Знак Скорпиона - Анастасия Валеева

Милославская огляделась. На данное мероприятие собрались «сливки» тарасовского общества. Бизнесмены и приближенные к городской власти походили друг на друга своими не в меру упитанными фигурами, упакованными в дорогие костюмы, безупречно уложенными волосами, очень часто безуспешно пытающимися скрыть залысины и проплешины различных форм и размеров, а также бриллиантовыми кольцами на мизинцах. Такие кольца последнее время считались наимоднейшим аксессуаром в подобной среде. Янин взгляд скользил по этим выступающим животам и гладким, словно отполированным лысинам, ни на минуту ни на чем не задерживаясь. Она упорно искала то, зачем и пришла сюда. Разговор с Альбиным Яна отложила на тот момент, когда откладывать больше будет нельзя.

По выставочному залу стояли небольшие столики. Следуя европейской моде, на них разместили бокалы с напитками, чтобы высокопоставленные гости привели себя в нужную кондицию перед очередным взглядом на новый шедевр. Альбин вручил ей шампанское, а сам тем временем опорожнил три рюмки напитка, по всей видимости, не малой крепости. С каждой опрокинутой рюмкой его восторги представленными полотнами становились все громче и эпатажнее, а глазки все маслянее. Рука Альбина, на которую опиралась Яна, как маленькая потная мышка, елозила, стремясь прижаться поближе к облаченным в легкий шелк формам женщины. Подобное поведение быстро утомило Милославскую, а так как угождать навязчивому попутчику она не собиралась, то еще через несколько минут заявила:

– Юрий Владимирович, извините, я вас оставлю на несколько минут.

– Да-да, – маслянистая улыбочка расплылась по его губам. – Вам направо после картины «Возрождение России». Третья дверь.

Яна для начала и правда прошлась по направлению к туалетной комнате. Правда, путь был не особенно легким. Указанную картину «Возрождением» чего-либо назвать было трудно. Яна обошла это творение стороной, стараясь не прикоснуться, так как она способна была внушить только лишь ужас. «Если Россию ожидает подобное возрождение, напоминающее собрание пеньков, лоскутков и изломанных линий, а также марширующих роботов, – мелькнула в ее голове мысль, – то уж лучше погибнуть».

Проскользнув в третью дверь, Яна увидела несколько кабинок и рукомойников у большого зеркала. По счастью, все отличалось чистотой, если уж не роскошью. Не успела она и запереть кабинку, как следом вошли две женщины. Сперва Яна услышала лишь смех одной. Этот горький, язвительный смешок донеся до женщины, как через ватную стенку, окутавшую непроницаемым белым полотном ее сознание.

Яна пошатнулась и без сил прислонилась к стенке кабинки. Вошедшая женщина продолжала разговор: «представляешь, нет, я не могла в это поверить, никак, никак не могла…»

Между тем сердце Милославской учащенно забилось. Словно порыв штормового ветра распахнул вдруг перед ней окно в прошлое. И из этого окна неудержимым потоком лились воспоминания, доставляющие боль и ранящие душу. Вновь перед Яной возникла скользящее серое полотно дороги, ее ослепили фары встречного автомобиля и страшный визг тормозящих машин слился с наводящим безграничнейший ужас ударом и скрежетом покореженного метала. И вот уже сознание женщины плывет в белизне, сквозь которую, как сквозь плотную вату, пробивается горький, язвительный смешок и слова:

– Представляешь, нет, я не могла в это поверить, никак, никак не могла. Такое неблагоразумие.

Яна парила под потолком белой палаты. По всей видимости, операционной. На столе лежал чье-то тело, прикрытое белой простыней. Женщина, видимо анастезиолог, колдовала рядом с телом, в то же время беседуя со врачом о чем-то своем. Сверху Яна видела лишь ее белый халатик и шапочку, марлевая повязка закрывала лицо. Но голос, голос ни с чем нельзя было спутать. Это был мелодичный, с легкой хрипотцой, пробивающийся иногда в минуты волнения, голос той женщины, с которой много позже Милославская познакомиться как со своей клиенткой, Сизовой Дарьей Владимировной. Сейчас Яна вспомнила о том, что врач и Сизова беседовали о недавнем случае, когда им пришлось спасать женщину, тяжело раненную телохранителем мужа. Новоявленный секьюрити, пользующийся доверием супругов, польстился их деньгами и роскошной машиной. В результате муж скончался, а жена выкарабкалась только благодаря своевременной помощи врачей. И теперь Сизова горячо возмущалась:

– Ну как можно было брать случайного человека на такую должность! В наше время необходимо проявлять особую острожность. Правда, – женщина ненадолго прервалась, сосредоточенно проверяя пульс и сердцебиение лежащей на столе Милославской, – мой брат меня недавно тоже напугал. Взял телохранителем человека которому я бы не доверила свою жизнь. Представляешь, он был в тюрьме! Правда, Юрик знаком с этим Игорем с детства. Тогда, как я помню, он был хорошим мальчиком, но ведь тюрьма кого угодно испортит. Не знаю, у меня от его взгляда просто мурашки по коже. Какой-то он, на скорпиона похожий. Понимаешь? Он по знаку зодиака скорпион, а это очень много значит. Вот ты, например, кто по знаку зодиака?

Разговор перешел на эту тему и врачи увлечено принялись спорить, имеют ли отношение данные знаки к характеру и поведению человека.

В мгновение ока все эти воспоминания пронеслись в памяти Милославской, попутно оживив точащую ее, глубоко затаившуюся боль потери близких. Должно быть, оберегая ее именно от этой боли, память упорно не позволяла данным воспоминаниям всплыть на поверхность. Возможно, это случайное совпадение, мгновение первой встречи с Сизовой, ничего не значило, но с другой стороны оно вполне могло стать ключом, помогающим разгадать тайну гибели людей, имеющих отношение к покойному Олегу и Альбину.

Яна перевела дыхание и выскользнула из кабинки. Дарья Владимировна все еще поправляла волосы перед зеркалом, а ее неведомая собеседница уже заняла соседнюю с Яниной кабинку. Сизова, заметив в зеркале рядом с собой экстрасенса, от неожиданности вздрогнула и едва не выронила расческу. Ее губы слегка побелели:

– Вы? – пробормотала она не твердым голосом, затем уже увереннее улыбнулась и пожала плечами. – Не ожидала. Как… как призрака увидела.

Заметив брошенный Яной взгляд на строгое, закрытое спереди и очень элегантное черное платье, оттененное лишь ниткой великолепнейшего жемчуга, Дарья Владимировна несколько виновато улыбнулась:

– Я понимая, что прошло слишком мало времени с похорон. Но муж уговорил меня непременно заехать ненадолго сюда. Ему необходимо здесь быть, с кем-то встретиться, а мне, как он сказал, необходимо немного развеяться.

Подобное нарушение негласного этикета траура явно беспокоило собеседницу, но оно меньше всего волновало сейчас Яну.

– Мне необходимо срочно с вами поговорить, – быстрым шепотом она перебила Сизову. – Вы можете ненадолго отослать свою попутчицу?

– Да, конечно.

Когда в следующее мгновение женщина вышла из кабинки и подошла мыть руки, Яна отвернулась и сделала вид, что чрезвычайно увлечена умывальником. Дарья Владимировна проговорила:

– Леночка, иди пока в зал, а я через минутку подойду.

– С вами все в порядке? – тут же забеспокоилась ее молоденькая попутчица.

– Все хорошо, беги.

Лена, пожав плечами и подкрасив губы, удалилась, аккуратно прикрыв за собой дверь. Милославская, не теряя ни минуты, так как в любой момент их могли перебить, спросила:

– Дарья Владимировна: вы несколько лет назад где-нибудь работали?

Лицо Яны даже не изменилось, когда она услышала предполагаемый ответ, что раньше Сизова была анастезиологом в той самой больнице, куда после аварии и попала Милославская. Сейчас необходимо было перейти к главному:

– Как зовут телохранителя вашего брата?

Сизова, немного удивившись столь резкому и неожиданному для нее переходу тут же проговорила:

– А что все это значит? Вы что-то узнали? Почему такие странные вопросы?

– Дарья Владимировна, – быстро, но четко и твердо сообщила Милославская, глядя прямо в глаза женщине. – Сейчас у нас нет ни одной минуты на расспросы и бессмысленные возражения. Пожалуйста, отвечайте на мои вопросы, которые, я надеюсь, помогут как можно скорее приблизится к развязке.

Удивленная женщина лишь пожала белоснежными, не тронутыми загаром плечами и сказала:

– Игорь, телохранителя зовут Игорь. Фамилию только плохо помню. Ковальский, что ли или Ковальчук. Что-то украинское.

– Скажите, а татуировок на его теле, руках, вы никогда не замечали?

Яна напряженно ждала ответа. Но Дарья Владимировна лишь неопределенно пожала плечами:

– Да я что, присматриваться буду? – Сизова возмутилась так, как будто Милославская предположила что-то совершенно неприличное.

– Кто-нибудь из его родных, близких вам известен?

– Сестра. Я слышала, что он заботится о сестре. Она чем-то больна.

– И вы не знаете, где она теперь находится? – Яна пристально смотрела на Сизову, ожидая желанного ответа.