пока не получит разрешение от тебя.

— Твой отец оставил сообщение Миранде…

— Кому?

— Миранда — секретарь Мартина, — пояснила Сэм. — Так вот, твой отец оставил сообщение Миранде, в котором уведомил, что если Мартин возьмется за его дело, то получит бонус в сумме двадцать пять тысяч долларов. Если же Мартину удастся снять с твоего отца все обвинения, то бонус составит сотню тысяч. Волшебное слово здесь — «наличными». Ты понимаешь, что я имею в виду?

Еще бы он не понимал. Помимо тех процентов, которые контора выплатит Мартину Вайнштейну за то, что он взялся защищать клиента, он сможет разбогатеть сразу на сто двадцать пять тысяч долларов — причем чистыми, без налогов, поскольку Лу согласился заплатить ему наличными. Никаких записей, никаких банковских переводов, и Налоговому управлению придраться не к чему.

— Давай угадаю, — сказал Майк. — Мартину не придется делиться своим заработком с конторой, верно?