Спасение «попаданцев». Против течения Времени - Юрий Корчевский

Михаил подошел, помог женщине подняться с колен, поставил на колеса перевернутую тележку.

Обидчик женщины заорал:

– Собака! Как ты смеешь!

– Кто ты такой, невежа, и почему меня оскорбляешь?

– Я шут самого герцога! На колени, холоп!

Такого обращения Михаил не стерпел. Коротким и сильным ударом он врезал шуту в подбородок, отправив того в нокаут. Шут шлепнулся спиной на раздавленные им же фрукты, а жители, наблюдавшие за происходящим из окон, закричали «Браво!» и зааплодировали; кто-то выбежал из дома и стал помогать собирать фрукты.

Один из помощников толкнул Михаила:

– Побыстрее убирайся отсюда! Сейчас этот подонок очнется и позовет городскую стражу!

Михаил счел за благо воспользоваться советом. Он даже не просто покинул улицу, а направился к почтовой станции и сел в готовый отправиться дилижанс.

Михаилу здорово повезло – он успел покинуть этот негостеприимный город до того, как его начали искать. А уже ночью он прибыл в Болонью, кулинарную столицу Италии, родину соуса «болоньезе», тортеллини, колбас «мортаделла» и «сальсича». Как можно было миновать его транзитом?

Он задержался в городе на два дня, воздав должное изысканным кушаньям. Особенно ему понравились колбасы и ветчина.

Потом – двухдневная езда до Прато, область Тоскана, с ее великолепными винами. Да, итальянцы знают толк в вине и еде – он убедился в этом еще раз. Пришлось и здесь задержаться на два дня. Как можно быть в Прато и не посетить палаццо Альберти, где находились картины Караваджо, Беллини и Линки?

Наконец-то он добрался до Флоренции – конечной цели своего путешествия. Да, по Италии можно путешествовать долго, здесь почти каждый город – памятник под открытым небом. Во многих городах родились, жили и творили великие мастера – художники, скульпторы, архитекторы, поэты.

Город стоял на реке Арно и был столицей одноименной провинции, которой управлял род герцогов Медичи, вошедший в историю отравлениями соперников или просто неугодных. Когда сюда приехал Михаил, провинцией управлял Лоренцо Медичи, прозванный Лоренцо Великолепным за покровительство художникам и артистам, собирательство скульптур, картин. Причем все это выставлялось в галерее Уффици, для обозрения простым людом.

Здесь Михаил решил побыть подольше, полюбоваться собором Санта-Мария дель Фьоре, палаццо Веккьо, Питти, площадью Святой Троицы. Ну и, само собой, посетить художественную галерею.

Михаил обосновался на постоялом дворе, почти рядом с площадью Всех Святых, в центре городка. По нынешним меркам он был совсем невелик – из центра до окраины можно было дойти пешком менее чем за полчаса.

Первый день Михаил просто бродил по городу и любовался архитектурой. Изысканные дворцы и виллы богатых людей поражали воображение. Двадцать первый век создал хай-тек, нечто холодно-бездушное. Здесь же правили бал округлые линии окон, яркие краски, роскошная лепнина и скульптуры.

Михаил вздохнул. Пожалуй, его современники умнее, обладают большими знаниями, летают в космос, но создать равное тому, что он видит, не могут. Для того чтобы создать столь прекрасные творения, надо, чтобы Господь дал человеку душу романтика, а за спиной стояла Муза. Ну и еще талант, несомненно.

Отдав дань ознакомлению с городом, наутро Михаил отправился в галерею Уффици. К его удивлению, вход был бесплатным, но посетителей было мало.

Самый роскошный зал был отдан картинам Сандро Боттичелли по прозвищу «бочоночек». Настоящее имя художника – Алессандро да Марианно ди Ванни ди Амедео Фалипеппи, уроженец Флоренции.

В галерее было выставлено десять картин – от «Мадонны с младенцем и ангелами» до «Поклонения волхвов».

Двое мужчин неслышно возились в углу зала, вешая на стену еще одну картину. Завершив работу, они отошли, оценили – не криво ли висит?

Михаил подошел. Картина называлась «Возвращение Юдифи». Он полюбовался – работы Боттичелли ему всегда нравились.

Картина поблескивала свежими красками, на ней еще не было кракелюров – таких мелких трещинок, характерных для старых картин, как и слегка потускневших красок.

– Нравится? – спросил Михаила один из рабочих.

– Да, очень, – Михаил был предельно искренен.

Один из рабочих, чуть старше Михаила, кучерявый и довольно худощавый, удовлетворенно кивнул и вышел.

– Синьор, вы польстили мастеру, – сказал второй рабочий.

– Какому мастеру? – удивился Михаил.

– Так это же был сам Алессандро, его все в городе знают.

Михаил был поражен и удивлен. Только что он стоял рядом и разговаривал с самим Боттичелли и не понял этого, не узнал великого художника. Ему стало неудобно.

– Но ведь у него прозвище «бочоночек», а мастер худой, – попытался оправдаться он.

– Это его так братья в детстве прозвали. На днях он закончил эту картину, показал ее герцогу. Ею любовалась вся придворная знать.

В других залах стояли скульптуры и картины других, менее знаменитых живописцев.

Михаил был слегка разочарован. Он надеялся посмотреть картины Леонардо да Винчи, но их не было. Нет, общее впечатление от увиденного в галерее было сильным, а от встречи с Боттичелли он пребывал в легком шоке. Проклятая память подвела – он считал, что Леонардо творил именно в это время.

Время в галерее пролетело незаметно, и когда он вышел, солнце уже клонилось к горизонту. Михаил изрядно проголодался и решил зайти в местную харчевню.

Уставленный деревянными столами довольно обширный прямоугольный зал с низким потолком был почти полон.

Михаил нашел место в углу, сделал заказ. Едва он приступил к трапезе, пропустив перед этим стаканчик вина из кувшина, в зал вошли несколько молодых людей. Оглядев зал, который уже был полон, один из них подошел к Михаилу и вежливо спросил разрешения присесть за его стол.

– Мы могли бы, синьор, пройти в другое место, но здесь самая лучшая фритта во Флоренции.

– Я не против, присоединяйтесь.

Молодой человек махнул рукой, и компания из шести человек уселась за столом. Они заказали фрукты, фритту и вино.

Михаилу стало интересно – что это за фритта такая?

Принесли вино, фрукты и овечий сыр.

Молодые люди выпили, закусили сыром.

– Леонардо, ты бы сыграл на лире, а я бы спел – все было бы веселее.

– Ну что же, я не против.

Молодой человек, лет двадцати от роду, с миловидным лицом и длинными волосами взял в руки инструмент. Михаилу стало любопытно, как звучит лира. На картинах он видел ее не раз, но картина не дает представления о звучании инструмента.

Леонардо закрыл глаза и тронул пальцами струны. Нежные звуки наполнили зал. Почти сразу стало тихо, голоса посетителей смолкли. Другой молодой человек, Микаэле, запел. Голос у него был звонкий, слух хороший, песня трогала за душу. Посетители подхватили припев, видимо, песню знали.

Когда песня закончилась, все закричали «браво!» и зааплодировали. Молодые люди, по виду студенты, аплодисменты приняли как должное.

– Микаэле, ты должен приобрести могущественного покровителя – вроде Чезаре Борджиа. С таким голосом прозябать в нищете – это позор.

– Я сейчас должен выучиться. Мастер Верроккьо мной доволен, говорит, я делаю успехи.

– Леонардо тоже делает успехи в живописи, но играет на лире превосходно! И хоть он уже вступил в гильдию святого Луки, я думаю, что ему надо серьезно заняться музыкой, найти хорошего учителя.

Когда прозвучали слова о живописи, о мастерской Верроккьо, в голове у Михаила как будто бы что-то щелкнуло, сложился пазл. Ну он и простофиля, просто дурак набитый! Он был в галерее Уффици, любовался полотнами Боттичелли, не обнаружил полотен Леонардо и разочаровался. А Леонардо – вот он, рядом сидит, на лире играет. Просто он не учел, не вспомнил, что Леонардо еще молод, у него еще все впереди и сейчас он только начинает творить. И у этого молодого парня действительно еще все впереди: фрески, картины, технические изобретения, наконец, слава и признание!

Он все-таки решил перестраховаться:

– Простите, Леонардо – из селения Анкиано, близ Винчи?

– Конечно, это знают все его знакомые!

– И отец его – Пьеро?

– Само собой, – ухмыльнулся Микаэле. – А вы-то кто?

– Чужеземец из Гардарики.

Микаэле окинул взглядом Михаила:

– Для чужеземца вы слишком хорошо говорите на итальянском, да и одежда на вас наша. А где это – Гардарика?

– Далеко на севере, за многими морями, где много снега и бывают холода. Иногда ее называют Московией.

Молодые люди слушали его со вниманием, уж слишком экзотично это звучало: Московия, Гардарика, снег. В этих благословенных краях, где температура в январе не опускается ниже плюс шестнадцати, о снеге только слышали, а о Московии – вообще ничего.

– И чем же вы занимаетесь?

– В данное время любуюсь вашим городом.

– Да, Флоренция – один из лучших городов! Вы не прогадали, синьор!

– Расскажите нам о Московии, – неожиданно попросил Леонардо, в его глазах Михаил увидел неподдельный интерес. Он пересел поближе.