Новая Орда - Андрей Посняков

После пира Темюр-хан велел привести к себе схваченного стрелка. Мальчишка уже не смеялся и не сверкал дико глазами – стоял молча, головой поник и лишь кусал губы.

– Я не знаю, кто ты, – отослав прочь слуг, тихо и вкрадчиво произнес Темюр-хан. – И не очень-то хочу знать, хотя и догадываюсь – не ты ли… не ты ли метнул кинжал в великого Булат-хана?

Хан произнес это просто так, ничего такого не думая, вот только что пришла мысль – и, заметив, как дернулся, скривив губы, пленник, понял – попал!!! Тем лучше!

Хмыкнув, властелин Орды с улыбкой продолжал:

– А еще я хочу, чтоб ты знал – того несчастного паренька казнили вместо тебя, дабы удовлетворить гнев мстительных урусов!

Подросток вскинул глаза:

– Почему ты не велел бросить в котел меня, хан?

– А зачем? – тихо рассмеялся хан. – Казнить столь искусного, несмотря на юность, стрелка… и метателя кинжалов было бы не очень разумно. Ты вполне можешь мне пригодиться, а я – тебе. Не приходили в голову подобные мысли?

– Нет, – ошарашенно мотнул головой пленник.

– А мне вот пришли! – ордынский властитель весело подмигнул отроку. – И не сказать, что эти мысли – глупые или плохие. Ты хотел убить урусского князя Егора – не знаю, уж чем он вызвал твою ненависть, не мое дело. Но вызвал. И князь Егор – мой друг. Пока. Но вполне может впоследствии оказаться врагом. И тогда… тогда ты исполнишь задуманное. Только тогда, когда я разрешу. Уговор?

Мальчишка нахмурился.

– За тобой будут следить, не скрываю, – чуть помолчав, тихо промолвил Темюр-хан. – Всегда об этом помни.

Ничего не сказав, пленник кивнул.

Правитель потер руки:

– Рад, что мы договорились. Айдар!

Бритоголовый нукер уже надел на голову чалму, и, возникнув словно бы ниоткуда, почтительно поклонился:

– Слушаю и повинуюсь, великий хан.

– Возьмешь этого… – Темюр-хан скосил глаза на пленника. – Тебя как звать-то?

– Азат… великий хан.

– Айдар, возьмешь Азата в свою сотню. Научишь его всему, что должен уметь воин.

Нукер отвесил молчаливый поклон.

– Иди, Азат, – махнул рукой правитель. – Ступай, ступай, чего смотришь? Подождешь Айдара во дворе… у помоста. Что кривишься? Настоящий воин должен любить страдания и кровь, не так?

– Так, великий хан, – едва слышно ответив, Азат поклонился и вышел.

Проводив его взглядом, Темюр-хан с усмешкой взглянул на нукера:

– Небось хочешь спросить – с чего б я так вожусь с этим волчонком? Отвечу. Знаешь ли ты, мой верный Айдар, чем отличается самострел от простого лука? Не надо, не отвечай. Конечно же, знаешь. Так вот, этот парень – настороженный самострел, и нацелен он на урусского князя Егора! Теперь в моей власти спустить стрелу. Тогда, когда я пожелаю. Что молчишь?

– Не натворил бы волчонок бед! – гулко промолвил сотник.

Хан засмеялся:

– Приглядывай! И если заметишь, что парень хочет сбежать – убей.

Поднявшись с ложа, Егор достал из дорожного сундука красивое ожерелье из изумрудно-зеленых бусин. Повернулся, подмигнув лежавшей Лючии:

– Это, между прочим, тебе. Подарочек ко дню ангела.

– Ой!!! – радостно сверкнув глазами, девчонка проворно надела ожерелье на шею.

На золотистой коже крупные бусины смотрелись здорово, князю и самому понравилось, тем более – юной одалиске.

– Славно, ой, славно! – поправив ожерелье, ухмыльнулся молодой человек.

– Правда, красиво? – Лючия вскочила на ноги и, как была – нагой – выбежала в предбанник, где висело большое тщательно отполированное серебряное зеркало.

И в самом деле – чистое серебро, Вожников диву давался – как его до сих пор не украли, ведь баня-то была так себе, говоря откровенно – притон. А впрочем, тут и честные люди мылись… и имели девочек, так что не притон, нет, обыкновенная – еще по римскому образцу, с тепидарием, кальдарием и всем таким прочим – баня… напополам с лупанарием – публичным домом как неотъемлемой составной частью. Все правильно, надо же как-то отдыхать честным гражданам Кафы после утомительных трудовых будней, а без девочек какая же баня? Так, смех один, некому и спину потереть. Сегодня, кстати, по случаю воскресного дня, баня не работала – по воскресеньям в церковь надо ходить, а не мыться, так что закрыто все… разве только для особо избранных клиентов. Таких, как, к примеру, бравый старший десятник с башни Святого Климента. О, банщик его уважал – платил синьор кондотьер щедро! Хотя… не только он один, вот и в это воскресенье баня отнюдь не пустовала.

– Нет! В самом деле, очень красиво! – прибежав обратно в массажную комнату, Лючия бросилась князю на шею. – Спасибо, мой господин! Знаешь, как на меня там все смотрели?

Егор поперхнулся вином:

– Тьфу ты! Так ты там, у зеркала, не одна была?

– Там два господина отдыхали, в шахматы играли на лавочке, один – мессир Гвизарди, судья, а второго я не знаю, наверное, какой-нибудь приезжий купец. Старые оба, смешные.

– Ну да, ну да – смешные, – не выдержав, рассмеялся молодой человек. – Верно, до сих пор смеются: пустил банщик в баню, помылись, сели в шахматишки сыграть… а тут вдруг – ты!

– Да еще с этаким ожерельем!

– Ты и без ожерелья вовсе не худо смотришься. – Егор махнул рукой, присев на край мраморной лавки, и хотел было что-то спросить… как в двери вежливо постучали.

– Войдите, – Вожников быстро прикрылся простыней, Лючия же не сделала даже попытки, так и валялась на массажном ложе в одном ожерелье.

– Э, я извиняюсь, достопочтимый синьор, – прошамкала просунувшаяся меж дверными створками голова с венчиком голубовато-седых волос вокруг обширной плеши. – Не хотите ли с нами сыграть?

Князь удивился:

– А вы, любезный мой синьор, кто?

– Я – местный квартальный судья, – пялясь во все глаза на голую одалиску, горделиво пояснил старик. – Зовут меня Джироламо Гвизарди, и живу я недалеко. А там, в предбаннике, мой друг из Чембало, мессир Алессандро Орбелини, купец. Просто, вы знаете, он совсем не умеет играть.

– Я тоже не очень-то важный игрок… – хмыкнул Егор. – Но все же составлю вам компанию. Только, если вас обоих не затруднит – заходите сюда. Тут спокойно, уютно, если что – пошлем кой-кого за вином.

Лючия засмеялась:

– Ой, опять мне бежать!

– Да кому же еще-то? Ну, заходите, заходите же, господа.

Так вот и сели играть: судья с князем – в шахматы, а мессир Орбелини с Лючией, все же соизволившей хоть как-то прикрыть наготу простыней – в кости. Играли все четверо очень азартно, волновались, был бы валидол, так старик Орбелини его, наверное, глотал бы – связался младенец с чертом, причем младенцем явно была не Лючия.

– Ай, вай! Что же так-то?

Заозерский князь, неожиданно для себя самого, тоже оказался вполне умелым соперником.

– А мы так! Лошадью!

– А я… я вот, слоном! Ха! Съем вашу пешечку.

– Ну и пожалуйста, кушайте на здоровье, господин судья. А я ладьей поплыву! Опа! Шах вам.

– Тут же мой второй слон. Ага! Вот он. Вам, господин кондотьер, мат!

– Тьфу! – разочарованно сплюнул молодой человек. – От горе-то! И королева ваша неуловима… прямо как Керимбердей-хан – никто про него ничего не знает.

Егор нарочно упомянул о Керимбердее, надеясь, что уж судейские-то должны бы хоть что-нибудь про него знать: вот уже дня три по городу ходили слухи о том, что царевич приехал по личному приглашению консула (другие говорили: нагло заявился сам, показать, кто здесь настоящий хозяин) и остановился прямо в консульском дворце. Визит сей обставили без лишнего шума, так что даже известный молодой проныра Марко Гизольфи не мог сказать ничего конкретного – Вожников его вчера расспрашивал с пристрастием, во время тренировки: понемногу учил все же парнишку боксу, показывал основные удары… не одному Марко, еще и добродушному толстяку Фабио, и прыщавому оглобле Луиджи. У Фабио, кстати, получалось пока лучше всех – ему даже Марко завидовал. Да, Фабио – неплохой ученик, упорный, упрямый и, главное – не злой, а злоба да ненависть в таком тонком деле, как бокс, очень плохие помощники.

Марко ничего не сказал про приезд Керимбердея-хана, кроме того, что, мол, говорят, что приехал и с почетом поселился в консульском дворце, в цитадели – но сам юноша царевича не видел. А еще ходили слухи, что приехал вовсе не сам чингизид, а его доверенный мирза.

Правда, князь спрашивал не прямо, а так, исподволь, как бы между прочим, и не мог попросить молодого Гизольфи узнать о Керимбердее поточней – сразу бы возникли вопросы: а зачем это простому наемнику?

И вот здесь, в бане, похоже, представился удобный случай – здание суда ведь располагалось в цитадели и квартальный судья не мог его не посещать, а раз посещал – так мог кое-что и услышать.

– Почему ж это про Керим-Бердио никто ничего не знает? – почесав лысину, пожал плечами старик. – Не далее как три дня назад он прислал с визитом своего мирзу, Муртазу-бека, человека немолодого и весьма искушенного. И наделенного самыми высокими полномочиями – да! Сам-то хан приболел и в Кафу не торопится, Муртаза-бек хочет просить, чтобы кто-нибудь из знати предоставил для хана свою загородную резиденцию или замок, лучше всего полупустой.