Самая желанная - Ольга Арсеньева

— Ах, крошка, если бы ты знала, сколько глупостей успела наделать в своей короткой, блистательной жизни малютка Бэ-Бэ. — Встретив Кристину, она вертелась перед зеркалом, демонстрируя новую шубу. Голубая норка падала почти до пят, создавая ощущение изнеженной роскоши. — Подарок Стефано. Да не смотри так — я оказала ему одну деловую услугу.

Кристина пожала плечами и не стала углубляться в эту тему. Ей хотелось поговорить совсем о другом.

— Ты слышала о Вествуде?

— Малый не промах. И еще упорно делает вид, что узнал о миллионах после того, как всей душой влюбился в это чучело и попросил ее руки!

— Простите, синьорины. Я, кажется, подслушал. — В комнату вошел Стефано. — Рад видеть тебя, детка. Ты примчалась со своей печалью; пожалуй, это известие действительно стоит обсудить.

Стефано казался озабоченным и грустным, что было для него довольно необычно.

— Присядьте, девочки, я должен кое-что рассказать вам.

После того, как слуга доставил поднос с вином, фруктами и орешками, которые, как было известно Антонелли, Кристина очень любила, Стефано приступил к делу.

— Не в моей привычке осуждать ближнего. Тем более что Элмер Вествуд стал за последние месяцы довольно близок мне. Меня притягивает талант, жизненная энергия, да и вообще — красота. Красивый человек — большая ценность в этом мире. И особенно обидно, когда в безупречном творении высшего мастера обнаруживаются изъяны… Я, конечно, старомоден, но способен понять, что кодекс чести и идеалы поколения Элмера значительно отличаются от моих. Я не склонен предавать анафеме тщеславие, стремление к удовольствиям, неспособность к глубоким чувствам… То есть некоторую поверхностность и цинизм, которыми, по мнению большинства, грешит Элмер… Но этот последний шаг серьезно озадачил меня. — Стефано словно думал вслух, тщательно взвешивая свои слова. — Дело в том, что лет тридцать назад я был хорошо знаком с Франко делла Форте и дружен с его семьей. Непутевый сын Леонардо, которого отец выгнал из дома, еще не появился на свет, а Рита, как говорят, пешком под стол ходила. Франко был моим компаньоном, очень порядочным и щепетильным в делах, а Паола дружила с моей покойной супругой… Потом мы как-то разошлись. Болезнь нашего сына, родившегося с мозговой травмой, и неприятности семейства делла Форте, связанные с подрастающим Леонардо, разлучили нас. Схожие беды вместо того, чтобы сблизить, приглушили нашу дружбу. Мы стали видеться реже, хотя и оставались добрыми приятелями.

Так вот, род делла Форте — очень древний, берущий свое начало чуть ли не от основателей Рима. И символом величия этого рода испокон веков считался «Голубой принц», приносящий удачу и наделяющий его владельца властью. Это очень крупный, редкой формы бриллиант, магическая сила которого, по преданию, сохраняется только в том случае, если его наследует представитель этого рода. Человек, укравший камень или присвоивший его каким-то иным путем, обречен на несчастье. Так, во всяком случае, гласит легенда.

В роду делла Форте камень передавался по мужской линии и по закону должен был после смерти отца перейти к Леонардо. Но Франко, получив сразившие его сведения о сыне, переписал завещание, оставив Рите половину своего имущества и «Голубого принца». Половиной наследства владеет Паола. — Стефано задумался, словно колеблясь, стоит ли продолжать, и наконец решился.

— Мне показалось странным стечение обстоятельств: переписанное завещание, внезапная кончина Франко и вспыхнувшая любовь Элмера к Рите… Мне бы не хотелось, чтобы дочь Франко и Паолы оказалась жертвой расчетливого мошенника.

— Ты предполагаешь, что Элмер убил Франко? — охнула, схватившись за сердце, Бэ-Бэ.

— У тебя пристрастие к детективам, детка. Я был на похоронах Франко, говорил с врачами, адвокатом и полицией — нет сомнений, что смерть произошла вследствие естественной причины — разрыва сердечной мышцы. Да и Элмер, как бы мы его сейчас ни топтали ногами, не злодей. Я не могу представить его в качестве убийцы, зато в роли мужчины, клюнувшего на приданое, — очень даже просто. Дело в том, что шикарный Вествуд долгие годы жил не по средствам. У него были долги, а привычка швырять деньгами вошла в плоть и кровь.

— Вы думаете, Стефано, что он не влюбился в преданную ему Риту и что вся история с переменой имени не была для него тайной? То есть Элмер действительно охотился за приданым, а после смерти синьора Форте немедля предложил его дочери замужество? — спросила Кристина, втайне радуясь этой версии. Она могла бы простить Вествуду все, кроме влюбленности в другую женщину. Любви, на которую он считал себя неспособным.

— Ты верно сформулировала мою версию, детка. Хотя, может быть, все обстоит по-иному, так, как старается доказать нам новоиспеченный жених — он впервые в жизни сражен любовью и любовью скорее духовной, чем физической. В данном случае вполне можно говорить об уме Риты, ее образованности, тонкости, аристократизме… В конце концов, это куда важнее, чем отвислый зад.

— Значит, Элмер способен оставить красавицу Лару ради аристократического шарма и ума Риты? — саркастически кривя рот, воскликнула Бэ-Бэ. — Хоть зарежьте меня, не поверю!

— Мне тоже кажется, что Вествуд никогда не знал и не узнает, что такое любовь, — уверенно заявила Кристина.

Стефано и Бэ-Бэ с интересом посмотрели на нее.

— Ты убедилась в этом на собственном опыте? У тебя был с ним роман? — накинулась Бэ-Бэ, не знавшая о короткой связи подруги с Вествудом.

Кристина опустила глаза:

— Да, если так можно назвать мимолетный эпизод, о котором он, по-видимому, забыл на следующее утро.

— А ты? Ты же давно вопишь, что сохнешь от страсти! — Глаза Бэ-Бэ горели неподдельным интересом.

— Это было глупое, детское увлечение. Но что бы ни случилось в моей жизни, я не забуду о нем. И буду помнить пренебрегшего мной Элмера Вествуда, — насупившись, заявила Кристина, словно поставив точку под некрологом.

Вероятно, серьезность переживаний Кристины произвела впечатление. Стефано и Бэ-Бэ стали уговаривать ее, пока не поздно, попытаться серьезно поговорить с Элмером, рассказать о своей любви.

— И вот что, детка, скажи ему, что в случае вашей свадьбы я даю тебе приличное приданое. Это Вествуд может обсудить лично со мной. Нуждаться и считать гроши вы уж наверняка не будете, — пообещал Антонелли.

— Ты чудо, чудо, просто чудо! — бросилась на шею Стефано Бэ-Бэ. — Прекрасная идея!

— У меня свой расчет и долг чести, — остановил ее порыв Стефано. — Во-первых, на правах друга покойного Франко я должен уберечь Риту от несчастного брака и в случае развода потери части состояния. Во-вторых, я хочу пристроить Кристину и нянчить ее детей. — Он погладил ее по голове и грустно добавил: — Сегодня у меня был тяжелый день, я навещал в клинике своего сына. Несчастный мальчик — ему уже тридцать пять, а он так обрадовался привезенной мной игрушечной лошадке… Он не играет с оружием, как современные дети, не любит заводные машинки… И ложится спать с плюшевым медведем. Развитие Тано остановилось где-то в пятилетнем возрасте… Я сидел у его постели и гладил по голове, пока мой мальчик не засопел, улыбаясь во сне новой игрушке… И все держал меня за руку, шепча сквозь сон: «Не уходи, папочка».