Галактическая разведка - Сергей Снегов

Их собиралось все больше, они подползали и накапливались, выстраивались полукругом, неторопливо приближались. Я понимал их план, в основе его лежал нехитрый расчет. Сила их гравитационных полей обратно пропорциональна квадрату расстояния — вдвое сокращая его, они усиливали свой удар в четыре раза. Судя по всему, они намеревались, не атакуя издали, методично сжимать кольцо, сколько позволит сопротивление наших полей, а там, внезапно суммировав усилия, нанести короткий уничтожающий удар.

Я понял, что, если не расстроить их план, они превратят нас в раздавленное яйцо. Во мне пылала злоба против этих бестий, без причин и повода напавших на нас, я должен был выплеснуть ее в хорошем выпаде. У нас было огромное личное преимущество перед ними — скорость нашего бега, — я надумал использовать это преимущество.

— Концентрируйте на мне свои поля, когда я рванусь! — приказал я. — Сейчас я покажу этим светящимся черепахам, что им далеко до людей!

— Эли! — сказал Лусин. — Берегись! Сконцентрируем!

И тогда я ринулся на ближайшего зловреда. Он выполз из ряда немного дальше других и поплатился за неосторожность жизнью. Защищенный с боков усилиями друзей, я развалил зловреда полем, как мечом. Брызги его еще сыпались на землю, когда мое кинжальное поле прошило насквозь его соседа.

Зловреды попятились, головы их тревожно усилили и без того мощный свет, теперь они пылали, как прожектора, даже сквозь густые светофильтры зрачкам стало больно. Тело мое сжало, словно тисками, я стал задыхаться от боли. Сжатие налетело мгновенно, тут же ослабло, снова усилилось и спало — зловреды рубили меня гравитационными импульсами, а друзья отражали удары своими полями. Я зашатался, теряя сознание и, перед тем как рухнул, успел разбрызгать в воздухе еще одного зловреда.

Андре и Лусин подбежали, и я упал им на руки. Они проворно оттащили меня под прикрытие стены. Лусин хохотал и топал ногами, ангел свирепо рычал, обнажая клыки, даже Андре смеялся. Нам — не говорю об ангеле, конечно, — еще не приходилось драться насмерть с врагами, и первая удача хмелем бросилась в голову. В каждом проснулся, казалось бы, много поколений назад преодоленный инстинкт бойца.

— На атомы! — орал Лусин. — В брызги! Так их!

Андре первый успокоился.

— Они повторяют натиск, — сказал он.

Зловреды снова шли на нас полукругом. Не знаю почему, но у меня явилась уверенность, что они изменили план нападения. Центр их надвигался осторожнее, чем крылья, они старались охватить нас с боков и отсюда, поле на поле, смять двумя встречными ударами. А если бы я опять вырвался вперед, они, отступив в центре, спокойно расправились бы с моими друзьями, лишенными защиты с флангов. Расчет их был на такого недальновидного противника, что я почувствовал к ним презрение. Я еще не знал тогда, что не следует считать врага глупее себя, если не хочешь, чтоб он тебя перехитрил.

— Мы тоже повторим нападение, но уже по-иному, — сказал я. Мой план держался на быстроте и согласованности наших действий.

И когда они приблизились на достаточное расстояние, мы, собранные в кулак — трое людей впереди, прихрамывающий ангел сзади, — ударили по их левому крылу. Все было рассчитано до мелочей и удалось даже в мелочах. Нападая на одно крыло, мы удалялись от другого и тем ослабляли его удар, а с центром во время короткой схватки можно было не считаться: раз проученный, он не спешил попасть под кинжальные поля.

На этот раз, разя уже не одним, а четырьмя сжатыми полями, мы разбрызгали шесть зловредов, обратив в бегство весь их левый край. Преследовать мы не могли, пришлось поворачиваться к центру и второму крылу. Коротким выпадом мы заставили и их попятиться. Поле боя было усыпано останками уничтоженных врагов и залито темной жидкостью — их кровью.

Мы опять укрылись под защиту стены и перевели дух.

Эти дьявольские создания, однако, хорошо учились на неудачах. Они поняли, что, атакуя цепью, лишь подставляют себя под клинки наших силовых шпаг. Сейчас они шли тремя компактными группами, голов на двадцать каждая, туша к туше, глаз к глазу. То самое, чем мы разметали их во второй атаке, они обращали против нас — многократно усиленное, собранное в кулак поле. Никаким выпадом, как бы он ни был быстр, мы не смогли бы разметать столь многократно суммированный силовой поток. Теперь время, отведенное нам на жизнь, определялось лишь скоростью нашего сближения.

Андре, еще не совсем оправившийся после нападения первого зловреда, был спокоен. Я понимал, о чем он думает.

— Ты успеешь вызвать звездолет и записать прощание, — сказал я и отвернулся.

Зловреды не торопились. Они знали, что мы у них в полях. Они наступали осмотрительно. Андре вызвал звездолет. Никогда еще порывистый Андре не говорил так ровно и ясно.

— Жанна! Олег! — диктовал он. — Через две минуты меня не станет. Я люблю вас. Будьте счастливы!

— Обнимемся, друзья! — сказал я. — И потом ударим на них в последний разок. Не стоит тянуть эту волынку.

Мы обнялись и расцеловались. Труб припал к моему плечу и всхлипывал, как человек. Оказанная этому чудаку человеческая ласка почти примирила его с гибелью. Я подал сигнал, и мы бросились на центральную группу зловредов. Как я и опасался, нам не удалось ее разметать. Мы даже не смогли собрать остриями поля, — так непреоборимы были охватившие нас силовые цепи. Лишь Лусин пронзил одного зловреда и тут же сам упал. Я не хотел ни кричать, ни звать на помощь, но отчаянный вопль непроизвольно исторгнулся из меня. Рядом закричал Андре.

И не успели наши крики оборваться, срезанные смертельным обвивом вражеских полей, как сверху что-то обрушилось и все волшебно переменилось: внезапно ослабли тиски, погасло нестерпимое жжение головоглаз, а зловред, на которого я перед тем нацелился, но не достал, взвился облаком брызг и пыли.

— Концентрируйтесь на мне! — грянул дикий голос Леонида. — Вперед! Вперед!

Я пошатнулся, и меня поддержал Ромеро.

— Не правда ли, неплохой удар, храбрый Эли? — сказал он, усмехаясь. — Кажется, мне удалось разложить вашего противника на молекулы. Соберитесь с полем и поспешим за нашим боевым вождем!

9

Леонид рвался вперед, и перед ним, словно сметаемые вихрем, разлетались и распадались зловреды. С двух боков его охраняли Аллан и Андре, сзади торопились, поддерживая друг друга, Лусин и ангел. Я сделал шаг и почувствовал, что у меня нет сил двигаться.

— Смелее, смелее! — подбадривал Ромеро. — Вам, конечно, досталось побольше, они собирались раньше всего покончить с вами, но нельзя же так распускаться. Говорю вам, соберитесь с полем, сразу станет легче.

— Не отставай, Эли! — весело орал Аллан. — Покажи им, чего ты стоишь, Эли!

Уговоры и крики, а также то, что я увидел низкорослых Громана и Камагина, бежавших на помощь передовой группе, придали мне бодрости. Я двигался все уверенней, и через несколько минут мы догнали Леонида.

— Вперед! — крикнул он, кивнув мне головой. — Тут еще штук десять этих уродцев!

Я схватил его за руку.

— Подожди! — прошептал я. — Их не надо истреблять.

— Это еще что! Мы не уйдем отсюда, пока хоть один ползает!

Меня поддержал Андре:

— Угомонись, Леонид! Надо хоть одного заполучить живьем.

— Правильно! — сказал Аллан и захохотал. — Притащить такое чудище на Землю! Раньше это называлось — добыть языка, — Он повернулся к Камагину и Громану: — Так, что ли, предки?

Те подтвердили, что добывание языков и скальпов — важная операция в любой цивилизованной войне. В их времена войн уже не было, но предания о них сохранялись. Кроме того, они читали о войнах в книгах. Писатели, хоть никто на Земле давно не сражался и не умирал насильственной смертью, с охотой изображали ужасы: кражи, убийства, погоню за прибылью и славой, измены жен и мужей, коварные продвижения по так называемой службе и прочие дикие действия, требовавшие хитрости и крови. Так как мы в этом далеком созвездии столкнулись с жестоким народом, то и нам следовало кое-что знать из обычаев тех воинственных времен.

Андре поднял кусок тела одного из разлетевшихся зловредов:

— Посмотрите-ка! Они не существа, а машины!

На его ладони лежал смоченный темной жидкостью набор элементов электрической схемы — полупроводников, сопротивлений, емкостей, соединительных каналов. Это было, несомненно, искусственное приспособление.

— Похоже на правду, — согласился я. — Все, что мы знаем о зловредах, свидетельствует о их необыкновенной свирепости, — разве не странна она для нормального существа?

— Нет, — сказал Лусин, поднимая с камня другую часть тела зловреда. — Организм. Вот!

Второй кусок был живой тканью — в нем переплетались нервы и сухожилия, виднелся обломок кости, приставшее к кости мясо. Андре вертел находку, обмазывая пальцы в неприятной клейкой жидкости.