Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

— Глиф горит, штаб. Шифрование активно, подтверждаю.

— Принято, лейтенант. У меня есть прямой приказ, перенаправлять любые переговоры с полками из вашего сектора прямо на персонал генерала Властана. Ожидайте дальнейших инструкций.

После секундной тишины заговорил другой голос.

— Это лейтенант Балкариев из персонала по связи. Генерал уже идет. Пока что доложите обстановку.

Курицын посмотрел на полковника, тот ответил кивком.

— В данный момент пятая рота заняла восточный Налич. Силы АНД окопались в западном Наличе. Мост между частями города разрушен противником. С текущего местоположения мы не можем перейти на другую сторону реки. Численносто личного состава сократилась… — Курицын вытащил из кармана обрывок пергаментной бумаги и прочитал, — Снизилась до ста одиннадцати человек, восемнадцать из них серьёзно ранены. Присутствие повстанцев на этом берегу уничтожено. Гражданские, оставшиеся в городе сейчас под стражей. Мы так же взяли пленного, который настаивает, что является членом Даниккийской специальной патриотической службы. Так же он настаивает на том, что обладает чем-то стратегически важным для обеих сторон.

— Понял вас. Секунду, лейтенант. Прибыл генерал Властан и он желает поговорить напрямую с полковником Кабановым.

Курицын встал, освобождая место Кабанову. Кабанов осустился на стул и тут же почувствовал, как его тело расплылось на стуле. Он и не подозревал, как сильно устал. Теперь, когда его ноги отдыхали впервые за несколько часов, он побоялся, что его придется тягачом вытаскивать из кресла. Мышцы ныли, и он долго не спал. Он заставлял себя не показывать этого на людях.

— Это Кабанов.

Из динамика в панели раздался влажный, сиплый голос. Даже сквозь искажения дальней вокс-связи голос генерала Властана звучал так же, как он и выглядел: останки плоти, жизнь в которых поддерживалась искусственно.

— Максим, Максим, — сказал он, называя Кабанова по имени, приветствуя его, как старого друга. — Хвала Императору, ты все еще жив. Этот проклятый мир с его чертовыми штормами. Мы слышали, что АНД двигается из Ослира, но я знал, что Белый Кабан сможет избежать столкновения.

— Мне жаль говорить вам, генерал, но мы его не совсем избежали. Семьсот первый полностью и большая часть шестьдесят восьмого были уничтожены при массированной атаке АНД. Повстанцы смогли занять Налич, при этом взорвали мост и отделили восточный берег от западного. Мы понесли…тяжелые потери, сэр.

— Но ты жив, Максим. Белый Кабан жив. Ты пережил засаду и дал из сдачи. За такое дают медали.

— Пожалуйста, генерал, вы меня не так поняли. Засада повстанцев была удачной. Они уничтожили все роты под моим командованием кроме одной. Я выжил только по милости Императора и потому, что прибыл с отставшей ротой после случившегося, с пятой ротой, сэр.

На секунду динамик замолчал. Единственным звуком были шипение и щелчки мертвого эфира. Затем Властан заговорил снова.

— По крайней мере ты жив, Максим. — из его голоса пропал задор. — И ты удерживаешь Налич. Это уже что-то.

Чтоб тебя, старый ты дурак, подумал Кабанов. Мы не удержим город, если попытаемся. Половина роты против Трон знает скольких орков или повстанцев? Не будь безумцем.

— Есть кое-что еще, сэр. — продолжал Кабанов. — Мы взяли пленного, сэр.

— Ты удивляешь меня, Максим, — сказал Властан. — двенадцатая армия не берет пленных в этой кампании. Ты это знаешь. Мы и так растянули наши силы, нам некогда заботиться еще и о пленных.

— Мы думаем, что он член специальной патриотической службы, сэр. Он был схвачен внутри передающей станции, координировал оборону здания. Кажется, он думает, что его жизнь имеет какое-то важное значение для двенадцатой армии.

На секунду показалось, что Властан заколебался.

— Имя, Максим. Он назвал тебе имя?

— Он назвал себя патриот-капитаном Браммоном Гуссефом, сэр, прикомандирован к одиннадцатой мобильной пехотной дивизии Даникка, если я понял его правильно. У него сильный акцент.

Вокс снова затих. У Кабанова складывалось стойкое впечатление, что генерал вел бурную беседу с советниками. Прошла почти минута, прежде, чем динамик снова ожил.

— Оставайся возле передатчика, Максим. Оставайся в точности там и ожидай дальнейших инструкций.

— Ясно, сэр. — Кабанов отвернулся от микрофона. — Все это чертовски странно. Все это странно. Какие ваши соображения?

Неожиданно первым заговорил лейтенант Маро.

— Он узнал имя предателя, сэр. Я в этом не сомневаюсь. В его голосе звучало волнение. Трон его знает почему.

Комиссар Кариф кивнул и сказал:

— Я согласен с лейтенантом Маро.

— Хорошо, — сказал Кабанов. — но я не уверен в ваших предположениях. Мы говорим о человеке, который напрямую ответственен за смерть востроянских первенцев. Не хочется верить, что двенадцатой армии придется иметь дело еще и с этим дьяволом.

— Этот человек кажется крайне уверенным в том, что его жизни ничто не угрожает, — сказал лейтенант Курицын. — Может он заранее спланировал свое бегство в обмен на обещание отдать устройство, создающее помехи?

Себастев помотал головой.

— Этот человек не убегает. Зачем тому, кто решил переметнуться убивать первенцев? Что-то здесь не так. У меня плохое предчувствие по поводу него. Часть меня думает, что удить его это благо.

Резкий поток щелчков огласил возвращение Властана в эфир.

— Вы там максим?

— Да, сэр, — ответил Кабанов.

— Хорошо. Слушай внимательно, старинный друг. У меня для тебя есть новые приказы. Они должны быть исполнены дословно.

Он называет меня старинным другом, подумал Кабанов, но стал бы я спасать ему жизнь в былые времена, если бы знал, что за этим последует?

Кабанов приказал адъютанту записать слова генерала. Маро вытащил из бокового кармана старый информ-планшет и стал записывать.

— Вы собираете все оставшиеся силы, за исключением тех, кто может вас задержать и немедленно выдвигаетесь на север к Греззену. И когда я говорю немедленно, значит именно это я и имею в виду. По последним докладам наши силы в Граззене находятся под сильнейшей зеленокожих. Основной удар орков приходится именно туда. Если они доберутся до одного из мостов Граззена, то наша бронетехника уничтожит их. Я отправлю дополнительные силы туда, как только мы с тобой закончим разговор. Это поможет удержать корридор открытым еще немного дольше, но вы должны торопиться. Если не доберетесь до Граззена вовремя, Максим, ты со своими солдатами застрянете в Варанесе. Мы не сможем оказать вам никакой подержки.

— Граззен в трехстах километрах отсюда и нам крупно повезет, если орки еще не заняли проход черех горы. Сколько по-вашему у нас есть времени?

— Сейчас невозможно сказать, Максим. У вас его столько, сколько сможет продержаться тридцать пятый. Это ваш единственный путь домой. Ты говоришь, что мосты в Наличе разрушены. Я говорю, что Граззен ваш последний шанс. АНД подведет бронетехнку с юга после этой потери передающей станции. С запада Налича уже вызвали подмогу. Пятая рота должна выходить немедленно.

— Хорошо, сэр. Есть еще одна вещ…

— Секунду, Максим. Я не закончил. Жизненно важно, чтобы пленник, Брамон Гуссеф, остался невредим, как и чемоданчик. Не жалейте ресурсов, но доставьте пленника и чемоданчик в штаб в Седдисвар. Это первоочередная задача. Жизнь любого солдата вторична. Я повторю: пленник и чемоданчик должны быть доставлены в целости в штаб командования. Это ясно?

— Сэр…

— Это мой приказ, Маким. Если бы был другой путь… — после паузы Властан продолжил. — Ты знаешь, я всегда был тебе благодарен за…

Голос генерала прервался, когда все здание взрогнуло. С треснувших стен и потолков посыпалась пыль.

— Артобстрел, — крикнул Себастев. — Они бьют по нам с другого берега. Выбираемся к хеку отсюда! Все!

Кабанов почувствовал, как Себастев с силой схватил его за предплечье и буквально вытащил из помещения вслед за остальными, и очень вовремя. Очередной артиллерийский снаряд попал в здание, с разрушенной крыши на панель связи посыпались огромные осколки кирпичей. Проскочив в дверь Кабанов видел, что кресло, на котором он только что сидел было раздавлено обломком.

Капитан все еще держал Кабанова за руку, пока они бежали по лестнице, преследуемые удушающим облаком серой пыли. Лейтенант Курицын был во главе группы.

— Всем наружу, быстро! Сбор на восточной стороне здания. — кричал он, пробегая по помещению

Кабанов и Себастев добежали до нижней части лестницы и оказались на открытом воздухе, когда очередное попадание сотрясло здание и землю под ногами. Толстый кусок феррокрита провалился внутрь, превратившись в груду камней и огромную тучу пыли.