Доктор Данилов на кафедре - Андрей Шляхов

С семи часов начали активно съезжаться постояльцы. Захлопали на улице дверями автомобилей, затопали по коридорам, некоторые, судя по голосам, приехали с детьми. Не с грудничками, а постарше — от трех лет и выше. Дважды, ошибаясь номером, стучались в дверь, а потом долго поздравляли и не менее долго извинялись. Короче говоря, спокойствию и тишине пришел конец.

— Если хочешь, то можешь сходить на камерную вечеринку, — сказал Елене Данилов, — а я посижу с Машей. Заодно и расскажешь, что это такое.

— Как я могу без вас? — ответила Елена. — Нет уж, приехали сюда втроем, и праздновать будем втроем. В половине двенадцатого выдвинемся в лес с провизией, найдем симпатичную елочку, проводим под ней старый год, встретим Новый и вернемся обратно. А если Маша будет не против, то еще и погуляем немного. Ты объявление насчет фейерверков в холле видел?

— Нет.

— Фейерверки с салютами на территории санатория строго запрещены. За нарушение — штраф и досрочное выселение. Так что можно рассчитывать на тихую новогоднюю ночь…

— Ой ли? — усомнился Данилов. — Ты думаешь, что кто-то примет к сведению это объявление?

— Ну, может, раз-другой. Но многочасовой канонады точно не будет. Данилов, я прихватила из дома фужеры, чтобы не пить вино из пластиковых стаканчиков…

— А сервировочный столик забыла? — Данилов неодобрительно покачал головой. — Как же мы без него?

— Я взяла бокалы, — повторила Елена. — Для встречи Нового года. Главное — не забыть их в номере. И штопор, кстати, тоже.

Для встречи Нового года привезли две бутылки красного вина — безалкогольное для Елены, кормящей матери, и обычное сухое для Данилова. Пить на морозе, пусть даже и несильном, шампанское не хотелось.

— А нужны ли бокалы? — вслух подумал Данилов. — Можно прямо из бутылки, по-походному.

— Ты не романтик, Данилов, — в который уже раз упрекнула Елена. — А как же «двух бокалов влюбленный звон»?[52] И зря я, что ли, завертывала их в салфетки?

— Еще и они? — притворно ужаснулся Данилов.

— Салфетки можешь оставить в сумке, — разрешила жена. — Они нужны только для того, чтобы бокалы не разбились… А мандарины и конфеты я положу прямо в карманы! Это детская мечта!

В Данилове проснулся доктор, который, впрочем, никогда не засыпал, разве что вместе с ним.

— А Маше от мандаринов и конфет плохо не станет?

— Есть не обязательно, главное — чтобы были полные карманы! — ответила Елена. — Буду тебя угощать. Если, конечно, заслужишь…

Разумеется, она не удержалась и под бой курантов (администрация санатория любезно транслировала традиционное президентское поздравление по висевшим где-то и невидимым в темноте громкоговорителям) съела парочку долек. Данилов не особо любил мандарины, поэтому большая часть праздничного запаса осталась нетронутой.

Сразу же после наступления Нового года Мария Владимировна проснулась и не замедлила выразить недовольство стоянием на месте. В результате походный лагерь был быстро свернут. Как только коляска пришла в движение, дочь сразу же уснула.

— Удивляюсь тому, как мгновенно она засыпает, — Елена взяла Данилова, катившего коляску, под руку. — Как будто выключили…

— Врачебный ребенок, — ответил Данилов. — Есть возможность — надо спать.

— Интересно, кем она станет, когда вырастет?

— Хорошим человеком! — убежденно ответил Данилов. — При таких-то родителях иной расклад невозможен.

— Это мы-то с тобой — хорошие люди? — удивилась Елена.

— Разве нет?

— Ну, не знаю… У тебя характер не сахар, и у меня тоже не подарок. Меня вот некоторые подчиненные «пилой» зовут.

— Это они намекают на твое изящество и прекрасные зубы, а не на что другое.

— Спасибо, Вова, — Елена на секунду прижалась к Данилову. — И как я раньше-то не догадалась…

— Скромная потому что.

— О нет! — Елена тихо хихикнула. — Скромность здесь ни при чем. Скромность выдумали дураки и неудачники, чтобы хоть чем-то уесть умных и удачливых! Если я чего-то достигла, то почему я должна это скрывать или, как говорят, «не выпячивать»? Захочу и выпячу, имею полное право! Или я не права?

— Любимая, ты всегда права, и нет никого правее тебя, — елейным тоном потомственного подкаблучника ответил Данилов. — Даже если ты не права, то ты все равно права, потому что права ты всегда.

— Ты запомни, что сейчас сказал, и время от времени повторяй мне, — попросила Елена. — Ну, прямо бальзам для души!

— Ладно, — согласился Данилов. — Только не часто, чтобы не зазналась. Или его тоже придумали дураки с неудачниками?

— Нет, это не выдумки…

Снег и отсутствие освещения на удалении от корпусов существенно ограничивали территорию прогулки. Можно было ходить туда-сюда от конца правого корпуса до конца левого или закладывать плавные повороты, чтобы гулять по кругу. Данилов выбрал второй вариант.

Постояльцы оказались законопослушными — никаких фейерверков. И вообще на территории было тихо и пустынно.

— Странно, что не слышно, как празднуют… — сказала Елена.

— Ресторан на той стороне, — ответил Данилов, — через холл и коридор. А камерные праздники по определению нешумные. Ничего, сейчас народ скажет все положенные тосты и начнет выходить на улицу освежиться.

Точно услышав его слова, из главного входа вышла компания. Семь человек, из которых двое были в колпаках Деда Мороза. Почему-то все с сумками. Вышли, расселись по двум автомобилям и уехали в ночь.

— Куда это они? — удивилась Елена.

— В магазин за добавкой исключается, — начал рассуждать вслух Данилов. — Ночью спиртное не продают, да и в магазин такой толпой не ездят. Одно из двух: или отправились с поздравлениями по друзьям, или срочно вызвали на работу. Может, это врачи, какая-нибудь бригада микрохирургов, или группа следователей по самым важным делам… Хотя не исключено, что ребята дружно отравились салатом оливье…

— И поехали сдаваться на Соколиную гору![53]

— Не иначе.

— Хорошо бы сейчас кружку горячего глинтвейна! — вслух помечтала Елена. — Как я не сообразила взять плитку?

— Мне кажется, что за нее в номере здесь расстреливают без суда и следствия, — Данилов не так чтобы и шутил. — Выводят туда, под елки, и расстреливают! И потом, ведь тебе нельзя пряности, а что такое глинтвейн без них? Так, подогретое вино…

— Ой, а что же Никита нас не поздравляет?! — всполошилась Елена, доставая из кармана мобильный.

— Дай парню спокойно встретить Новый год, — попросил Данилов. — Ты ему уже три раза звонила!

— Когда это было? Еще в прошлом году?

Елена отпустила руку Данилова, нажала «двойку», на которую был забит для быстрого вызова номер Никиты, и поднесла трубку к уху.

Тот долго не отвечал. Они успели пройти не меньше пятидесяти метров.

— Празднует и не слышит, — сказал Данилов, чувствуя, что Елена начинает волноваться.

— Я ему дам — не слышит, — пообещала Елена. — Ну, наконец-то! Ты где?.. Все нормально?.. Ты сыт?..

«Что за дурацкий вопрос? — удивился Данилов. — Как можно остаться голодным в новогоднюю ночь?»

Сам он, кстати говоря, не прочь бы был подкрепиться. С собой на улицу они взяли вино, бокалы и мандарины с конфетами, прочая снедь осталась лежать в стареньком холодильнике «Саратов», хоть и небольшом, но очень громко работающем.

— А что вы пьете?.. Никита, я тебя очень прошу… Ничего, послушай еще раз… Как придешь домой — сразу же отзвонись мне!.. И не вздумай шляться по улицам — там сегодня одни пьяные!.. А ты точно не… Что сразу «мама»? Мама беспокоится… Вот будут у тебя свои дети… Хорошо… Хорошо… Пока.

— Вы так и не поздравили друг дружку с Новым годом, — заметил Данилов.

— Ой, правда! Спасибо, что напомнил! Сейчас…

На этот раз разговор вышел коротким — поздравились, и все. Тем временем из санатория вышла на улицу еще одна компания, точнее — семья. Папа, мама и дочь лет пятнадцати. Вышли, огляделись вокруг, сели в машину и уехали. Дверцами хлопали как-то резко, сердито. «Что за исход?» — удивился Данилов.

Ответ на вопрос он получил через полчаса, когда они возвращались в номер.

— Это же надо так лохануться! — возмущалась вышедшая навстречу компания, тоже с сумками. — Весь праздник насмарку… Недешево, но очень сердито…

— Кажется, камерная программа не вставила народ, — негромко сказал Елене Данилов.

Громкие голоса разбудили Марию Владимировну. Елена взяла ее на руки и ушла вперед, а Данилов остался у входа и начал стряхивать снег с колес коляски. Снег был не только на колесах, но и в решетчатом багажнике — зачерпнул по дороге.

Из разговоров людей, косяком поваливших с праздника, Данилов понял, что камерная программа провалилась с треском.

— Где они нашли такую дуру в ведущие?..