Дело Томмазо Кампанелла - Глеб Соколов

Вновь заглянем в недавнее прошлое…

Темно. Ближе к вечеру того же самого дня, когда хориновцы во главе с Господином Радио репетировали в классной комнате и в конце столкнулись с милиционерами, на старом и грязненьком московском вокзале, работавшем с северным направлением, стоял пассажирский поезд. Длинная вереница старых, давно требовавших хорошего ремонта, закоптелых вагонов виднелась в наступавших сумерках. Были слышны хриплые гудки маневрового тепловоза и монотонное гудение дизеля. По стене старинного вокзального дебаркадера, строенного из красного кирпича еще в позапрошлом веке, ползли тени, вызванные к жизни локомотивным прожектором…

Купе этого самого поезда… Немолодой мужчина с грубыми чертами лица разложил на нижней полке небольшой черный чемоданчик и копался в нем…

– Ладно!.. Вот тебе телефон и вот тебе адрес… Не знаю, как долго мы будем находиться по этому адресу и телефону и как часто мы будем подходить к этому телефону… Но это хотя бы что-то!.. И если захочешь с нами пересечься – звони!.. – проговорил старший из матросов, который стоял рядом, и протянул Таборскому клочок бумаги с нацарапанными на нем каракулями – адресом и телефоном.

Глава IX

«Школьники – первейшие и главнейшие из всех аферистов и мошенников!»

Какая-то казарма: двухэтажные постройки были выстроены наподобие крепости, в каре, за которым – внутренний двор. А между постройками – высоченные глухие ворота, маленькая дверка в которых была открыта и за ней виднелся часовой на своем посту, караульное помещение за стеклом, там – какие-то колченогие стулья, старомодный телефон из черной грубой пластмассы, амбарные книги, на стенах висели плакаты, посвященные воинским уставам и строевой подготовке. На рукаве у часового была красная повязка.

Чуть поодаль от этой проходной стояли курсант, его тетушка и его друг Вася.

Здесь, у казармы, раньше, чем я думал,И время есть в запасе у меня… – 

курсант, как и было условлено у троицы, разговаривал стихами, хотя это и создавало для него некоторые неудобства – каждый раз, собравшись что-то сказать, он еще некоторое время придумывал, как бы сказать все это стихами, а потому говорил теперь достаточно мало.

– И прекрасно!.. И прекрасно… – откликнулась тетушка. – Очень хорошо, что у тебя, мой дорогой, еще есть в запасе время… Придешь в казарму пораньше… А то я уже пожалела, что сказала тебе, что куда важнее придумать предысторию для Томмазо Кампанелла, чем идти завтра на занятия… Это было так безответственно с моей стороны!.. До свидания!.. Иди лучше завтра на занятия… Это, безусловно, куда интересней, чем придумывать предысторию для Томмазо Кампанелла…

– До свидания!.. До свидания!.. – все трое тепло попрощались. Часовой на посту с интересом наблюдал за этой сценой…

Из-за его спины вышел еще какой-то то ли солдат, то ли курсант и тоже принялся с интересом наблюдать за троицей… Наконец тетушка и Вася пошли прочь, искать трамвайную остановку, а курсант направился к проходной. Но уже практически войдя в дверь и едва ответив на приветствие второго наблюдавшего курсанта, который оказался его приятелем, он развернулся и побежал следом за тетушкой и Васей.

– Ты куда?!. Эй!.. – закричал ему вслед второй курсант, который стоял на проходной.

– По новой что ли решил увольнительную отгулять?!.. – удивился часовой.

Но курсант их больше не слышал. Тетушку и Васю он догнал уже на углу.

– У меня еще есть время!.. К черту стихи!.. По крайней мере, на время – к черту!.. Стихи очень долго придумывать. Я вернулся в казарму раньше срока и у меня еще есть свободное время. Время есть, но его не так много… А стихи долго выдумывать! – выпалил курсант.

Двое, остолбенев, слушали… Из дверцы в воротах выглядывали и смотрели в их сторону любопытствовавший часовой и второй курсант… Потом они покинули свой «наблюдательный пункт» и подошли к троице ближе…

– У меня появилась идея! – продолжал курсант. – Нам же нужно придумать предысторию для такого персонажа… Для Томмазо Кампанелла… Я не могу просто так спать!.. Я не засну!.. Я не могу в казарму!.. Вот… Пока мы ехали сюда в метро, помните, я кое-что писал… Вот, это здесь… Я прочту по бумажке…

Дальше он торжественно прочитал действительно по какой-то бумажке, которую извлек из внутреннего кармана кителя:

– «История про гормон счастья и гормон мрака. Гормон мрака вырабатывается в Лефортово». Такое название должно быть у предыстории Томмазо Кампанелла… Это кусок для хориновской пьесы, это одна из ее частей… Слушайте!.. Я продолжаю… Сейчас я опишу декорации, в которых происходит этот эпизод… Мы обязательно попросим хориновского художника по декорациям построить эти декорации на хориновской сцене… Итак, представим себе следующий антураж: комната, отделанная белым пластиком. Все белое, плавных, обтекаемых форм – пол, потолок, стены, мебель. В стене круглый иллюминатор, за ним – чернота космоса, звезды, млечный путь… У дальней стены – консоль с какими-то приборами и рычагами. Мы – в одном из отсеков межгалактического космического корабля. Со скоростью света несется он в сторону далеких миров… Представьте, представьте себе такой антураж!.. Такие декорации…

Дальше он продолжал:

– На белых анатомических креслах с огромными подголовниками сидят курсант (он по ходу этого эпизода играет роль Томмазо Кампанелла, стараясь как можно сильнее перевоплотиться в своего персонажа), его тетушка и его друг Вася. Все трое одеты в мягкие удобные комбинезоны белого цвета. На тетушке комбинезон смотрится не вполне органично, она, кажется, сама это чувствует и немного смущается, стараясь, впрочем, скрыть это… А на «Томмазо Кампанелла» и Васе космические комбинезоны смотрятся прекрасно…

– Дальше – идите сюда!.. – курсант-хориновец поманил рукой тетушку и Васю подойти ближе.

– Вот здесь, в тетрадке, записаны ваши роли… – сказал им он, когда они подошли ближе. – Да, кстати… Дверь в эту белую комнату приоткрыта вовнутрь настолько, чтобы было видно блестящую латунную табличку, укрепленную с внешней ее стороны, «Психологическая лаборатория» – значится на табличке… В этой комнате обитатели межгалактического корабля проводят психологические исследования… Они, так сказать, анализируют некоторые моменты своей прежней жизни, своей, так сказать, предыстории… Это вполне понятно и необходимо в таком сложном и напряженном мероприятии, как межгалактический полет к неизведанным мирам, так как в этом деле сохранить психологическое равновесие и психическое здоровье – это значит иметь хорошие шансы удачно преодолеть все те трудности, которые могут подстерегать космических путешественников на их пути…

– А-а!.. Понятно-понятно!.. – подтвердили тетушка и Вася и склонились над тетрадкой.

– Читайте!.. – велел им курсант-хориновец. – Продолжим репетицию… Текст перед вами…

– Ты хоть помнишь, кто ты?!. Томмазо Кампанелла!.. Ты помнишь, кто ты, Томмазо Кампанелла?!.. – спросил Вася «Томмазо Кампанелла». При этом это, конечно же, было уже частью роли, предложенной ему курсантом-хориновцем.

– Я?!.. Кто я?.. Кто я?.. Я не знаю, кто я… Кто я?.. – растерянно произнес курсант, безусловно, тоже играя написанную роль Томмазо Кампанелла.

– Ты – школьник!.. Ты – школьник в новеньких джинсах, новенькой нарядной модной кофточке… – ответил Вася, по-прежнему читая свою роль в листках курсанта-хориновца. – Во всем новеньком…

– Во всем новеньком?.. – спросил «Томмазо Кампанелла», курсант-хориновец.

Часовой и второй курсант подошли совсем вплотную и с огромным удивлением слушали этот очень странный, с их точки зрения, разговор…

За Васю Томмазо Кампанелла ответила тетушка:

– Конечно!.. Конечно, новом… Ведь школьники чаще, гораздо чаще, чем взрослые, меняют одежды. Ведь они растут, – это проговорила тетушка. – Поэтому у школьника почти всегда есть одно неоспоримое преимущество – он в новом!.. Другое дело, что новое может быть выбрано не очень удачно. Допустим, школьник в новом, но это новое какого-то не очень яркого, а даже напротив – темного, угрюмого, неброского цвета. Но у Томммазо-то Кампанелла-школьника все было как раз наоборот. Все, что он носил и надевал на себя, было замечательно ярких, притягательных цветов и расцветок. Все это по многу раз и очень часто стиралось-перестирывалось, так что всегда он носил новенькую… Я повторяю – новенькую, яркую и чистую одежонку… Такой замечательный школьник, этот Томмазо Кампанелла!..

– В этом-то все и дело!.. – с жаром подхватил друг курсанта Вася, – Томмазо Кампанелла был необыкновенный и замечательный школьник. Школьник в новой нарядной одежонке… О, я наяву вижу эти новенькие и нарядные одежонки, которые были у Томмазо Кампанелла!.. Он так замечательно и прекрасно смотрелся в этих новеньких одежонках!..

– А мы помним, мы помним, мы представляем себе этот антураж вокруг нас… – напомнил своим «актерам» курсант-хориновец, который выступал в роли одновременно драматурга и режиссера-постановщика. – Космический корабль, каюта с табличкой «Психологическая лаборатория», в которой все-все – и стены, и пол, и потолок – белое…