Наполеон. Страсти по императору - Андрей Иванов

Утром 6 февраля Наполеон прочел дешифрованные депеши посла. Все названные русскими сроки прошли, однако ничего решено не было. Наполеон посчитал, что им пренебрегают, и принял решение в пользу австрийского брака. После полудня он приказал разыскать Шварценберга.

В шесть часов вечера к австрийскому послу приехал принц Евгений и объявил, что император готов жениться на эрцгерцогине, но все должно быть совершено в течение нескольких часов. Всякое промедление будет рассматриваться как отказ, и император обратится с предложением в другое место. Шварценберг ответил, что согласен подписать брачный договор.

Император был счастлив. Он велел немедленно созвать совет в том же составе, что и несколькими днями раньше.

Ночное совещание уже ничего не решало, оно было лишь способом обнародования принятого решения.

Все свершилось очень быстро — отказ от русского варианта, выбор австриячки и заключение брачного договора. Наполеон думал, что русские им пренебрегают, но в итоге он сам поступил непорядочно. Он договорился с Австрией, не дождавшись ответа из России. Видя знаки грядущей неудачи в Санкт-Петербурге, император хотел избежать возможности собственного унижения. Он просил, ему отказали — такой сюжет не для его пьесы. Гордость и сознание собственной исключительности указали иной путь. Наполеон взял инициативу в свои руки и очень быстро завершил дело. Но как теперь все объяснить Александру? Наполеон решил представить отречение от русского брака и соглашение с Австрией как события не одновременные, а разделенные во времени. Шампаньи должен был отправить две депеши Коленкуру: в первой содержался намек на возможность отказа от проекта женитьбы на русской великой княжне, вторая сообщала о состоявшемся выборе и объясняла причины такого решения. Первая депеша должна быть помечена задним числом, а вторая — более поздним, чем это было на самом деле.

Шварценберг был приглашен на следующий день для подписания брачного договора, однако предстояло еще составить текст соглашения. Ночью в государственном архиве нашли брачный контракт Людовика XVI и Марии-Антуанетты. Утром Шампаньи явился на прием к императору и показал находку. Наполеон одобрил идею и попросил по возможности упростить выражения документа.

Австрийский посол прибыл в министерство иностранных дел к полудню и поставил свою подпись на договоре. Он подготовил отправку в Вену и письменно извинился за то, что выдал эрцгерцогиню замуж, не имея надлежащих полномочий от своего императора. Дело близилось к концу, и тут у подъезда министерства иностранных дел остановилась великолепная карета князя Куракина. У русского посла был приступ подагры, и он поднялся по ступеням министерства с огромным трудом и превозмогая боль. Российское правительство требовало от него сведений об утверждении договора о Польше. Куракина ждал неприятный сюрприз — его не приняли! Посол был потрясен произошедшей переменой, ведь совсем недавно Наполеон обращался с ним, как с представителем родственной семьи, и ставил его выше дипломатов других держав. Куракин вынужден был изложить свое дело в письменном виде и покинул негостеприимное министерство, где в это время французы и австрийцы поздравляли друг друга с успехом.

Наполеон держал события под полным контролем и 7 февраля составил детальный план действий, давая при этом соответствующие поручения. Он назначил своим чрезвычайным посланником маршала Бертье, князя Невшательского. Бертье должен был прибыть в Вену и официально просить руки эрцгерцогини Марии-Луизы. Брак по уполномочию должен состояться в Вене 2 марта, эрцгерцогиня прибудет в Париж примерно 26 марта. Наполеон приказал достать башмак и платье Марии-Луизы, чтобы по образцам изготовить приданое. Выполнение этой части программы он поручил принцессе Полине. Император определил состав имущества императрицы и назначил ее придворных.

Курьеры с депешами от Шампаньи послу в Санкт-Петербурге выехали 6 и 7 февраля. В пути они встретились с курьером, посланным Коленкуром. Этот курьер вез ответ России.

Интуиция не подвела Наполеона: Коленкур признал себя побежденным. Посол сделал больше того, что позволено обычному дипломату, он оказал сильнейшее давление на царя, но потерпел неудачу. Он взывал к высшим ценностям мира, необходимости скрепления величайшего в истории союза и бросал смелый вызов самодержцу, побуждая и моля Александра проявить характер и показать, кто в доме хозяин. Все было напрасно — Россия отказала. Мать и сын распределили роли естественным образом: Мария Федоровна, вдова убитого Павла I и мать двух рано умерших дочерей, взяла на себя ответственность за решение и не отдала 15-летнюю девушку замуж за 40-летнего разведенного мужчину, а Александр Павлович употребил все силы, чтобы смягчить отказ. Ответ был представлен в форме согласия: императрица-мать высказала, что не прочь согласиться на брак, но, принимая во внимание слишком юный возраст дочери, не ранее, чем через два года. Для Наполеона это было равносильно отказу. Два года стремительной и ужасной эпохи — слишком большой срок, а нетерпеливый император хотел иметь наследника как можно скорее.

Развернувшись лицом к Австрии, Наполеон продолжал давать России самые положительные уверения в верности союзу и инструктировал своего посла в соответствующем духе.

Он внимательно прочитал подписанный Коленкуром договор о Польше. Император был возмущен фразами соглашения и в первый момент решил не утверждать акта. Однако затем он подумал, что новый удар будет слишком чувствительным для России, напугает ее и вновь бросит в объятия Англии. Наполеон нашел компромиссный вариант: он внесет необходимые изменения в текст документа, подпишет скорректированный акт и отошлет его в Санкт-Петербург. Смысл правок Наполеона заключался в том, что он заменял неприемлемые формулировки реальными обязательствами, которые мог на себя принять. Фразу «Польское королевство никогда не будет восстановлено» он заменил выражением: «Император Наполеон обязуется никогда не оказывать ни содействия, ни защиты какому-либо государству или внутреннему восстанию или чему бы то ни было, что могло бы способствовать восстановлению Польского королевства»{115}. Статью об отказе от использования слов «Польша» и «поляки» он представил в такой редакции: «Император Наполеон обязуется никогда, ни в одном государственном акте, в каком бы роде он ни был, не пользоваться словами Польша и поляк для обозначения тех стран, которые составляют часть прежней Польши»{116}. В таком же духе были переработаны другие статьи. Творец Гражданского кодекса не терпел отвлеченных формулировок и удалил все странности из подписанного в Петербурге договора. Наполеон соглашался отвечать за свои действия, но не за весь белый свет.

Контрпроект императора был отослан Коленкуру. Наполеон продолжал думать о договоре, судьбе Польше и о том, какое впечатление произведет его политика на поляков. Он решил, что договор нельзя обнародовать и следует соблюдать конфиденциальность с обеих сторон. Наполеон приказал отправить своему послу дополнительное сообщение: Коленкур имеет право выдать акт лишь в случае, если он останется в тайне.

Россия не согласилась с правками Наполеона и прислала новый проект договора. Фраза «Польское королевство никогда не будет восстановлено» была поставлена на прежнее место. Договор так и не был подписан, а польский вопрос стал все более походить на айсберг, о который готов был разбиться плохо управляемый корабль франко-русского союза.

А в Вене все шло по плану Наполеона и даже превосходило его ожидания. Император Франц лично руководил всеми приготовлениями и вникал в каждую мелочь. Бертье был принят как самый дорогой и желанный гость. Последовала череда приемов и торжеств, венцом которых стал «брак по уполномочию». Представителем императора французов выступил эрцгерцог Карл. Наполеон посылал письма австрийскому императору и направил эрцгерцогу Карлу орден Почетного легиона, снятый с собственной груди. Бертье руководил путешествием Марии-Луизы через Германию в Париж.

Передача эрцгерцогини от австрийцев комиссарам французского императора произошла в Браунау. Города приветствовали избранницу Наполеона, и все говорили о франко-австрийском союзе. 11 марта Мария-Луиза была во Франции. Наполеон встретил ее без церемоний и привез в Компьен, а затем в Сен-Клу.

Сорокалетний молодожен торопил события и чем-то напоминал Генриха VIII, отрубившего голову Анне Болейн и пытавшегося начать другую жизнь. Великая иллюзия возможности полного обновления владела императором французов.

Наполеон торжествовал и упивался завоеванным счастьем, но был еще один человек, ощущавший себя триумфатором — князь Меттерних, министр иностранных дел Австрии и главный идеолог сближения монархии Габсбургов с Францией. Во время свадебного торжества в Лувре он произнес очень многозначительный тост, обращаясь к нарядному люду, переполнившему проходы между зданиями дворца. Меттерних взял бокал, подошел к окну и с чувством воскликнул: «За Римского короля!»{117}