Ученик Хранителя Cнов - Елизавета Лещенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну что ты меня разглядываешь так, как будто в первый раз увидел! Пойдем в комнату, я танцевать хочу! — сказала она, ритмично хлопнув в ладоши и стукнув по полу пяткой.
— Э-э-э… Ну… Окей. — Эрни был знаком с Ниной полтора года и совершенно ничего не знал о её увлечении танцами.
Едва войдя в комнату, Нина схватила Эрни за руку и закружила его волчком. Они протанцевали по комнате ещё немного, она снова «раскрутила» его — на этот раз так, что он приземлился в кресло — и продолжила танцевать одна, распевая испанскую народную песню. Ей не хватало только кастаньет. Эрни не видел, чтобы такое вытворяла даже Далия, жена Тома, у которой в Испании была собственная маленькая школа танцев.
«Эстас-пэрдьендо'ль- тьемпоо пэнсандоо, пеээнса-андо…» —
чистым голосом на чистейшем испанском распевала Нина:
«Порлокье-мас-ту-кьеэрас-`астакуандо-`астакуаандо…»
Допев песню до конца, она, наконец, остановилась и тряхнула головой, держась за виски. Вид у неё теперь был растерянный и озадаченный.
В следующий раз нужно будет добавить пены «для женщин» поменьше… капельку… самую малость.
— Не знал, что ты так здорово говоришь по-испански.
— Я тоже… — Нина начинала приходить в себя, и, кажется, снова начинала злиться. — Вода в ванне была какая-то… Что ты туда добавил?!
— Э-э-э… Да ничего такого… Просто шампунь с… Э-э-э…
— Эффектом испанского фольклора?
— Прости, я немного перестарался, хотел тебя приободрить. Это… с полки Тома. Я думал, это безобидно. Честно-честно.
— В следующий раз возьму свой шампунь, — ещё хмурясь, но уже более миролюбиво сказала Нина.
— Ну как хочешь, — примирительно сказал Эрни.
— На вот, надень пока вот это, а я загружу твою одежду в машину. — Эрни бросил Нине свои запасные домашние брюки и тонкую водолазку.
Настраивая стиральную машину, Эрни морально готовился к разговору с Ниной, перебирая в голове фразы и доводы. Может быть, после ванны с «эффектом испанского фольклора» она стала менее упрямой и гордой? Конечно, вряд ли. Однако нужно снова попытаться уговорить её бросить эту совершенно ненужную ей изнуряющую работу, иначе неизвестно, чем всё это закончится.
Нина снова сидела, опершись о стол рукой, которой придерживала раскрытый толстый учебник по биологии, лежавший тут же, на столе. Другой рукой она размешивала сахар в чашке с чаем. Её лицо снова побледнело, на нем проступили веснушки. Волосы тоже укоротились обратно, теперь они, правда, были пушистыми и чистыми. Похудевшие угловатые плечи теперь проступали сквозь водолазку Эрни.
Эрни налил себе чая и присел напротив Нины, сжав горячую кружку ладонями, как будто это придавало ему смелости и настойчивости.
— На этой неделе ты сдала зачёт по физкультуре рефератом, — сообщил Эрни своим «самым строгим» голосом.
— Правда? А я и не знала, — равнодушно и угрюмо пробурчала Нина. Голос снова приобрел замогильный тембр.
— Мы с Томом написали его от твоего имени, — продолжал атаку Эрни.
— Я не просила тебя об этом. — Нина продолжала стучать ложкой о стенки чашки, не отрывая глаз от учебника биологии.
— Конечно, не просила: меня просил Поль. А учителя физкультуры он просил принять этот реферат вместо тебя самой ввиду «форс-мажорных семейных обстоятельств». Ни Поль, ни Том, ни я не хотим, чтобы тебя отчислили из школы искусств из-за зачёта по физкультуре. Понимаешь?
— Чего ты от меня хочешь? Чтобы я сказала «спасибо»? Или «большое спасибо»?
— Ты прекрасно знаешь, чего я хочу: я хочу, чтобы ты…
Нина не дала ему договорить. Теперь она кричала, стуча ладонью по столу. Кружка упала на бок, перекатилась через стол и разбилась. Учебник по биологии «напился» горячего чая.
— Почему я должна брать твои деньги просто так?! Почему вообще ты указываешь мне, что делать?! Что ты сказал Тому? Что я твоя будущая жена?.. Мы просто друзья! Ты не забыл?!
Эрни взял учебник биологии и стряхнул с него крупные капли чая.
— Пожалуйста, успокойся и послушай: я обещаю, что не заставлю тебя выходить за меня замуж насильно. Конечно, ничего такого я Тому не говорил. Да и вообще: ты же знаешь его, он очень тактичный и скромный. Я просто хочу и могу помочь, и ты ничего мне за это не должна, хорошо?
Нина ничего не ответила. Она была очень бледной и вся дрожала. Вцепившись обеими руками в столешницу, она тяжело опустилась на стул, чуть не упав. Её качнуло так, как будто они катались на лодке в бурю.
Эрни распахнул дверь на улицу и открыл окно, впуская в комнату свежий воздух.
День клонился к вечеру. В её сегодняшнем состоянии биология и математика не имеют никаких шансов. Остаётся надеяться только на то, что завтра она придет в себя.
Эрни собрал и выбросил осколки, протер стол и пол, положил пострадавший учебник сушиться на подоконник.
Нина, кажется, уже не была в состоянии полуобморока. Эрни заварил горячий шоколад, взбил диванные подушки и положил на диван большой плед.
— Допивай шоколад и отдыхай, хорошо? Я в магазин: туда-обратно.
— Угу.
Эрни запустил руку в коробку с наличными, всегда стоявшую на холодильнике, перебрался в прихожую городской квартиры, быстро зашнуровал кроссовки, не вытерев их, и выскользнул в подъезд.
В их районе было немало «старомодных» магазинчиков, в которых можно было найти продукты, привезенные из близлежащих деревень, садовых хозяйств и натуральных ферм. Эрни купил фрукты, изюм, мёд и творог, который выглядел так, что его хотелось хватать руками прямо с витрины и запихивать в рот большими кусками.
Нина сидела на диване, скрестив ноги по-турецки, и листала альбом с какими-то репродукциями.
— Будешь сырники?
— Угу.
— Хочешь, пока включу какой-нибудь фильм?
— Неа.
После ужина Нина уснула, уронив голову на вытянутую руку, лежавшую на диванных подушках. Эрни прикрыл её ноги пледом, и закрыл окно и дверь. Судя по тому, как тихо она дышит, она проспит, как минимум, пару часов.
Можно снять маскировку, немного разгрести насобиравшиеся сны и порепетировать пьесу для отчётного концерта.
Эрни снова начертил мелом на полу возле стены с фотообоями несколько рун, зачерпнул из банки пригоршню маскировочного порошка, легко и осторожно подул на ладонь, направляя магическое облако в сторону стены. Порошок, превратившийся в ароматную дымку, рассеялся по поверхности стены и исчез в ней. На месте стены с яркими фотообоями появился плотный занавес.
Немного порошка просыпалось на пол. На паркете вырисовался верблюд в темных очках, снял очки, подмигнул Эрни и бесследно исчез. Эрни тихо рассмеялся.
Он взял табурет, футляр с лютней и папку с нотами и, отодвинув занавес,
