Школьник - Гражданин

Гражданин

Школьник

Глава 1. Прибытие

Он это помнит.

В ту ночь лишь гроза изредка освещала нависшие над людьми облака.

Но зачем ему это?

Ранним утром его украли из мира снов и за руку повели к автомобилю отца, усадив в детское кресло и крепко пристегнув ремнём безопасности.

– Не волнуйся, тебе там понравится! – произнесла ободряюще мать.

Понравится?

– Её зовут Анастасия Александровна, помнишь, да?

Он это помнит.

Постепенно белая пелена редела, близилось её время уступить место грядущему полуденному свету. Его триумфу. И чьей-то скорби в его лучах.

С ним ничего, кроме него и его радостного предвкушения чего-то необычного.

Автомобиль заводится. Едут.

Что это за место? И почему там так много людей его возраста? Но мать сказала, что всё будет хорошо. Будет.

Они приехали.

Подготовка идёт полным ходом, уже скоро торжество засияет в своём рассвете и ознаменует начало нового цикла.

В ряд стоят те, кому сегодня стать первоклассниками.

Зачем он среди них? Кто они?

Гимн. Музыка. Аплодисменты. Все радуются, но радости в них нет. В них ничего нет. Не люди.

– Разрешите торжественную линейку, посвящённую началу нового учебного года, считать открытой! – воскликнула ведущая.

Учебный год… Он учебный? Но чему учат?

Они продолжают говорить о том, сколь великолепна школьная пора и сколь бесценно это время.

Эти дуры стоят и знают, что на них почти всем плевать здесь? Им нужны деньги… И много ли они имеют? Но да, нехорошо ведь к другим в карман лезть.

Но кто давал им право лезть в его карман?

Потом он со всеми пришёл в кабинет, заняли желаемые парты. Сидят.

Анастасия Александровна?

– Ш-ш-ш-ш-ш… – её речь лишь гулким шумом отдаётся в его голове.

Она предлагает решить ребус. Семья, верно. Это в жизни важно. Важно?

О чём говорит эта без пяти минут проститутка?

Он всё ещё не понимает, почему находится с этими людьми в одном кабинете. Он ещё спит… Надежда? Да, ещё не умерла.

Колокольчик. На этой линейке был этот проклятый колокольчик. Он звенел.

Он помнит, что этот звон, однажды пробивший брешь в его разуме, далеко не последний.

Это означает, что история будет повторяться.

Тринадцать человек, включая и его. Они называют это классом. Как забавно. Классов в этом причудливом месте много, но между ними в общем хранят равенство.

Но считают ли они равными себе подобных?

Позднее все стали расходиться. Цветы вокруг, ленточки, конфеты. Где Анастасия Александровна?

Да и чёрт с ней. Я снова дома. Что это было?

Глава 2. Страх

Сну вновь настал конец. Но он был так великолепен…

Его объятья постепенно разжимаются.

– Вставай, пора собираться, – прозвучал в меру строгий голос матери.

Куда?

Он ведь помнит.

Автобусная остановка.

Некоторые из них проживают в его деревне, он видит их. Он не знал их до этого.

Он почти не выходил из своего дома.

Он жалел? Нет.

Автобус.

Мимо проносятся пейзажи российских степей. Поля кукурузы. Кладбище.

Рассвет.

Мать сидит на соседнем сидении. Она не знает.

Она сопроводила его до самой школы, отпустив его руку лишь тогда, когда её белёсые стены и многочисленные окна, контрастирующие с глубокими тёмно-зелёными тонами рядом раскинувшейся рощи, показались на горизонте.

Идёт к зданию. Пришёл.

Уроки? Да, сорок пять минут каждый…

Перемены? Да, но не те, которых требуют сердца, а лишь по десять минут каждая.

Есть и двадцатиминутная после третьего урока. Трапеза.

В этой школе нет столовой. Каждый приносит свою еду, уготовленную ему его опекунами.

У него лишь чай. Он сам так захотел.

В их недолгих переменных рамках ему остаётся только стоять. Стоять у стены. Ему страшно куда-то ходить. Он не понимает, где для него безопасно.

В концах продолговатого здания этого учебного заведения располагаются кабинеты с людьми, составляющими собой старшие классы.

И почему многие из них так необычно на него реагируют, когда он там находится?

Нужно оставаться возле вахты у входа. Тут он на виду. Тут безопасно. Наверно.

Звонок. Звонок ещё один. И ещё.

Перемены сменяют уроки.

Что с этими уроками? Что на них объясняют? Письмо, математика, физическая культура…

Анастасия Александровна, стало быть, женщина многофункциональная.

Ну, хорошо.

Урок физической культуры, как правило, предлагает игры, и, как правило, предлагает он игры с мячом.

Он никогда не любил их.

Он, силой общих попыток по неясным причинам уговорить его, начинает играть.

Пропускает мяч. Снова.

С презренным взглядом от него требуют покинуть игровое поле.

Но он предупреждал их. Но им нет дела.

По завершению занятий он идёт к автобусной остановке.

Люди. Люди?

Они окружают его и начинают смеяться над ним. Хватать. Толкать. Бить.

За что? Он, пожалуй, задаётся не теми вопросами, какими следует задаваться.

Он кричит. Плачет.

Что они говорят? Почему называют красную ткань, висящую на верёвке живущей здесь старухи неподалёку, кровью его убитых родных?

Он не верит. Но ему страшно.

Его обращают в бегство сквозь слёзы и неумолимый страх встретить их снова.

Но ими будет нарушен их же урок.

Автобус.

Он вновь дома, но едва ли это способно теперь даровать ему покой.

– Не волнуйся, тебе там понравится! – голос матери отдалённым эхом вновь прозвучал в его голове.

Ложь.

Подушка утопает в слезах перед сном, который он не готов встретить со столь же лёгкой и чистой душой, как это было прежде.

И сон ему теперь лишь дорога в завтра, наступление которого он всячески пытался оттягивать, засыпая всё позже и позже.

Спасение? Нет, самовнушение.

Однажды наступает момент, когда нужно проснуться. Есть ли выбор? Он не готов.

Он всё проглотит до последней капли.

И укутается однажды в плотный саван собственных попыток убедить себя в адекватности происходящего.

Будет улыбаться.

Но не будет улыбаться.

Сон. Он всё ближе. С ним и покой.

Он не помнит колыбельных матери. Пела ли она их ему? Колыбельная ему теперь лишь адских бесов смех, что до сей поры временами звучит в его голове.

И было бы лучше забыть. Но он это помнит.

Глава 3. Хворь

Первый класс в его школе учится пять дней в неделю. Все остальные – шесть.

Его первая неделя прошла.

Он заболел.

Это, вестимо, грипп, но он не знает, какой. Он рад. Он рад?

Ему придётся остаться дома в грядущий понедельник, как и в пару понедельников после этого.

У него