Формула всего - Евгения Варенкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Учитель ввалился в комнату вслед за попом. Он тоже был «хорош» – кепка съехала набекрень, по круглому лицу акварельно расплылась добродушная хмельная улыбочка, а во всей его позе, которую Семен Галактионович Шерстобитов принял сейчас же, как увидел жену, читалось нечто заискивающее, извиняющееся, но и упрямое в своем своенравии.
– К тебе люди пришли, полдня тебя ждут. Где ты шлялся? – Наиля посмотрела на мужа строго, но поп заслонил товарища своей мощной фигурой. В тот же момент он увидел Драго и с неподдельным восторгом воскликнул:
– Ба! Чавалэ-ромалэ!
– Здравствуйте, – с подчеркнутой интеллигентностью произнес цыган.
– Где я мог тебя видеть, слушай?
– Вряд ли. Ты, наверное, обознался. Уж я бы тебя запомнил!
Поп смерил цыгана взглядом и задумчиво спросил:
– А чего у тебя ноги разные?
– Как?!
– Одна правая, другая левая. Хо-хо-хо! – поп любил безобидные розыгрыши, а учитель, привстав на носочки и выглянув ненадолго из-за тимофеевского плеча, поинтересовался у Драго:
– Не голодные?
– Обижаешь, – ответила Наиля вместо цыгана. – И тише вы. Ребята спать легли. Будете шуметь – в баню прогоню. Сколько денег-то пропили?
Учитель снова беззвучно скрылся за поповской спиной.
– А пойдем сразу в баню? – предложил Тимофей и по-хозяйски достал с полочки свечу. – Ты нам, Настенька, поесть принесешь?
– Наиля меня зовут. На-и-ля!
– Да хоть Мать-Сыра-Земля! Принеси поесть, ладно? Отпущу тебе все грехи.
Какаранджес брызнул смешком.
Баня у Шерстобитовых была просторной. Березовые листочки пристали к полу – с парной субботы не успели убраться. Поп, поскольку нес горящую свечку, вошел в баню первым и распорядительно сгрудил ковши на скамейке так, что крайний из них булькнул в железный чан с недовычерпанной водой.
– С чем пожаловал? – спросил Шерстобитов Драго.
– Надо, чтобы надпись ты одну перевел…
– Это, значит, завтра! Какой я сейчас переводчик? Заночуете у меня. Жена вам постелит… А пока расскажи нам, цыган, – кто такой? откуда? куда? Мы тебя с отцом Тимофеем охотно послушаем!
– Конечно, – добавил поп и тут же достал из-под полы бутылочку, до середины заполненную зеленой мутью. – Я цыган уважаю! Вы свободно живете – без царя в голове, а наши дети, едва ходить научились, уже все в долгах, под ярмом, в веревках… Так или не так?
Драго деликатно вильнул:
– Про вас не знаю, а у нас свои веревки. Вот мы кочуем, кочуем, конца не видно. Может, мы и рады где приткнуться, а как? Я тебе скажу: приезжаем мы в одно место. Все хорошо. Бабы погадали, я коней наменял, кузнец починил, что его просили… Кончилась работа! Надо к новой работе ехать. Нужда нас гонит. Вот и вся наша воля. Все думают – мы свободу любим, а нам жрать нечего. Цыганская судьбинка, что былинка придорожная: расцветет, отцветет и куда ветер дует – семена погонит.
– Да, – поп запустил пальцы в бороду. – По лампадочке?
Они чокнулись и выпили. Драго почувствовал к попу такое своеобразное расположение, как будто знал его много лет. Он расслабился и спросил:
– А вот, батюшка, Указ обещали выпустить, чтобы всех цыган к ногтю. Я-то неграмотный, а вы люди ученые, как вы мне скажете – выйдет против нас такая бумага?
– Если война случится, не выйдет, – четко сказал учитель. – Обстановочка сейчас в стране шаткая, все газеты на правительство лают. Вот Герцогу и нужны козлы отпущения. Он ведь не от вас избавиться хочет, а народный гнев от себя направить. Поэтому ему надо создать врага. Чтоб народ его самого за врага не принял. Народ у нас темный.
– Вот-вот! – отец Тимофей оседлал любимого конька. – Я им про внеземные цивилизации, межпланетные перелеты, космические корабли, а они никак не могут это с Писанием увязать! В сотый раз объясняешь: если Бог одну Землю создал, что ему мешало еще десяток слепить? Уж если курица одно яичко снесла, значит, не без второго будем. Закон природы. Божественный закон!
– А почему ты думаешь, что Бог есть? – спросил Какаранджес.
– А как же? Сам рассуди: Бог всегда возникает там, где что-нибудь непонятно. Тебе в жизни все понятно?
– Не все.
– Значит, Бог есть! – торжествующе сказал поп. – А где все и так ясно, там нужен не Бог, а метрическая линейка.
– Хорошо излагает, – поддержал Шерстобитов.
– По сану положено, – согласился отец Тимофей.
– По лампадочке? – угадал Драго, произнеся это так, словно подмигнул.
Батюшка театрально развел руками с выражением: «Ну а как еще можно?» – и провозгласил:
– За больных и странствующих!
Выпили за это.
– А зачем ты в попы пошел? – спросил цыган у отца Тимофея, и учитель почему-то хихикнул при этом.
– Думал, так лучше будет, – ответил поп.
– И стало?
– Конечно. А сам ты, цыган, тверд ли в вере нашей?
– Как все. Богу помолился, с чертом подружился.
– Вот именно. Нечего делать вид, что все просто… – поп многозначительно замолчал, а Драго вдруг осенило спросить:
– Отец Тимофей, а Формула Всего есть?
– Формула Всего – идеал. Мы можем лишь к ней стремиться, пока есть время. – Тут он что-то подумал про себя и прибавил: – Я имею в виду время вообще.
– А что это такое?
– Время? Придумка дьявола.
Драго почесал за ухом:
– Странно, что к тебе в приход еще кто-то ходит.
– Непонятно говорю?
– Необычно.
– Понимаешь, время нас учит тому, что есть начало, а есть конец, и все преходяще; то есть вечности нет. Но что случилось, – поп наставительно поднял вверх указательный палец, – случается постоянно, и то, чему суждено сбыться, уже где-то есть. Человек не может гадать только потому, что думает, что он это не может.
– Тары-бары-растабары! Как всегда! – Наиля распахнула входную дверь и внесла в баню горячую закуску. Мужа она вовсе не удостоила взглядом, а на попа посмотрела, как на врага, вменяя ему в вину роль зачинщика и смутьяна. Как только дверь за ней затворилась, поп доверительно приблизил к цыгану свое широкое обветренное лицо и сказал:
– Это глупо, цыган, обо всем таком рассуждать. Женщинам повезло – они приземленней. Небесный огонь для них попросту не соблазн. Они более физиологичные, что ли, ты понял?
– Да, – кивнул Драго, хотя даже не пытался его понять. Если цыганам что-либо нужно, они умеют поддакивать, как никто.
Батюшка, увлекшись, развивал свою мысль:
– Тело сказало: «Пора искать отца для твоего ребенка», – и все. Женщина может сознательно и не хотеть никаких детей, но тело распоряжается ею по-своему. Она родит – и уже при делах. А мужчины могут гоняться за призраками до конца жизни. Ты знаешь, у меня у самого трое ребятишек, и вот иногда
