Лабух (СИ) - Оченков Иван Валерьевич

— Ничтожная падшая женщина! — ревел Рокотов, целиком и полностью оправдывая свою фамилию. — Обманщица!

— Не смейте на меня кричать! — возмутилась Маша. — Я ничего вам не обещала и уж конечно не заслужила подобных упрёков!

— Но вы называли меня другом! Покровителем!

— И что с того⁈

— Вон из моего ресторана! — не выдержал Пётр Михайлович. — Чтобы духу вашего здесь не было!

— Господа-товарищи, — попытался вмешаться в их плодотворную дискуссию. — Быть может, вы сможете решить свои проблемы как цивилизованные люди?

— Подлец! — нашёл новую мишень для своего раздражения нэпман. — Негодяй! Морду тебе набью…

— Вот это вряд ли!

Как выяснилось немного позже, в этом ваш покорный слуга слегка ошибся. Нет, Рокотов не полез в драку. У него для этой цели был Федот…. А я в очередной раз пожалел, что, избавляясь от улик, выкинул в горную речку Подкумок не только воровской инструмент, но и свинчатку!

Как-то так получилось, что я ещё ни разу не приводил в нашу коммунальную квартиру женщин. Не то чтобы вёл монашеский образ жизни, но прежде все встречи происходили на их территории. Впрочем, всё когда-то случается в первый раз…

— Простите, а вы кто будете? — вылупилась на мою спутницу гражданка Кривошеева.

— Капитолина Александровна, — огрызнулся, затаскивая увесистый чемодан. — Не поймите меня превратно, но какое ваше собачье дело?

— Хам! — возмутилась соседка, после чего удалилась на кухню, чтобы оповестить всех о моем моральном падении и весьма живописной ссадине на лице.

— Вот здесь и находится моя берлога, — распахнул дверь перед барышней. — Пару дней перекантуемся, а потом…

— Кровать только одна? — Вопросительно посмотрела на меня гостья.

— Увы!

— Но…

— Не спешите с выводами, мадемуазель! — ухмыльнулся я и отправился прямиком к двери Ешевской.

— Кто там? — осторожно выглянула в приоткрывшуюся щёлку соседка.

— Нижайше прошу простить мне столь поздний визит. Если бы не крайние обстоятельства…

— Что-то случилось?

— Пока нет, но… не могли бы вы оказать гостеприимство одной барышне? Бедняжке совсем некуда пойти!

— Да-да, конечно. Но…

— Благодарю! Отныне и навсегда я ваш вечный должник!

— Но кто она?

— Позвольте вас познакомить. Это Маша — очень хорошая девушка, попавшая, однако, в сложную жизненную ситуацию. А это…

— Нелли Владимировна? — узнала ее Куницына.

— Вы что знакомы?

— Видите ли, я была классной дамой у вашей…. — замялась соседка, не зная какое слово употребить.

— В гимназии? — уточнил на всякий случай.

— Конечно.

— Вот оно в чём дело. Санта-Барбара какая-то… Проклятое место. Аномальная зона на территории нашего несчастного города!

— Извините, но я вас не понимаю…

— Ничего-ничего, не обращайте внимания. Это так, мысли в слух… Значит, вы согласны?

— Разумеется, но что происходит?

— Видите ли, — с видом заговорщика наклонился к соседке. — Так случилось, что я очень опасаюсь за свою нравственность!

— Что⁈ — в один голос воскликнули женщины.

С чего начинается утро у нормальных людей? Поскольку с кофе сейчас проблемы, очевидно, с чая или на худой конец, ватерклозета. Моё началось со стука в дверь.

— Чего надо? — поинтересовался у стоящего за дверью Мишки.

— Дядя Коля, пора к Вовке идти! — сообщил пацан.

— Куда⁈

— Ну, как же…

— Ах, да. Совсем забыл… Сейчас!

Когда-то в Извозщичьей слободке и впрямь жили перебравшиеся в Спасов крестьяне, промышлявшие извозом. В основном, конечно, ломовым. Но потом построили железную дорогу и количество работы у них сильно уменьшилось. На опустевшем без работников гужевого транспорта месте стали заселяться торговцы средней руки, их приказчики, а также мелкие чиновники и прочие обыватели. В общем, почти что чистая публика!

Революция и Гражданская война не слишком ласково обошлась с обитателями этих небольших, но ладных домиков. То и дело встречались заколоченные окна и двери, или прохудившиеся крыши. Но в основном на улице сохранялся какой-то неуловимый налет прежней благополучной жизни.

В одном из таких, лишившихся хозяев домов, и проживал тот самый Вовка. Сразу скажу, совсем уж дурачком он не выглядел. Правда, человеком разумным его тоже было не назвать. Молодой человек ростом несколько выше среднего с таким растерянным выражением на лице, что всякому встречному прохиндею хотелось тут же его облапошить.

— Здорово! — поприветствовал его Мишка.

— Чего надо? — смачно зевнул в ответ парень.

— Володька, помнишь, ты в кладовке много всякой музыки нашел?

— Нет.

— Как это, нет⁈

— Доброе утро, молодой человек! — отодвинул я в сторону посредника.

— Привет.

— Закуривай, — протянул ему папиросы.

— Спасибо, — оживился пацан и аккуратно вытащил одну из пачки.

— А можно мне тоже? — протянул руку Мишка.

— Молодо выглядишь!

— Ну, дядь Коль!

— Ладно, не канючь!

— Ну, как вообще жизнь? — поинтересовался я, дождавшись, когда юные собеседники затянутся дымом.

— Нормально. А вы что же не курите?

— Не люблю.

— Понятно. Мне мама тоже не разрешала. А отец курил…

— Где они?

— Не знаю. Пропали во время войны.

— Инструменты от них остались?

— Ага. Папаша хотел оркестр собрать, но не успел…

— Бывает… послушай, Володя, мне очень нужен аккордеон. У тебя есть?

— Есть. Но я его не продам. Память о родителях.

— Это правильно! А как вообще, инструмент хороший?

— Наверное.

— Дашь попробовать поиграть?

— Пойдёмте, — неожиданно согласился юноша и через минуту вынес футляр, при одном взгляде на который у меня загорелись глаза.

«HOHNER» — фирма, что называется, солидная.

Растянув меха, попробовал наиграть что-нибудь эдакое, но получилось откровенно неважно. Я — разучился, а Семенов никогда и не умел…

— Видал! — пихнул хозяина аккордеона Мишка.

Ну, да, для него и это за гранью… Но Вовка, видимо, понимал в музыке чуть больше, а потому лишь флегматично пожал плечами. Мол, видали мы карликов и покрупнее!

— Давно не играл, — пришлось честно признаться. — Нужна практика, а у меня инструмента нет.

— Все равно не продам!

— Тогда давай меняться.

— На что?

— На что хочешь!

— Не знаю…

— Хочешь, часы?

— А какие?

Прикупленные ещё осенью карманные часы говоря, по совести, безбожно врали, но других пока что не попадалось. Но глаза у паренька загорелись.

— На вот, послушай, тикают!

— Ага, — расплылся в улыбке Володя. — У папеньки такие были…

Если честно, мне было немного стыдно. Но, как ни крути, инструмент мне нужен, а у парня его всё равно кто-нибудь отберёт. А тут вроде даже и насилия нет.

— Это тебе в придачу! — добавил прихваченные с собой папиросы и вопрос решился.

— Дядя Коля, зря ты ему котлы отдал! — задумчиво заметил на обратном пути Мишка. — Всё одно или сломает, или потеряет…

— Или прохиндеи вроде тебя отберут!

— Не, — пошёл в отказ юный гешефтмахер. — Я если только выменяю.

— Пошли уже!

Пока мы занимались торговой операцией, город стал потихоньку просыпаться. Улицы заполнились людьми. Открылись лавки, магазины и, конечно же, трактиры. От одного из них донёсся просто умопомрачительный запах пирожков с ливером, и мы сразу же вспомнили о том, что пропустили завтрак.

— Шамать хоца, — громко сглотнул слюну Мишка.

— Ну их к чё рту. Никогда не угадаешь, что они могли использовать для начинки .

— Собака, что ж ещё?

— Это если хороший вариант.

— А что плохой?

— Поверь, мой юный друг, есть вещи, которые лучше не знать. Пойдём лучше ситного купим.