Покуда я тебя не обрету - Джон Ирвинг

Те, кто не ходил в приготовительный класс, сначала и вовсе не думали бояться, ну отключили электричество, и что? Они же не слышали страшных историй про пещеры и мышей. Впрочем, одноклассники, знакомые с Эммой и ее историями, видимо, источали страх, поэтому скоро бояться начали все.

Страх мисс Вурц тоже поначалу казался естественным – дети видели, какой ужас ее охватывает при входе в класс. Но в Королевском музее Онтарио она не могла прибегнуть к помощи палочки-выручалочки – то есть не могла вызвать Серого Призрака; миссис Макквот не раз спасала коллегу в самых неожиданных ситуациях, появляясь, как обычно, словно из воздуха. Однако, как сказано, музей не школа, призраки в нем не водятся, и когда дети вокруг мисс Вурц стали один за другим закрывать глаза, воя от ужаса, бедная учительница окончательно перестала понимать, как быть.

– Дети, откройте глаза немедленно! Не засыпайте! Пожалуйста, только не здесь! – завопила мисс Вурц.

Каролина Френч, зажмурившись, тут же дала бьющемуся в истерике педагогу отличный совет:

– Мисс Вурц, только ни в коем случае не бейте мышей-фруктоедов, они очень опасны, если их ударить. А так они вам ничего не сделают.

– Каролина, открой глаза! – кричала мисс Вурц.

– Но если вы ощутите у себя в районе горла мокрое, горячее дыхание – тогда совсем другое дело! – продолжила Каролина Френч.

– Что-что в районе горла? – воскликнула мисс Вурц, схватившись за шею руками.

Ее состояние вызвало у Джека противоречивые чувства. С одной стороны, ему было за нее стыдно – ну как же можно настолько не уметь вести себя в реальной жизни, так хорошо делая это на сцене; с другой стороны, он находил ее красивой. Он даже был тайно в нее влюблен.

– Каролина ведет речь о мышах-вампирах, – попытался объяснить Джек, несмотря на то, что знал, как Каролина не любит, когда ее перебивают (особенно в этом усердствовал ее брат-близнец).

– Джек, не надо пугать мисс Вурц, – недовольно сказала Каролина. – Мисс Вурц, слушайте меня – если вы ощутите у себя на горле мокрое, горячее дыхание, ведите себя так, словно обезумели. Бейте ее, машите руками, кричите!

– Кого я должна бить? – застонала мисс Вурц.

– Но если вдруг вам станут дышать в пупок, ничего не делайте, стойте спокойно, – сказал Гордон Френч.

– Да-да, в этом случае просто не двигайтесь, – поддакнул Джек.

– В какой еще пупок, ради бога! – орала мисс Вурц.

– Вот видишь, Джек? – укоризненно сказала Каролина Френч. – Все стало только хуже!

– Нет причин для паники, – повторил голос из репродуктора. – Электричество включат через несколько минут.

– Кстати, я забыл, а почему мы вообще должны лезть в пещеру к мышам, – сказал Джимми Бэкон. В этом он был не одинок – эту часть истории Эммы никто не помнил.

– Так, в пещеру никто не лезет!!! – закричала мисс Вурц. – Вы, все, откройте глаза немедленно!

Джек думал было рассказать, что в ультрафиолетовом свете она ослепнет, но решил, что лишняя информация мисс Вурц ни к чему, она и так напугана.

– Ого, я чувствую! Ко мне прилетела мышь-фруктоед, – сказал Джек и застыл. Оказалось, это Морин Яп упала на колени рядом с ним и дышит изо всех сил.

– Да что это, черт побери! – опять закричала мисс Вурц. Джимми Бэкон стонал и терся головой о ее бедро. Наверное, мисс Вурц схватила его за горло ненамеренно, но он отреагировал, как полагается при атаке мыши-вампира – завопил и замахал руками изо всех сил. Мисс Каролина Вурц, забыв обо всем на свете, завопила пуще прежнего. (Кто бы мог подумать! И это та самая женщина, что учит вести себя на сцене «сдержанно и с самообладанием»!)

Так прошла первая Джекова школьная экскурсия в музей. И если бы не тщательная подготовка, полученная от Эммы Оустлер, самопровозглашенной путеводной звезды Джека, означенное происшествие не стало бы для мальчика событием. Впрочем, это касалось почти всего его опыта жизни в начальной школе.

Какой же Джек, в самом деле, везунчик! Воистину, ничего не скажешь – с девочками ему хорошо.

Глава 9. Мал еще

Джек перешел в первый класс, а Эмма Оустлер и ее подружки – в седьмой, то есть первый в средней школе. Новоиспеченные же шестиклассницы оказались совсем не страшными, и Джек их не запомнил. Теперь выпадали дни, когда Джек ни разу не виделся с Эммой; правда, она пообещала ему «постоянно быть на связи», поэтому такие дни редко шли подряд. Периодически Джек видел и Венди Холтон, и Шарлотту Барфорд, но, слава богу, с некоторого расстояния. Про себя он давно называл их Холтон Каменные Кулаки и Барфорд Железные Груди и не отказался от этой привычки уже никогда.

В первом классе преподавала мисс Вонг. Она родилась на Багамских островах во время урагана, но от бури в ней ничего не осталось, если не считать привычки постоянно извиняться. Как назывался тот ураган, она никогда не говорила, и первоклашки решили, что, наверное, ужас, пережитый ею во время рождения, до сих пор живет у нее в подсознании.

Итак, в ее вялом теле не осталось и намека на ураган, как и в ее тихом голосе.

– Прошу прощения, милые, но должна вас огорчить – между первым классом и приготовительным есть важная разница. У нас нет тихого часа, – известила своих подопечных мисс Вонг в первый день учебы.

Разумеется, извинения были встречены единодушным вздохом облегчения и радостными, хотя и нечленораздельными звуками – топотом, устроенным двойняшками Френч, свистом (имитировавшим сосание одеяла) сестер Бут и стенаниями от Джимми Бэкона. Если дети ожидали по этому поводу урагана любопытных вопросов от «мисс Багамские острова» (так дети называли за глаза мисс Вонг), то были разочарованы и решили, что новая учительница не очень интересная.

Каждый день детей собирали в Главном зале, а раз в неделю вместо этого проводилась служба в школьной часовне. Однажды во время службы Морин Яп шепнула на ухо Джеку:

– Слушай, а ты не скучаешь по Эмме Оустлер и ее рассказам?

У Джека перехватило дыхание, он не мог ни ответить Морин, ни петь.

– Я тебя понимаю, – продолжила девочка. – А скажи, по чему ты скучаешь больше всего?

– По всему сразу, – выдавил из себя Джек.

– Мы все скучаем, Джек, – сказала Каролина Френч.

– Мы все скучаем по всему сразу, – назло Каролине поправил ее брат.

– Гордон, заткни рот, – ответила сестра.

– Я тоже скучаю, – сказал Джимми Бэкон, – так хочется простонать, а повода нет.

Сестры Бут издали свои любимые звуки, снова без помощи одеяла.

О чем скучали первоклашки? Они что, правда хотели еще раз услышать рассказ про разведенного папу, который потерял сознание, так как у него было слишком много секса? Про мать-одиночку и ее страшных дружков и подружек? Они что, действительно хотели еще раз пережить ужас пещеры летучих мышей в Королевском музее Онтарио? Или на самом деле они скучали по Эмме Оустлер? По Эмме, Шарлотте Железные Груди и Венди Каменные Кулаки, какими те были год назад – на пороге периода полового созревания или уже за его порогом.

В первый класс пришла новая девочка, Люсинда Флеминг, – высокая, тощая, с бледно-синими глазами и хвостом почти белоснежных волос. У нее была особая болезнь, мисс Вонг назвала ее «тихое бешенство» – девочка имела привычку наносить себе травмы (а еще все время засовывала волосы в рот, словно зубную нить). Мисс Вонг рассказала об этом перед всем классом, но так, словно бы Люсинды в этот момент там не было.

– Запомните, за Люсиндой нужен глаз да глаз, – сказала мисс Вонг; ученики как один уставились на Люсинду, та и бровью не повела. – Если увидите ее с чем-нибудь острым в руках, не стесняйтесь, сразу говорите мне. Если вам покажется, что она куда-то собралась одна, то тоже говорите мне – кто знает, куда она забредет, там ей может грозить опасность. Прости меня, Люсинда, может, я и не права, но тебе не кажется, что именно так мы должны поступить?

– Я не против, – сказала Люсинда и безмятежно улыбнулась.

Каролина Френч спросила, а опасно ли, что Люсинда ест волосы, – ее интересовало, не знак ли это скорого наступления приступа «тихого бешенства».

– Я прошу прощения, Каролина, но вынуждена не согласиться, – ответила мисс Вонг. – Ты ведь не пытаешься сделать себе волосами больно, Люсинда?

– В данный момент нет, – пробубнила Люсинда, немедленно засунув в рот прядь волос.

– По-моему, тут ничего опасного, – сказала Морин Яп (она и сама периодически делала то же самое).

– Опасности нет, но это отвратительно, – сказала Хетер Бут, а ее сестра Пэтси согласно закивала.

Джек подумал: а хорошо, что Люсинда Флеминг пришла к ним только сейчас. Кто знает, как наложились бы на ее «тихое бешенство» экзерсисы Эммы Оустлер. Как-то Люсинда, прожевав очередную порцию волос, доложила Джеку, что ее мама забеременела от инопланетянина. Джеку было всего шесть, но он догадался, что за рассказом про папу-инопланетянина, скорее всего, стоит очередной развод. А раз так, решил Джек, то Эммина интермедия про раздавленного ребенка обязательно привела бы Люсинду в такое бешенство, какого еще никто не видывал.