Жизнь №2 (СИ) - Dar Anne

Я начала припоминать. В молодости… Точнее, в прошлой молодости, у меня всегда тянуло спину в первый день месячных. Кажется, точь-в-точь вот так вот, как сейчас…

Мои первые месячные начались в возрасте двенадцати лет. Я в красивом белом платье качалась на качелях, а когда встала с них, моя подруга детства, умершая ещё до пенсии, вскрикнула, сообщив мне о том, что я поранилась – юбка сзади окрасилась в красный цвет. Пока я добралась до дома, мои ноги совсем промокли от крови, я плакала. Мама заранее не подготовила меня к этому этапу моей жизни, и отчасти из-за этого я переживала своё созревание проблематично. Когда я узнала, каким образом на свет появляются дети – выталкиваются из утробы женщины, – я совсем испугалась быть девушкой.

О нет… Значит ли это кровотечение, что моё тело снова способно родить?!

Глава 31

Просыпаться от собственного крика стало привычно. Спрятав лицо в дрожащие молодые руки, я с силой потерла глаза и как будто бы сегодня быстрее пришла в себя – не пришлось тратить время на то, чтобы вспоминать собственное имя, и воспоминания о возвратившейся молодости не задержались… На улице загремел небесный гром. Подняв взгляд вверх, я увидела серый утренний свет, проникающий в комнату из-за приоткрытых жалюзи. В комнате неожиданно заметно похолодало, под теплым одеялом стало по-особенному уютно.

Взяв в руки телефон, ночевавший на полу возле футона, я увидела время – 09:15 – и почтовое оповещение. Открыв оповещение, я поняла, что это сброшенная мне Летисией ещё ночью программа занятий танцев живота. Стоило мне вспомнить о животе, как внизу моего приятно гибкого тела сразу же ощутилась ноющая тяжесть. Заставив себя подняться с постели, я написала Летисии короткое сообщение по установленному накануне мессенджеру, о том, что во время месячных не хочу заниматься никакими танцами, после чего отправилась в ванную. Сполоснувшись под тёплой водой, я переоделась в хлопковые штаны, футболку и рубашку в синюю клеточку – вся одежда была на мне мешковатой, но мне неожиданно нравилось это. В моей прежней молодости я не вылезала из платьев, а здесь вдруг совсем не хотела влезать в них обратно – не купила себе совсем ни одного платья и даже юбки теперь не рассматриваю. Странная смена вкуса.

Почистив зубы, я уже вышла из ванной, когда в мою дверь постучались. Я была уверена в том, что это Летисия, поэтому распахнула дверь нараспашку, но это оказалась не она. Девочка-подросток с первого этажа, живущая с бабушкой. Волосы цвета темной пшеницы длинной до плеч завязаны в хвост, глаза подведены чёрным карандашом, взгляд то ли уставший, то ли просто сонный.

– Полчаса назад ты снова кричала, – даже не поздоровавшись, с ходу начала она. – В этом доме стены тонкие.

– Мешаю спать?

– Бабушка глуховата, а мне так пофиг.

– Тогда зачем ты здесь?

– Бабушка спрашивает, чего ты кричишь по утрам.

– Кошмары.

– Вот, – она вдруг протянула мне маленькую баночку с чем-то прозрачно-оранжевым внутри и картонную коробочку, похожую на чайную. Я приняла. – Бабушка передала от кошмаров: варенье и сбор трав.

– Спасибо.

– Да не за что, – девушка пожала плечами и с безразличным взглядом направилась дальше по балконному коридору. Мой взгляд продолжил смотреть прямо – прямо на берег и волнующийся, шумящий, ставший вдруг оловянным океан. Температура воздуха упала очень заметно, дождь уже начинает накрапывать, гром приближается и ветер усиливается. Низ живота всё ещё поднывает… Отличный день, чтобы никуда не выходить и отлеживаться в постели.

Закрыв дверь, я отнесла презенты от незнакомой ровесницы на кухню, по пути понюхав их – персиковое варенье и знакомый сбор трав, который на самом деле не помогает от кошмаров, скорее от несварения желудка. После уличной прохлады в квартире как будто ещё сильнее похолодало – с третьей попытки у меня наконец получилось включить кондиционер на тёплый воздух. Перекусывая песочным печеньем с крепким чаем и парой ложечек персикового варенья, я то и дело поглядывала в сторону футона, который не собиралась убирать в шкаф: сегодня разрешу себе поваляться и даже поспать – может быть медитирующий отдых поможет мне избавиться от этого нервного напряжения, из-за которого я даже спать нормально не могу? Но в чём заключается источник моего напряжения?..

Новое тело, а мысли о старом. Если к первому просто нужно привыкнуть, то от второго нужно избавляться…

Руки сами потянулись к макбуку. Пальцы сами вбили в поисковую строку браузера имя некой старушки Мирабеллы Армитидж. Наверное, я надеялась найти хоть что-то, но я никак не ожидала увидеть того, что на меня обрушилось, стоило мне только отправить запрос в свободный полёт.

Оказывается, о Мирабелле Армитидж сейчас говорит весь штат Вермонт.

Моё сердцебиение начало заметно возрастать… Фотографии знакомой старушки – мои фотографии! – смотрели на меня с десятков страниц сайтов, на которые я переходила по популярным ссылкам… Столько слов, столько фото, столько комментариев посторонних людей, репортажи, оградительные ленты, фотографии домика Шона и лодок, которые должны были утопить мой след…

Оказывается, дети спохватились даже не на следующие сутки после моей пропажи – они заметили моё исчезновение спустя целых три дня! Они не заметили того, что я не писала им sms по вечерам, они не писали мне сами и не звонили мне… Они прозевали моё “утопление” на целых три дня!

Статьи СМИ пестрели гипотезами и предположениями. Многие заявляли о том, что Мирабеллу Армитидж со дня на день признают покойницей: хотя её тело до сих пор не обнаружено, аквалангисты каким-то чудом нашли на дне озера один её ботинок, а также её платье и тряпичную сумку. На отнесенной течением в сторону лодке нашли след ДНК – пару седых волос. Аквалангисты продолжают поиски, безутешные родственники продолжают надеяться… Кто-то взял короткое интервью у Тиффани – дочь не выглядела безутешной, скорее злой на то, что ей мешают выехать с парковки.

…Текст предсмертной записки не обнародовали, но о её существовании рассказали общественности. Просочилась информация и о миллиардном состоянии, растворенном сумасшедшей старухой в водах озера – в комментариях многие посторонние люди называли меня чокнутой, тронутой, свихнувшейся, незнакомцы говорили, будто “туда мне и дорога”, поливали грязью не только меня, но и мою семью за то, что они, возможно, утратили бесценный для человечества рецепт вечной молодости, и всё из-за малодушия одной эгоистичной семейки. Были и адекватные комментарии, поддерживающие, и даже сочувствующие, но большинство – грязь и помои о том, как безобразно Мирабелла распустила по ветру – “профигачила” – наследие целого человечества. Все эти люди – несчастные дураки, на которых мне было плевать, но вот моя внучка Керри с правнучкой Дейзи заявляют о том, что не прекратят попытки отыскать свою любимую бабушку – они даже не помнили точную дату моего рождения! – и мне становится дурно.

Резко вскочив со стула, я захлопнула макбук и зачем-то метнулась в ванную комнату. С полным непониманием того, что́ и с какой целью делаю, я заперлась и, задыхаясь, уперлась лбом в зеленый настенный кафель, от холода которого по телу начала расползаться резкая дрожь… С каждой секундой мне становилось только хуже. Я начала задыхаться. Схватилась за полотенце для лица, висящее на вешалке, прибитой к двери, и, соскользнув с ним на пол, я вгрызлась в него зубами и вдруг… Начала кричать в него… Пальцы стали неразгибаемыми, удушье стало отчетливее, перед глазами внезапно начали мерцать черные точки…

Не помню, как меня отпустило. Я не теряла сознание, но очнулась уже сидя на заднице, на коврике возле стиральной машины, прислоняясь спиной к холодной стене.

Пришла пора здраво оценить своё психологическое состояние.

У меня панические атаки – это очевидно. Посттравматический стресс от собственного тела – отсюда тяжелые пробуждения ото сна, включающие в себя панику и реальное удушье. Куда ни шел страх проснуться рассыпающейся в прах старухой, но страх быть найденной… Вдруг они выставят в интернет не мои последние фотографии, а фото из моей молодости? Подумав так, я неожиданно резко одернула себя строгими мыслями: “Что за чушь, Рашель?! Они ищут Мирабеллу, а не тебя! Той женщины больше нет, значит, они никогда не найдут того, кого ищут сейчас. Но даже если бы нашли тебя – что с того? Пошлёшь их всех нахрен. Да. Вот именно нахрен. Это твоя жизнь, хватит им тянуть из неё – из тебя! – соки! Они тебе… Они мне больше не дети. Давно. Чужие люди. Даже не кровные родственники. Ты вырастила чужих птенцов, отобравших у тебя всё, даже само гнездо, в котором ты их взращивала, но твои крылья не отобрать никому… Ты улетела прочь! Прочь пусть летят и они! Пусть только попробуют вылететь на твой маршрут – сразу пошлешь их куда подальше! Они тебе не семья – у тебя больше нет семьи! Пусть живут как хотят, и отныне тебе никто не помешает жить так, как того будешь желать ты сама! Ясно тебе, Рашель?!”